Шлепок гнева
Шрифт:
— Аы? — сквозь слезы и сопли удивилась наша иллинари.
— Ты не только свою бестолковку и нас подставила, дурында… — вздыхаю я, — Но и свою душу.
Монеты души только называются монетами. Это, так сказать, божественные филактерии, с помощью которых очень специфичные души доставляются в очень специфичные места. Правда, технологию украли демоны еще до того момента как обезьяна, от которой произошли самые древние эльфы, вынула палку из собственной жопы и стукнула ей соседку. Так что, если речь идет о монетах души в Омниполисе — речь идёт о демонах. Никак иначе.
Очаровательно.
Да, может. Открывается дверь спальни и ко мне врывается кавалькада из двух кошек мужского пола, одной компактной вампирши и одной человекообразной крысищи!
…а бармен им и говорит!
— Девушки, вы немного невов…
— Обнаружен ритуал тауматургии у держателя, уровень — мастерский, — выдал появившийся призрак гребучей дохлой орчихи, глядя на меня, — Ты признан наследником…
Пока все слушали то, что я уже и так знал, оставалось только обратиться к моему последнему товарищу, тому, который никогда меня не подводил. К потолку. Уж от него то…
А, не. Поздно. Старина Арвистер, видимо, не вывез происходящего, потому что с потолка мне улыбался глиммерколтский лось с горящим во лбу символом Матери-Магии. С сочувствием, разумеется, но улыбался. Сука такая. Да, я прекрасно понимал, что он не более чем галлюцинация, тем более что лось был двухмерный и шёл волнами как в старом телевизоре, да и то, что рядом стоящая Мыш, задрав мордочку, не орала от ужаса, но, тем не менее, лось был, пусть и только в моем воспаленном разуме.
Сейчас ангел убьет… нет, не убьет. Выдернет из Шпильки душу и отправится вместе с ней в Верхний мир, где её опросят и… отпустят. То, что тело окочурится — никого вообще не волнует, затронуто очень серьезное дерьмо. Вместе с тем пропадет моя единственная зацепка о том, куда бежать и что делать, потому что кроме сопливых признаний Анника по фактам не прошлась ни разу. Напасть на ангела? Не мои штанишки, тут нужен минимум Король. Да и то — напасть на ангела, исполняющего обязанности временного принцеписа — это вызвать на все наши головы Гнев Небес. Нас тогда вызовут всех.
То есть — выдернут души.
Признай, Конрад, ты не справился. Хреновый из тебя детектив. Да и…
— … рад! Конрад! — худой, печальный и слегка дышащий перегаром Валера аккуратно (сам!) тряс меня за плечо, — Вернись к нам.
— А? — вернулся я, ничего особенно не ожидая от будущего. Ну хоть Шпилька по-прежнему свисала с твердокаменного пуза брата, как никогда напоминая ребенка в подгузниках. Живая.
— Я не могу забрать Аннику Скорчвуд, — объяснил хозяин кабака свои телодвижения, — Пока. Ты привязал её черным колдовством к невинной душе. Понял?
— Не особенно, — потряс я головой, — Но продолжай.
— Не тупи, вампир, — вздохнул Валера, — У тебя есть время.
Время. Есть время пока моё проклятие связывает жизненные силы брата с сестрой. А, вот значит как. Ну хорошо. Да. Замечательно. Просто
Как же вы мне все дороги.
— И вот чем ты теперь отличаешься от этой дохлой хабалки? — ткнув с сторону таращащихся на нас котов, я заставил ангела захлебнуться праведным возмущением. Проехали! Найти книги, найти тех, кто связан с монетами. Понятно.
— Да что тут у вас вообще происходит?! — взвыла белугой ничего не понимающая Алиса, но была мной схвачена и высунута за дверь вместе с Мышью.
— Идите гладьте котов, — буркнул я, — Не мешайте.
А затем принялся потрошить Шпильку на все возможные сведения. Через две минуты после начала потрошения Мыш была возвращена и приобщена к общему делу, кинувшись к телефону и начав звонить своим более крысоподобным родственникам. Алиса обиженно ругалась и гладила котов, но, будучи озадаченной сварить нам всем кофе, начала бить посуду из вредности. Шегги вздрагивал от звона каждой новой тарелки, а его морда выражала все пятьдесят тысяч оттенков стыда и раскаяния. Я рассеянно подумал, что Валера сейчас просто купается в самом любимом для ангелов чувстве.
Хреновы паразиты, ничем не лучше вампиров.
— Конрад, я тебя сейчас в глаз ударю.
— Я молчу!
— Твоя аура похожа на испражняющегося демона, брызгающего кислотой и желчью из каждой поры…
— Фу!
Оставался еще один момент. Встреча с «подарочком». Одна пуля — и Конрад Арвистер превратится в лежащее бревно. Бери куда хочешь, делай что хочешь. Проблему мог бы частично решить бронежилет, но его у меня не было… зато был Шегги!
— Нет, — тут же отмел идею Валера, — Это только твой путь, вампир. На тебя я еще могу поставить метку, а вот все остальные, фонящие теперь этим знанием, из дома выйти не должны. Я не единственный ангел в городе.
— Но ведь она вот бегала! — обвинительно ткнул я пальцем в вновь начавшую всхлипывать Шпильку.
— Ей очень везло, — самым серьезным тоном отреагировал бармен.
Мы как-то сразу ему поверили.
Из дома я выскочил пулей, в мятом и несвежем костюме, зато с обрезом и «грунтом», дохлебывая на ходу последнюю бутылку крови из холодильника. В таком виде, едва успев оттереть губы, и постучался в дверь соседа.
— Почтенный Конрад? — удивился наряженный в подранный и обугленный фартук Йаг Таг Каббази, открывая дверь, — Вы по поводу рёва Шеггарта? Не нужно было, вечером бы в таверне рассказали, подумаешь…
— Нет, уважаемый сосед, — кисло выдохнул я, — Мне нужна… помощь. Серьезная помощь.
— Вам? Помощь? — окаменел коренастый жабочеловек мордой, складывая мускулистые руки на груди.
— Да, Йаг Таг Каббази, мне нужна именно та помощь, о которой вы подумали, — вздохнул я, стукая себя обрезом по колену, — Я говорил с Валерой и Шегги, всё знаю. Нужна. И я готов за неё уплатить.
Когда рожа саппоро начала медленно, но неотвратимо расплываться в широченной и очень противной улыбке, я лишь горестно вздохнул, понимая, что только что своими руками устроил себе в будущем очень большие трудности.