Шляпа для вранья
Шрифт:
– Ага, – ответила я, хотя слыхом не слыхивала ни о прекрасной леди, ни об этой Элизе, – ладно, теть Ир, я пойду, – пытаясь избежать дальнейших расспросов, а следовательно, и дальнейшего вранья, я выкатилась из тети Ириной квартиры.
– Я танцевать хочу! Я танцевать могу до самого утра… – неслось мне в след, видимо тетя Ира напевала что-то из того самого мюзикла.
Уже стоя у своей двери, я вспомнила, как, выходя на лестничную клетку, захлопнула ее, не позаботившись о том, чтобы взять ключи. «Ну, вот что теперь делать? – думала я, стоя у родного порога, – На улицу в тапочках не выйдешь… Родители вернутся домой не скоро… Если вернуться к тете Ире – заболтает до смерти…». И тут в моей голове родился план. «Зря что ли я купила эту
– Ты чего? – спросила она, открывая.
– Ключи у вас забыла, тетя Ир! Тут, в коридоре на тумбочке, – голос мой звучал достаточно нагло для того, чтобы она поверила.
– Сейчас, сейчас… – тетя Ира нырнула в темноту прихожей и… вынырнула с моими ключами.
«Вот так шляпа!», – подумала я в очередной раз и, поблагодарив тетю Иру, побежала к себе.
Закрыв за собой дверь, я задумалась: врать дальше или на какое-то время остановиться. И вообще, хорошее ли приобретение эта шляпа? С одной стороны – суперхорошее: благодаря шляпе «исправилась» двойка по английскому, само собой «сделалось» ДЗ на завтра, сам пропылесосился ковер… А с другой… С другой стороны, каждое вранье «цепляет» за собой следующее, с последствиями, которые так сразу и не предугадаешь… Нет, нужно остановиться. Конечно, хорошо бы наврать про какое-нибудь путешествие или что-нибудь еще в этом духе… «Не все сразу, – оборвал мои мечты внутренний голос, – ты сначала с тем, что уже наврано, разберись». И я послушалась. Нужно сказать, что мой внутренний голос бывает гораздо умней меня, и если бы я его слушалась, то многих глупостей не совершила бы. На всякий случай я сняла шляпу и забросила ее на антресоли, где хранились дорожные сумки и чемоданы. А чтобы отвлечься от мыслей о шляпе, я решила что-нибудь почитать. Взять это что-нибудь с книжных полок в моей комнате, где родителями была подобрана литература, которую мне, по их мнению, мне следовало бы прочитать, не захотелось. Я решила побаловать себя чем-нибудь «взрослым», взятым из книжного шкафа в родительской спальне. Я даже знала, какую книгу возьму. На третьей снизу полке справа стоял томик «Анны Карениной». Недавно родители ходили на этот мюзикл в Театр оперетты, а меня не взяли. «Тебе еще рано», – сказала мама. А если рано, значит там про любовь и про это самое… Ну, про то, о чем взрослые обычно не говорят при детях и вообще…
В полумраке «будуара», как в шутку называли родители свою комнату, царил горьковатый аромат маминых духов. Это были какие-то очень крутые духи, привезенные дядей Володей из Парижа. Хрустальный флакон причудливой формы украшал мамин туалетный столик.
Пройдя к книжным полкам, я практически наощупь нашла желанную книгу. Свет зажигать не хотелось, так было прикольнее. Держа в руке увесистый томик, подошла к зеркалу, в котором, как на старинной картине лишь угадывались мои очертания. Одной рукой сжимая книгу, другой потянулась к маминой шкатулке с «драгоценностями». Чтобы доставить себе полное удовольствие, я решила примерить мамины сережки с капельками аметистов. И тут произошла катастрофа. Книга выскользнула из моей вспотевшей от волнения руки, и упала прямо на хрустальный флакон, который, словно в причудливом танце, завертелся на полированной поверхности туалетного столика и полетел на пол. Комната сразу же наполнилась едким запахом концентрированного парфюма, только отдаленно напоминавшего аромат легких с горчинкой духов. Выйдя из оцепенения, я подбежала к двери и включила свет. Осколки хрусталя в желтой резко пахнущей лужице сверкали, как россыпь драгоценных камней в сказке о сокровищах в пещере Али-Бабы. Я побежала за веником и совком, но… на полдороги к кухне вспомнила, что у меня есть шляпа…
Закинуть шляпу на антресоли было просто, а вот достать ее оттуда – гораздо сложнее. Забравшись на стремянку, я тщетно шарила руками по пыльным чемоданам: по закону подлости, шляпа улетела в самую глубь. Только минут через пятнадцать, все в пыли и паутине, мы со шляпой спустились вниз.
Теперь нужно было придумать, как и кому соврать, чтобы исправить ситуацию. Мозги мои скрипели, как проржавевшие карусели на детской площадке возле нашего дома. Ну, предположим, я позвоню бабушке Василисе Петровне и скажу: «Ты знаешь, бабуля, я не роняла флакон с мамиными духами!». Разумеется, бабушка сразу поймет, что я что-то натворила, и ни за что мне не поверит. А если позвонить однокласснице Катьке Стародумовой и сказать, например, что… Мои размышления прервал дверной звонок. Дав себе слово, что открывать никому не буду, я тихонько подкралась к двери и заглянула в глазок. Там стояла Ларка! Собственной персоной. Видимо шляпа как у Анжелины Джоли и репетитор, похожий на Джонни Депа подняли мой рейтинг на высоту Останкинской телебашни, если Ларка сама прибежала ко мне. Нахлобучив шляпу, я открыла дверь.
– Привет! – сказала я как можно более равнодушно.
– Привет, – ответила Ларка, удивленно втягивая носом, пропитанный духами воздух, – что это? Принимаешь ванну из парфюма?
– Да нет… – как можно беспечнее бросила я, – это домработница в родительской спальне прибиралась и мамины духи пролила.
– У вас же не было домработницы, – недоверчиво заметила Ларка.
– Теперь есть, – соврала я, но, испугавшись, что из-за моего вранья у нас в квартире будет жить посторонний человек, добавила, – приходящая.
– Ну, теперь твоя мама, наверно, ее рассчитает. Духи-то, судя по запаху, немерено стоят.
– Да у мамы еще один такой же флакон есть. Я его туда же на туалетный столик поставила, чтобы мама на домработницу не ругалась.
– Ну, ты добрая. Я свою наоборот в строгости держу, чуть что – говорю, что маме пожалуюсь, а она мне за это ДЗ по алгебре делает.
– Домработница? – удивилась я.
– Ага. Она у нас кандидат математических наук, в универе преподает, а уборкой подрабатывает, – поведала мне Ларка, и я пожалела, что не наделила свою навранную домработницу корочками университетского препода по математике – с алгеброй у меня тоже были не очень хорошие отношения.
– Покажи хоть, что за духи, – сказала Ларка и бесцеремонно зашагала к родительской спальне.
«Не поверила…», – подумала я и опустилась на пол, в ожидании ларкиной реакции от увиденного.
– Wow! – донеслось из спальни, – вот это да! Какой флакон! Это же топовый аромат сезона! Я о нем в «Космополитен» читала.
Я поднялась с пола и прошла в спальню. Судя по всему, Ларка поверила: на столике как ни в чем не бывало красовался хрустальный флакон, рядом с ним лежал томик Толстого, а от лужи и осколков не осталось даже следа, видимо навранная мной домработница уже успела все прибрать. Шляпа работала на славу!
На радостях я предложила Ларке чаю.
– Да нет, спасибо, я только что дома поела, – поспешила она отказаться.
– А у меня флорентийское печенье есть и эклеры из «Азбуки вкуса», – соврала я, назвав вкусности, которыми меня иногда угощали у Ларки дома.
– Тогда не откажусь, – согласилась Ларка, и мы пошли на кухню.
На столе, где еще пять минут назад ничего не было, красовалась коробочка с флорентийским печеньем и пластиковая упаковка с эклерами. Я включила электрический чайник и приготовилась заваривать чай.
– Ой! Давай без чая, – предложила Ларка, увидев коробку с надписью «Краснодарский».
– Да это только коробка такая, – успокоила я Ларку, вспомнив, что у них дома пьют только крутой чай. – Там коллекционный чай, собранный на вершине Эльбруса. Аромат – закачаешься.
– А что на Эльбрусе чай растет?
– А ты не знала? – «удивилась» я, – что у тебя по географии, детка?
Я плеснула кипятка в заварочный чайник, и по кухне поплыла волна сказочного аромата.
– Слушай, – не выдержала Ларка, – а откуда у вас все это: репетитор по английскому, домработница? Наследство что ли свалилось или твои предки клад нашли? – Ларка помнила, что родители мои преподавали филологию в университете, но, получая более, чем скромные зарплаты, ни за какие коврижки не расстались бы с любимой профессией.
– Да нет, – начала выкручиваться я, – просто мама сейчас дает частные уроки русского языка одному из сыновей султана Брунея, он в МГУ за папины деньги поступил, а с языком проблемы.