Шляпа, полная небес…
Шрифт:
Тиффани с готовностью улыбнулась. Она подождала пока не закрылась дверь и на лестнице не послышались шаги мисс Левел, и затем на цыпочках подошла к окну и проверила, были ли там решетки.
Что то пугающее было в выражении лица мисс Левел. Оно было одновременно голодным, и полным надежды, и умоляющим, и испуганным.
Тиффани также проверила может ли она запереть дверь изнутри.
Тушеное мясо и в самом деле имело вкус тушеной говядины, а не вкус — возьмем совершенно и полностью случайно в
Чтобы быть ведьмой надо иметь очень хорошее воображение. Но прямо сейчас Тиффани пожелала, чтобы ее воображение оказалось не настолько хорошим. Однако, госпожа Ветровоск и мисс Тик не отправили бы ее сюда, если бы это было опасно, так ведь? Ведь так?
Могли бы и отправить. Запросто могли бы. Ведьмы не верят в легкую жизнь. Они считают, что вы должны использовать мозги. Если вы не пользуетесь мозгами, то вам в ведьмах делать нечего.
Жизнь сложна, говорили они. Учись быстро схватывать.
Но… они бы дали ей шанс, так ведь?
Конечно дали бы.
Возможно.
Она почти доела тушеное мясо, приготовленное вовсе-не-из-людей-честно-пречестно, как кто-то попытался забрать миску у нее из рук. Миску очень острожно потянули и когда Тиффани машинально дернула ее к себе, все тут же прекратилось.
Тааак, подумала она. Еще одна странность. Ну что же, на то он и ведьмин дом.
Теперь что-то потащило ложку, но тут же перестало, как только Тиффани потянула ложку к себе.
Тиффани положила пустую миску и ложку на поднос.
— Ну вот. — сказала она, надеясь, что ее голос звучал не слишком напуганным. — Я закончила.
Поднос взмыл в воздух и плавно направился к двери, где опустился на пол с тихим стуком.
Защелка на двери отъехала в сторону.
Дверь открылась.
Поднос поднялся и выплыл в дверной проем.
Дверь закрылась.
Защелка задвинулась.
Тиффани слышала как позвякивала ложка на подносе, плывущем над темной лестничной площадкой.
Тиффани всегда полагала, что прежде чем что-либо предпринимать, важно сначала подумать. И поэтому она подумала: глупо бегать по дому и кричать, что кто-то забрал твой поднос. В конце концов, кем или чем бы это ни было, у него хватило совести запереть за собой дверь, а значит оно уважало ее уединение, даже если и пренебрегло им.
Тиффани почистила зубы, надела ночную рубашку и скользнула в кровать. Уже лежа в кровати, она задула свечу.
Через секунду она встала, снова зажгла свечу и с некоторым усилием пододвинула комод к двери. Она не вполне была уверена правильно ли поступает, но на душе стало немного полегче.
И она снова улеглась в темноте.
Тиффани привыкла спать под блеяние овец в низинах и редкий звон их колокольцев.
Здесь в горах ни овец, ни их колольчиков не было. Некому было блеять и звенеть, и каждый раз, когда эти звуки не раздавались, она просыпалась, думая — что это было?
Но в конечном счете она все-таки заснула, потому что помнила, как просыпалась посреди ночи, услышав как комод очень медленно перетаскивается на прежнее место.
Тиффани проснулась все еще живая и не порезанная на кусочки, когда небо на востоке немного просветлело. За окном пели незнакомые птицы.
В доме стояла полная тишина и она подумала: я ученица, верно? Это моя работа вычистить очаг и зажечь огонь. Я знаю правила.
Она села и оглядела комнату.
Ее одежда была акуратно сложена на комоде. Мелок с окаменелостью, счастливый камешек и другие памятки исчезли и только после лихорадочных поисков она обнраужила их в коробке в чемодане.
— В общем так.
– сказала она, обращаясь к комнате в целом. — Я карга, вы знаете. Если здесь есть кто из Нак Мак Фиглов, появитесь сию же минуту!
Ничего не произошло. Да она все равно ничего и не ожидала. Нак Мак Фиглы к уборке большого интереса не проявляли.
Ради эскперимента она взяла подсвечник с прикроватного столика, поставила его на комод и стала ждать. Опять ничего не произошло.
Тиффани отвернулась к окну и тут же раздался тихий звук.
Когда она повернула голову обратно, подсвечник стоял на столе.
Что же… сегодняшний день будет днем ответов на все вопросы. Тиффани наслаждалась своей злостью. Злость отвлекала ее от мыслей о доме и о том, как сильно ей хотелось бы вернуться.
Она начала одеваться и нащупала в кармане платья что-то мягкое и хрусткое.
Ох, как же она могла забыть? Но у нее был такой беспокойный день, слишком много хлопот, да и как бы то ни было, может быть ей и хотелось забыть.
Тиффани достала подарок Роланда и осторожно развернула оберточную бумагу.
Это было ожерелье.
Это был Конь.
Тиффани уставилась на него.
Это не изображение коня, но то, что конь есть… Оно было вырезано в дерне в доисторические времена народом, который смог передать несколькими линиями все, что составляет сущность коня: его силу, изящество, красоту и скорость, стремящиеся вырваться из под власти холма.
И затем, кто-то — сообразительный и высоко ценящий свои изделия — сделал Коня из серебра. Конь был плоский, как и тот на склоне холма, и он не был цельным. Ювелир аккуратно соединил между собой части тела тоненькой серебряной цепочкой. Когда Тиффани в изумлении подняла подвеску, неподвижно висящий конь, казалось, помчался в утреннем свете.
Она надела ожерелье. И… в комнате не было зеркала, даже маленького ручного. Нууу раз так…
— Увидь себя. — сказала Тиффани.