Шляпа волшебника (с иллюстрациями)
Шрифт:
— Он сорвался вот тут, — пояснил Хемуль, поднимая конец лесы. — У меня такое ощущение, что нитка была слишком тонка.
— Иди купайся, — сказал Снорк, закрыв лапами лицо.
Хемуль хотел что-то ответить, но Снусмумрик вовремя толкнул его ногой. Воцарилось молчание. Затем фрекен Снорк осторожно сказала:
— Может, попробуем еще разок? Фалинь-то наверняка выдержит.
Снорк лишь презрительно фыркнул.
— А крючок? — немного погодя спросил он.
— Твой складной нож, — ответила фрекен Снорк. — Если выпустить разом лезвие
Снорк отнял лапы от лица и спросил:
— Ну допустим. А наживка?
— Оладья, — ответила сестра.
Снорк задумался. Все ждали затаив дыхание. Наконец он сказал:
— Да будет известно каждому: если только Мамелюк ест оладьи, охота продолжается!
Складной нож крепко-накрепко привязали к фалиню куском стальной проволоки, оказавшейся у Хемуля в кармане, на лезвие насадили оладью и нож бросили в море.
Охотничий азарт разбирал фрекен Снорк не меньше других, и она даже попискивала от волнения.
— Ты вылитая Диана, — сказал Муми-тролль, любуясь ею.
— Кто это? — польщенная, спросила фрекен Снорк.
— Богиня охоты! — сказал Муми-тролль. — Красивая, как деревянная королева, и умная, как ты.
— Гм!.. — отозвалась фрекен Снорк.
В это мгновение «Приключение» сильно качнуло.
— Тсс! — произнес Снорк. — Он клюет!
Последовал еще более резкий толчок, а за ним сильнейший рывок, от которого все попадали на стлани.
— Караул! — завопил Снифф. — Он нас всех слопает!
«Приключение» зарылось носом в волну, выровнялось и с бешеной скоростью понеслось в открытое море. Перед его носом, натянутый как струна, уходил в воду фалинь, распуская по сторонам усы белой пены.
Оладья явно пришлась Мамелюку по вкусу.
— Тишина! — крикнул Снорк. — Тишина на борту! Каждый на своем посту!
— Только бы он не нырял! — крикнул Снусмумрик, забравшись на нос.
Но Мамелюк плыл прямо вперед и уносил их все дальше в море. Вскоре берег превратился в узенькую полоску на горизонте.
— Как по-вашему, надолго его хватит? — спросил Хемуль.
— В случае чего обрежем веревку, — сказал Снифф. — А не то за все ответите вы!
— Ни за что не обрежем! — тряхнув челкой, воскликнула фрекен Снорк.
Тут Мамелюк взмахнул в воздухе своим огромным хвостом, развернулся и направился к берегу.
— Теперь идем чуть помедленней! — объявил Муми-тролль, который стоял на корме на коленях, наблюдая кильватерную струю. — Он выдыхается!
Мамелюк и вправду приустал, зато не на шутку разозлился. Он дергал трос и рыскал из стороны в сторону так, что «Приключение» валило на борт с риском для жизни его пассажиров.
Время от времени Мамелюк приостанавливался, подманивая их к себе, а потом припускал с такой силой, что волны перехлестывали через борт. Тут Снусмумрик достал свою губную гармошку и заиграл охотничью песню, а остальные принялись отбивать такт ногами, да так, что стлани заходили ходуном. И вот на поди же! Мамелюк вдруг перевернулся и выставил из воды свое огромное брюхо.
Другого такого не было в целом свете.
С минуту все молча разглядывали рыбину, затем Снорк сказал:
— Поймал-таки я его!
— Да! — гордо сказала его сестра.
Мамелюка взяли на буксир и пошли к берегу. Тем временем дождь усилился. Хемуль вымок до нитки, шляпа Снусмумрика потеряла всякий вид.
— В гроте-то сейчас, должно быть, мокренько, — сказал Муми-тролль, сидевший на веслах. Он озяб. — Да и мама, наверно, волнуется, — добавил он немного погодя.
— Ты хочешь сказать, мы вроде как можем прямо сейчас отправиться домой? — спросил Снифф.
— Ну да, и показать нашу рыбу, — сказал Снорк.
— Возвращаемся! — сказал Хемуль. — Всякие необыкновенности хороши, но только на время. Страшные истории, промокания, одиночество и все такое прочее. Но в конечном счете они не дают ощущения уюта.
Под Мамелюка подвели доски и сообща поволокля его по лесу. Разверстая пасть рыбины была до того велика, что ее зубы цепляли за ветки деревьев, а весу в ней было столько сот килограммов, что приходилось давать себе передышку на каждом повороте дороги. А дождь поливал все пуще и пуще. Но добравшись до Муми-дола, они не увидели своего дома за сплошной завесой дождя.
— Оставим его здесь на немножко, — предложил Снифф.
— Ни за что на свете! — горячо возразил Муми-тролль.
И они садом двинулись к дому. Внезапно Снорк остановился и сказал:
— Мы заблудились.
— Ерунда какая! — отозвался Муми-тролль. — Вот дровяной сарай, а вон там мост.
— Да, но где же сам дом? — спросил Снорк.
Странное, очень странное дело: Муми-дом исчез. Пропал начисто, целиком. Они положили Мамелюка на золотой песок перед крыльцом. То есть, собственно говоря, крыльца-то тоже не было. Вместо него…
Но сперва надо объяснить, что произошло в Муми-доме за время охоты на Мамелюка.
Когда мы в последний раз упоминали про Муми-маму, она ушла спать в свою комнату. А перед этим она машинально скомкала губоцветные Хемуля и уронила комок в шляпу Волшебника. Ах, не следовало ей в этот раз прибираться!
Ибо, пока дом был погружен в послеобеденный сон, губоцветные принялись расти на волшебный лад. Мягко извиваясь, поднялись они из шляпы Волшебника и расползлись по полу. Их побеги и усики стали ощупью взбираться по стенам, карабкаться по портьерам и шнуркам от вьюшек, пролезать во все щели, форточки и замочные скважины. С фантастической быстротой распускались во влажном воздухе цветы, созревали плоды. Огромные пучки листьев заполонили крыльцо, вьющиеся стебли оплели ножки стола, наподобие змеиных гнезд свешивались с потолка. Растения с мягким шелестом заполняли дом; изредка слышался приглушенный хлопок — это распускался какой-нибудь гигантский цветок или падал на ковер плод. Но Муми-мама решила, что все это дождь, и, повернувшись на другой бок, спала себе и спала.