Шлюха-2
Шрифт:
— Тебе боли, — еще раз резанул руку.
Поднял на нее сумасшедший взгляд.
— Потому, что я люблю тебя, — занес руку для нового удара, но она перехватила ее. По
лицу девушки неслись быстрой рекой слезы, а по его руке — кровь.
— Не надо. Что ты делаешь?
— Доказываю тебе поступками свои чувства. Больше никаких заезженных песенных слов, только мои собственные, оригинальные поступки.
— Придурок, идиот, дебил! — орала она на него, поднимая его тяжелое
Ирина вытолкала его за дверь и заплакала, уткнувшись в металл двери лицом. Че-ерт, по
всей квартире тянулся кровавый след. У него же рука… Она открыла дверь и бросилась к
нему, не давая ему упасть на пол.
— Идиот, какой ты идиот, — сквозь слезы отчитывала его и тащила обратно в квартиру. —Хочешь, чтобы мое сердце остановилось?! Этого ты хочешь? — Кинула его тело на диван
и убежала за аптечкой.
— Нет, Зара. Я хочу, чтобы ты жила вечно. Ведь я люблю тебя… — прошептал Макс, теряя сознание.
— Не засыпай, — дала ему пощечину. — Говори, говори, мать твою! Что хочешь, только
не спи, — приказывала ему она, обрабатывая раны.
— Мать, — прохрипел мужчина. — Это она во всем виновата. Она вырастила монстра.
Это она, Зара.
— Говори дальше, я сейчас вернусь, бинтов не хватает, — сказала Ирина и ушла в кухню.
С собой она захватила еще и стакан воды. — Выпей, ладно? Ты в очень плохом состоянии.
Сейчас я тебе на лоб положу мокрую повязку, у тебя, походу, температура.
Девушка наклонилась к нему, располагая кусок влажной ткани у него на лбу. Когда ее лицо
было совсем близко, Макс приподнялся и коснулся ее губ в легком поцелуе. Она громко
вздохнула, но не оттолкнула его. И он воспользовался этим. Его губы нежно соединялись с
ее, словно он впервые в жизни целовался. Правда, впервые. Впервые целовал женщину
просто потому, что он ее любит…
— Ну, все, хватит. Не наглей, — отстранилась та, выглядя смущенной.
Макс улыбнулся. Смущенная, а не злая и плачущая, Зара… Такую он ее любил еще
больше!
— Ты выслушаешь меня? Я расскажу тебе все.
— Хорошо, — согласилась она, хоть и не считала это таким уж необходимым. Ее решение
не изменится.
— Мою мать звали Олей. По крайней мере, все мужики так ее называли. Я не знаю, зачем
она меня родила. Нет ни одной мысли. Нет… вру. Есть мысль, но я стараюсь о ней много
не думать. Но выходит, что именно так и есть…
— Как — так? Я ничего пока не понимаю. Она родила тебя потому, что хотела ребенка, логично.
— Она хотела зарабатывать больше денег. Ее сутенер славился отменной фантазией. У
него
виду любое, даже самое мерзкое. Чем аморальней и грязней запрос, тем выше цена. А
если прихоть клиента превышала границы, установленные законом, цена становилась
неподъемной.
— Причем тут ты? — тихо спросила Ирина, ощущая тянущее чувство под ложечкой.
— А как ты думаешь? Шлюха с маленьким ребенком. Какие идеи приходят тебе в голову?
Она смотрела на него огромными, испуганными глазами, и он решил не мучить ее
загадками.
— Они пользовались мной, Зара.
Девушка ахнула.
— Насиловали?..
— Нет, слава богу. Иначе я бы стал Чекатилой, — хрипло рассмеялся Макс. — Они…
поначалу, просто занимались сексом на моих глазах. Знаешь, сажали меня на стул, а сами
располагались на диване.
— Не надо дальше рассказывать…
— Знаешь, каково это — наблюдать, как твою родную мать трахают?
— Не надо, Макс. Я поняла…
— Как ее трахают разные мужики, куча мужиков. Куча абсолютно разных мужиков. Они
трахали ее в зад, в рот, как только могли. Бывало, ее имели сразу по два или три мужика. В
конце они спускали на нее и уходили, а она считала деньги. Клево, правда? И мне, по
праздникам, перепадала жвачка, из этих денег.
Его глаза были безумны, она видела, что он не здесь, а в своем далеком прошлом… И, как
бы оно его не убило!
— Макс, я поняла тебя…
— Не хочешь слушать? Зря. Тебе нужно услышать все это дерьмо, чтобы понять на сто
процентов, почему я стал таким ублюдком. Вот и слушай. Лет до шести-семи она просто
трахалась на моих глазах. В первом классе я знал о сексе все. Даже то, что кончать внутрь
прикольней, а на лицо — унизительней. Уже тогда у меня появлялись мысли забраться
какой-нибудь девчонке под юбку и оттрахать ее. Вернемся к главному. Лет с семи дело
приняло серьезный оборот. Однажды пришел очередной мудак к мамаше, меня посадили в
партер этого грязного шоу. Когда он кончил, меня попросили подойти к ним. Сняли
одежду, приговаривая, чтобы я не боялся, что все будет хорошо. Она говорила, что дядя —врач, и просто осмотрит меня.
Ирина слушала его с тяжелым сердцем. Бедный маленький Максим. Господи, как было
противно это все слушать. А ему пришлось это пережить…
— Он трогал меня… в разных местах. Просто трогал, — он закрыл глаза и тяжело
задышал, словно не давая прошлому задушить его. Женская рука сжала его руку, и он