Шлюха-2

Леннокс Нина

книга, столько смысла в ней. Столько не всегда есть в реальной жизни… У меня была

любимая опушка в парке. Саратовский парк — это нечто. Я там жила летом и весной.

Могла часами просто сидеть и молчать, слушая природу. Знала наизусть все тропинки, каждый куст и ягоду. И деревья знали меня, сколько я с ними говорила… Закончила я

одиннадцатый класс. Я строила грандиозные планы на жизнь, просто сумасшедшие.

Мечтала уехать в Москву, отучиться там. Возможно, на филолога

или литературоведа.

Выйти замуж, пару детишек родить, стать любящей женой и мамой. Типичные девичьи

мечты, правда? Что в них не понравилось Богу, раз он исказил всю мою жизнь?

Макс пересел к ней и притянул к себе. Она положила голову ему на плечо и продолжила.

— Но в один день, я его про себя называю «судным», все изменилось. Девочка Зара

поплатилась за свои мечты. Как поется в одной песне: «И за все наши грёзы нас Небо

накажет». В тот день я гуляла в парке, был конец июня. Экзамены все сдала, знала

результаты почти по всем, выбирала ВУЗы, куда подать документы. И, как всегда, я

отправилась на ту полянку. День проходил замечательно, когда, непонятно откуда, там

появились эти сволочи. Их было трое. Они… они накинулись на меня, с ходу. Что-то

орали, били, потом повалили на землю. А потом — мрак. Не помню ничего. Очнулась я на

опушке, с окровавленным камнем в руке… Один из них лежал в траве, его голова была вся

в крови. Остальные двое валялись рядом, тоже в крови, но дышали.

— Они выжили, я надеюсь?

— Конечно, нет. Из кустов совершенно случайно появился Михаил. Я тогда так

обрадовалась. Это же дядя Миша, который часто захаживал к нам в детдом, он спасет

меня! Так думала глупая, наивная Зара. И дядя Миша спас. Он предложил мне уехать в

Москву и работать там на очень выгодной работе, — она посмотрела на него, — иначе

глупую Зару посадят. Тот парень, который был весь в крови, умер на той же поляне, сразу.

Двое лежали в больнице, дали против меня показания и тоже умерли. На мне висело три

трупа. Как я могла еще поступить?!

— Тшш, моя любимая, не кричи. И не плачь. Хрен с ними, мудаками. Надо было и

Михаила, падлу, приложить кирпичом. Почему он не помог тебе по нормальному? Все это

попахивает подставой.

— Не знаю, уже — неважно. Тогда он казался мне спасителем, просто, ангелом. До тех

пор, пока не привел в свой рай… Рай, где ангелы насиловали меня, чтобы он мог собрать

компромат. Где… — она остановилась, глотая слезы.

— Не надо, малышка, — успокаивал ее Макс, про себя сгорая от злости.

— Нет, уж, теперь твоя очередь узнавать, почему же я стала шлюхой. Его люди насиловали

меня группой,

имели по кругу. Супер, не находишь? Они сломили дух той Зары.

Растоптали ее, унизили, облили отборным дерьмом так, что ей за несколько жизней не

отмыться. Собственно, так я и работала у него около десяти лет. Стала его собачкой. Он, кстати, тоже меня трахал иногда.

— Перестань, — крикнул Макс и кинул в стену подушку. — Я все понял.

— Потом появился ты, — продолжила она. — Он поставил условие — отсылать ему

деньги каждый месяц, в обмен на его молчание. Еще не истек срок давности

преступления, на тот момент. Вот тебе и весь секрет, мама, деньги…

— Падла. Тварь. Скотина. — Макса рвало на части. Ему было плевать с высокой

колокольни на ее прошлое, на то, что она — бывшая шлюха. Она — его любимая Зара, и

ничего больше не имеет значения. Убить бы Михаила заново. Своими руками, вырывая

ему кишки. — Подожди… а «Шкатулка», она сгорела…

— Да, да, да. Это я.

— Я серьезно.

— И я не шутки шучу. Когда мы с Маринкой вернулись в Россию, мы стали жить здесь.

Больше было негде. А эту квартиру Марина, по моей просьбе, сдавала. И мне не повезло, в

который раз — сдавала она ее по сниженной цене Люське, которая работала с нами.

Противная баба, всегда меня не любила, но я согласилась помочь ей. В тот момент я много

проводила времени в церкви. Знаешь, просветление наступает всегда внезапно. Я днями

стояла на коленях, перед иконами, и молилась. Слова молитвы были, чуть ли, не

единственным, что я могла произносить. Там я встретила Лешу. Он — очень верующий

человек, его мать была, если я не ошибаюсь, фанатиком. Суть в том, что Люська, сучья

дочь, сдала нас папочке Мише, и он нагрянул на квартиру. Требовал либо деньги платить, либо возвращаться на панель.

— И ты вернулась? — спросил Макс, переставая дышать. Хоть бы нет…

— Нет. Вернулась за меня и за себя — Марина. Я еле ходила, еле ноги переставляла.

Раздвинуть я бы их, точно, не смогла в таком состоянии. Моя любимая Маришка получала

за нас двоих. Каждую ночь она возвращалась поздно домой, в синяках, порой, и

царапинах, следах от ремня и так далее. — Девушка взяла паузу, чтобы отдышаться. — Он

опять отдавал ее этим ублюдкам, которые любят трах втроем, а то и впятером! — Она

стукнула по дивану кулаком. — Ненавижу. Через какое-то время мне это осточертело.

Осточертело каждый день видеть свою сестру, а я именно такой ее и считаю, избитой и

прячущей глаза по дороге в ванную, лишь бы я не увидела слез. Я заняла у Алексея