Шлюха
Шрифт:
— О чем ты, Зара?
— О том, что я всего лишь чертова шлюха. У нас нет будущего, Марин? Скажи, что нет!
— Нет. У нас нет даже одного маленького гребаного шанса на жизнь. Что с тобой происходит в последнее время? Почему ты стала об этом задумываться? Тебе скоро тридцатник исполнится, назад не повернуть. Прекрати себя изводить!
— Да, ты права. До встречи через час.
Девушка положила телефон и оглянусь вокруг. Стоила ли эта жизнь в элитном районе Москвы, машина под окном и деньги того, чтобы продавать свое тело? Наверное, да. Больше она ничего не могла продать. Душа давно умерла, ее бы даже
Через четыре часа они с Маринкой, вымотанные вконец, сидели в кафе в торговом центре. Сегодня она себя не щадила, ноги просто горели огнем, пресс тоже, а руки грозили оторваться, если она поднимет что-то тяжелее сумочки. Спорт всегда спасал ее от угрызений совести и других бесполезных душевных мук. Беговая дорожка трещала по швам от нагрузок, которые она взяла. Зара представляла, что бежит куда-то далеко-далеко, туда, где никто ее не знает, и где бы она смогла найти покой. Но, увы, такого места не было. Она качала пресс до тех пор, пока живот не свело, и она не начала задыхаться. Зара изводила себя различными упражнениями и растяжками на йоге, лишь бы не замечать душевной боли, которая появилась так внезапно и пыталась раздавить ее.
— Ну, что, по магазинам? Хочу чего-нибудь яркого, легкого и летнего! А еще пару комбинаций и халатиков. Ты видела, какой себе Анька купила кружевной халатик от La Perla? Я хочу такой же, или еще круче.
— Да, я тоже хочу... — начала было Зара, но ее прервал звонок мобильного.
Девушка перевела удивленный взгляд на подругу.
— Это Михаил. Почему он звонит мне?
— У-у, значит, что-то случилось. Как прошла последняя встреча? Ничего не произошло? — спросила Маринка, прищурившись.
— Да нет, все прошло на ура. Сейчас узнаем, что ему надо. Алло, — ответила Зара.
— Где тебя носит, черт возьми?! — злой голос мужчины.
— У меня сегодня выходной, — жестко ответила она. — Чего ты хотел?
— В девять у тебя важный клиент, в семь должна быть в "Шкатулке".
— У меня выходной, — повторила Зара, не понимая, что случилось, раз он звонил ей в ее выходной. Все знали, что она неприкосновенна в этот день.
— А мне плевать. Ты слышала, что я сказал?
— Мне тоже плевать. — Отключила телефон.
— Что он хотел? — поинтересовалась Маринка.
— Не знаю. Да пошел он! — смело сказала Зара, но внутри у нее все сжалось. Так разговаривать с Михаилом было непозволительной роскошью. Он не спустит ей этого с рук.
Остаток дня она провела в ужасном настроении. Зара чувствовала, что дерзость, которую она позволила себе в разговоре с Михаилом, еще аукнется ей. В пять часов она отправилась домой, чтобы переодеться и оставить вещи, а потом с новыми силами рвануть с Маринкой на выставку. Поднявшись на свой этаж, Зара замерла. У двери ее квартиры стоял Михаил.
— Здравствуй, Зара, — с притворным дружелюбием поприветствовал ее он. — Как проходит выходной?
— До этого момента проходил прекрасно, — бросила девушка и стала отпирать дверь. — Что тебе нужно? Ты знаешь, что я не работаю в свой выходной.
Мужчина прижал Зару к двери, как только та закрылась за ними. Схватил ее за горло и начал душить.
— Ты забыла, кому обязана всем, что у тебя есть? — прошипел он, сдавливая шею сильней. — Возомнила себя королевой?
Мужчина ослабил хватку и свободной рукой провел по бедру женщины, забравшись под платье.
— Я бы оттрахал сейчас тебя, но, увы, не моя очередь, — сказал он и отпустил ее. — Сегодня в семь.
— Нет! Я не работаю в свой выходной, — процедила сквозь зубы Зара, пытаясь отдышаться.
Пощечина обожгла щеку, а руки Михаила снова оказались на ее шее.
— Запомни, тварь, кому ты принадлежишь! Мне!
Еще одна пощечина.
— Если начнешь об этом забывать, просто посмотри вокруг. Видишь всю эту роскошь, что я тебе дал? Это я привел тебя в этот бизнес, я сделал из тебя Зару.
— Отпусти, — прохрипела она. — Я все поняла.
Мужчина швырнул ее на пол, находясь в ярости.
— Клиент очень важный. У тебя еще таких не было. Все должно быть в лучшем виде. Ну, да, что я буду тебе объяснять. Любое его желание — закон. Только попробуй что-нибудь учудить!
Он ушел, а девушка, поднявшись на негнущихся ногах, направилась на кухню. Стакан полетел в стену, распадаясь на куски, также как и ее сердце сейчас в груди. Следующий, тарелка и еще одна. Она остановилась только тогда, когда посуды почти не осталось.
Урод! Как же она его ненавидела! Что он ей дал? Жизнь в вечном сожалении? Спасибо ему за это огромное! Вспышки боли и ненависти сотрясали тело женщины, заставляя руки сжаться в кулаки, а глаза увлажниться. Она не позволит себе слезы. Не позволит! Не позволит... Одна слезинка все-таки скатилась по щеке, оставляя соленый след на губах, отдававшийся горечью где-то в груди от стольких бесцельно прожитых лет. Она действительно никто. Она действительно была всем обязана ему. Где бы она была сейчас, если бы не он? Зара вытерла слезу и пошла в ванную. Важный клиент? Хорошо. Пусть опять состоится это добровольное насилие над ее душой. И пусть об неё опять вытрут ноги. Она переживет.
* * *
Москва. Весна. Все цветет и пахнет. Он уже и забыл, как красива весенняя Москва. Сколько лет он не был в столице? Сколько лет прошло с тех пор, как он ночевал в различных подвалах зимой и скитался по улицам в одиночестве, пытаясь понять, чем он заслужил такую жизнь? Он так этого и не понял. Просто кому-то везет, а кому-то — нет. Он все-таки вырвал свое счастье у судьбы, но заплатил за него слишком много. И он имел право быть счастливым. Чем больше он заработает денег, тем счастливей станет. Деньги были его счастьем, его смыслом жизни. Ради них он шёл по головам, ради них он работал, не покладая рук. Из-за них и своей матери он был абсолютно одинок, а ведь ему уже тридцать восемь. Страдал ли он? Нет. Женщины по натуре своей были шлюхами, он презирал их всех без исключения. Он ненавидел их всем сердцем, любил причинять им боль, любил их слезы. Он покупал их, как какой-то скот на рынке, а потом медленно разделывал их туши и выбрасывал из своей жизни. А когда уставал от всей этой грязи, возвращался в мир Алисии Стоун, где глаза слепил свет софитов и вспышек фотокамер, где была лишь красота. Но и из этого мира он быстро сбегал в очередной бордель, каждый раз в новой стране.