Шоколадница в академии магии
Шрифт:
– Дикие животные…
Старичка Гляссе мне было ?алко, мысли его учеников витали далеко от предмета, в аудитории перешептывались, поминутно вбегали опоздавшие. Мэтр ругался, накладывал штрафы, но продолжал делиться знаниями.
– Животные хозяйственные,то есть домашние, те, которым человек дает кров и пищу в обмен на мясо, яйца и молоко, а также шерсть, шкуру… Да, мадемуазель Тибо, не нужно всхлипывать! Ваши туфельки изготовлены из кожи козленка, а на ужин вы ели жаркое из говядины! Вон! Извольте рыдать в коридоре! Все? Ладно, оставайтесь. О чем это я?
«? говядине, – подумала я, но подсказывать не стала, - то есть о корове, которую, как учил меня другой достойный учитель, нужно есть по частям. Поэтому что, Катарина? О птицах, перьях и хвостах ты думать перестаешь, а сoсредотачиваешься на своей корове Армане де Шанвере и его… говяжьем заклинании».
Приняв решение, я вернулась к реальности как раз в середине фразы преподавателя.
– …таким образом, звери-компаньоны противопоставляются домашней скотине. Сюда мы относим кошек, собак, не охотничьих, либо сторожевых, а бесполезных декоративных уродцев, обитающих в дамских будуарах… Мадемуазель Бордело, вы хотите задать вопрос,или просто болтаете с подругой? В такoм случае – минус…
– Вопрос, мэтр, если позволите, - молниеносно сориентировалась Натали.
– К примеру, к какому виду относятся фамильяры?
– Неплохо, – Гляссе кивнул, позволяя девушке сесть на место. – С одной стороны фамильяра мы можем считать зверем-компа?ьоном в самом прямом значении слова компаньон, с другой…
Неожиданно накатила сонливость, как позавчера, когда я в беседке болтала с воображаемым Арманом. Ни в коем случае нельзя допустить, чтоб приступ случился прилюдно. Подняв руку, я хотела попросить позволения выйти, но Информасьен громко возвестила окончание урока.
– Мадемуазель Гаррель получает двадцать баллов за прилежание. Все, ступайте. К следующему занятию извольте сочинить не менеe трех страниц на тему: «Звери прирученные, но не одомашненные», - cказал учитель напоследок.
Натали придержала меня под руку в коридоре:
– Опять накатило?
– Благодарю, - я добрела до подоконника, тяжело к нему привалилась. – Не знаю, хватит ли мне сил сегодня продолжать занятия.
– Они тебе не понадобятся, – сказал Эмери.
– Все уроки отменены до последующих распоряжений начальства, про это написано в «Своде».
Купидон и обе сестренки Фабинет образовали около меня полукруг, чтоб избавить от толчеи. Я почти дремала, даром, что глаза пока оставались открытыми.
– Информасьен, - разнеслось привычное эхо, – все преподаватели должны немедленно собраться в зале Академического совета.
– Ну началось, – протянула Бордело, - попомните мое слово, ещё до полуночи оватский корпус подвергнут таким наказаниям…
– Нам запрещено пока возвращаться в дортуары, – Купидон шелестел страничками «Свода».
– О чем я и говорю! И что теперь? Где прикажете нам находиться, пока руки механических болванов кастелянши перетряхивают наше исподнее?!
– Вы идете?
– спросила Жоржетт, проходящая мимо в компании девушек-оваток.
– Мы собираемся в кофейне «Лакомства» у галереи Перидота.
– Мы присоединимся к вам позднее, – ответила за всех Натали, – как только Гаррель станет получше.
А потом, уже тoлько для своих, пробормотала:
– В прошлый раз она заснула на целых десять часов.
Когда толпа поредела, Маргот посмотрела на сестру и достала из кармашка какой-то пузырек:
– Это – зелье «ха-ха». В академии оно строжайше запрещено.
– Строжайше, – подтвердила Марит, - и, в принципе, оно должно было бы отправиться в сток умывальни, как и остальные наши запасы.
– Но мы подумали…– вступила другая близняшка.
– Ничего мы не подумали! Просто Маргот стало этого зелья невероятно жалко, вот она и решила тянуть до последнего и надеяться, что до личнoго досмотра дело не дойдет.
– Но оно же пригодилось! И кто был прав? В общем, Кати, пей.
Перед моими глазами мелькали какие-то тени, чудился запах мускуса и рокочущие ритмичные звуки
– Что ваше зелье делает?
– Дарит часов двадцать бодрости, – ответила Маргот, - студенты, не Заотара, а прочих учебных заведений столицы, буквально берут в осаду аптеку нашей матушки во время экзаменов, чтоб разжиться этим зельем.
– Должна предупредить, существует побочный эффект. – Слова Марит остановили меня, когда я уже поднесла пузырек к губам.
– На тебя нападет безудержная смешливость.
– Поэтому оно так забавно и называется? Ха-ха? – Я вылила содержимое пузырька в рот, не ощутив никакого вкуса.
– Хи-хи…
Неожиданно накатила волна веселья, пожалуй что безудержного, мне все показалось забавным: тревога друзей, мои дурацкие приступы, заклинание ?рмана,то, как прихрамывал мэтр Гляссе, направляясь мимо нас к порталу. Уморительно!
– Святые покровители, – Купидончик заступил меня от взгляда учителя, – Гаррель, ну кто так делает? Нельзя пить все, что тебе предлагают.
– Потому что, - протянула я, давясь от смеха, - каждый встречный-поперечный желает нам зла, хочет либо проклясть, либо отравить. Мадемуазели Фабинет, примите мою благодарность. Ваше «ха-ха» действительно… Хи-хи…
– И как мы с ней такой пойдем в кофейню?
– спросила Бордело. – Гаррель сумасшедшая немногим лучше Гаррель спящей на ходу.
– Через несколько минут, когда зелье усвоится, Кати попустит, – пообещала Маргот.
Мы стали ждать. Я развлекалась тем, что устроила форменный допрос друзьям.