Шолох: Теневые блики
Шрифт:
Мы немного поболтали с Карлом и Дахху. Вернее, в основном болтали мы с другом — обменивались новостями, а мальчик слушал. Подозреваю, ему особо нечего было сказать. В больницах время тянется медленно, а прошлое подростка едва-едва проклевывалось сквозь туман беспамятства.
— Кстати! — вдруг подпрыгнула я. — У меня же лежит одна твоя вещь, Карл! — и, пошарив в многочисленных карманах бирюзового плаща-летяги, я вытащила тот странный цилиндр, что мальчик обронил у дома в ночь встречи с бокки.
— Мы так и не поняли, что это, но знай — Дахху чуть ли не жизнью рисковал, отбирая его
Карл с недоумением взял у меня цилиндрик. Повертел в руках туда-сюда, нажал на странную кнопочку, постучал по стеклу. Нахмурился: его высокий белый лоб прорезали суровые морщины.
— Я не помню этой вещи, — смущенно сказал он, возвращая мне предмет. Взгляд его был полон неподдельной грусти. В ответ я оглушительно чихнула раз, еще раз, а потом снова и снова. Карл отшатнулся с перекошенным лицом.
— Ох, простите. Видимо, умудрилась простудиться…
— Дать тебе какую-нибудь таблетку? — заботливо предложил Дахху.
— Да нет, спасибо.
— А вы сильный маг, да? — невпопад брякнул Карл. Дахху изумленно поднял брови. У меня по-привычному грустно ухнуло сердце.
— Если бы… — я смерила мальчика задумчивым взглядом. — А что, у меня настолько мощный чих?
— Можно и так сказать, — улыбнулся он. — Не обращайте внимания, просто показалось.
До шести вечера мы сидели втроем. За это время я успела снабдить Карла невероятным количеством самой разной информации о Шолохе — полезной и не очень. Дахху не отставал, разбавляя мои по большей части бытовые байки умными комментариями. И, наоборот, сколько усилий мы не прилагали, нам не удалось вытянуть из мальчика никаких новых сведений о его жизни. Цилиндрик он отдал мне обратно, попросив сохранить его «до лучших времен».
— Кстати, ты прояснила вопрос с Иноземным Ведомством? — провожая меня на первый этаж, полюбопытствовал Дахху.
— Я… Я тебе потом расскажу.
Мне не хотелось портить столь замечательный вечер очередными сомнениями или, тем более, перепалкой.
Попрощавшись, я ушла домой. На этот раз крусты не стали досаждать мне.
Только в самом конце, уже перед городской дорогой, один леший выскочил перед самым носом:
— Хозззяин рррраааааад тебе, хозззззяин доволллллллллен…. — прошепелявил он.
Я молча прошла мимо.
ГЛАВА 8. Охота на баргеста
Иметь большие амбиции и ничего не достигнуть — встречается частенько. А вот чего-то достигнуть, не имея больших амбиций — слабо верится!
Мастер Авен Карлиннан,
Глава Иноземного Ведомства
На Шолох надвигалась неожиданная майская гроза…
Воды Нейрис потемнели и приобрели пугающий свинцовый отблеск. Образовавшиеся волны свирепо бились о гранитные берега, будто какой-то зверь, рассерженный на весь род людской. Злые молнии немилосердно кололи темный небосвод — пока еще вдали. Пусть и запаздывающий, но страшный грохот подгонял немногочисленных путников.
Я поплотнее запахнула плащ и ускорила шаг, миновав мост Бесконечного Полета. Если что, у него такое название, потому что над ним постоянно кружат чайки, а не из-за тех злополучных самоубийц прошлой осенью. До места встречи с Полынью оставалось метров сто, но пройти их надо было в полной темноте: на время грозы власти отключают уличные фонари, потому что сияющие магические сферы притягивают молнии — небезопасно! Я отцепила от пояса и зажгла свою мини-лампу. Большинство шолоховцев предпочитает подсвечивать себе путь при помощи осомы, но я люблю живой оранжевый огонь — в непогоду от него теплеет на душе.
Язычок пламени в стекле высветил чистую зелень листвы, блестящие черные камешки мостовой, громко квакающих лягушек на обочинах. О-оу. Кажется, я помешала какой-то очень громкой семейной ссоре у земноводных.
Тьма вокруг фонаря казалась еще гуще и неприятнее на контрасте. Я поежилась и прибавила шаг, но от крупных, все учащающихся капель дождя вовремя укрыться не удалось — до Трекованного моста я добежала с хлюпающими от воды ботинками и крайне непривлекательной прической…
— Отличная погодка для охоты на баргеста, как считаешь? — вместо приветствия бросил мне Полынь. При свете мелькнувшей молнии я углядела, что он одет все в такое же странное сочетание разноразмерных маек — только на сей раз черных, а не красных. Амулеты, кости, бусины, перья — все при нем! Куратор ждал меня, облокотившись на парапет и ворожа над поверхностью воды иллюзорных бабочек, сияющих в темноте. За ними с визгом и хохотом гонялись ундины. Эти раскрепощенные голые девахи с рыбьими хвостами с удовольствием ловили бабочек и громко аплодировали, когда те снопом искр схлопывались в воздухе. Сценка, более уместная жарким июльским полднем, нежели ненастной ночью, но, кажется, никого из участников это не смущало.
— Я так погляжу, у тебя тут своя охота, — фыркнула я: одна из ундин уже активно посылала куратору воздушные поцелуи. Он извиняющеся пожал плечами и отвернулся от рыбины. Мы пошли во Дворец.
Дриада Цфат сдержала слово и придумала для нас убежище. Она предложила проследить за появлением баргеста из платяного шкафа, в котором одна створка была ажурной — то есть при должном старании просматривалась насквозь.
— Господин Полынь, госпожа Тинави, вам удобно? — вежливо поинтересовалась парикмахерша, с трудом закрывая за нами двери шкафа: места для двоих было маловато.
— Да, переживем, — крякнула я.
— Вполне, — сдавленным голосом подтвердил Полынь из Дома Внемлющих.
В течение следующих пяти минут, пока мы пытались устроиться поудобнее, я успела дважды заехать ему локтем в глаз, и, кажется, тем самым приблизилась к потенциальному рабочему выговору. Но обошлось: нашу возню и нытье в какой-то момент просто взял и пресек баргест. Со всей той наглостью и самоуверенностью, на которую способны одни лишь потусторонние твари.
Сначала по комнате пронеслось тихое, вполне вежливое «рррррррррррррррррррррр». Мы его проигнорировали, потому что в этот момент Полынь популярно объяснял мне, что свобода одного заканчивается там, где начинается нос другого.