Шолох. Долина Колокольчиков
Шрифт:
– Вполне вероятно, – согласилась я. – А ещё может статься, что это не одноразовая иллюзия… Эта дамочка слишком упорно повторяла одни и те же слова и действия, не находишь?
Я не успела договорить, а Берти уже вовсю закивал и, схватив меня за руку, потащил к выходу из трактира. Не тратя время на одевание, мы, как были, выскочили на улицу – бр-р-р, ну и холодрыга! – и старательно закрыли за собой дверь.
Прижались к ней спинами бок о бок.
– Три, – сказал Берти.
– Два, – отозвалась я.
– Один!
Сыщик распахнул дверь. Приветливо звякнул
ТА-ДАМ!
Исчезнувшая было леди, целая и невредимая, снова стояла за стойкой и светилась, как ягодка ошши [1] , воплощённое гостеприимство.
– Сядьте на лавку да выпейте грогу! – звонко начала она свою привычную песню.
Игнорируя её, мы захлопнули дверь и возбуждённо загалдели.
– Зацикленная иллюзия! – Я победно вскинула руки.
1
Ошши – волшебные деревья, произрастающие в Шолохе. Знамениты огромными ягодами, светящимися в темноте.
– Сценарий, который отыгрывается заново при нарушении алгоритма! – подхватил Голден-Халла. – Давай ещё раз попробуем?
Теперь уже я открыла дверь.
– Сядьте на лавку… – тотчас послушно донеслось оттуда.
Голден-Халла влетел в таверну, подбежал к барменше, хлопнул её по плечу – она исчезла. Берти выбежал. Закрыл дверь. Снова открыл.
– Сядьте на лавку…
– Класс! – Голден-Халла утвердился в своей первоначальной оценке.
Едва мы оделись и окончательно покинули трактир, чтобы отправиться на разведку, как где-то неподалёку раздался скрип калитки, а затем из тихого проулка сбоку вынырнули три паренька. Когда они поравнялись с нами, Берти внезапно и подло толкнул меня на одного из них.
Взвизгнув от неожиданности, я провалилась в сугроб сквозь мгновенно рассыпавшийся морок. Другие двое не обратили никакого внимания на скорбную гибель товарища. Но при этом они остановились: флегматично посмотрели на лежащую меня, стоящего Берти и наконец певуче сказали:
– Приветствуем вас, путники, в Долине Колокольчиков!
А потом вразвалочку пошли дальше.
Их равнодушие к почившему другу покоробило тонкие струны моей души. Решив отомстить за призрака, я привстала на локте, слепила два снежка и метко запустила их в юношей. Они лопнули.
– Так вам и надо, предателям! – Я гордо задрала нос, поднимаясь. А Голден-Халла притворно вздохнул:
– Эх ты! Со спины нападать – ну не подлость ли?
– Будто ты меня не в спину толкнул!
– Я думал, тебе понравится. И вообще: это было во имя науки!
Тем временем уже знакомые нам селяне решили повторно попытать счастья с улицей: вдруг на этот раз у них получится перейти её невредимыми? Прах там был: теперь я пихнула в их сторону Берти. Сыщик, взмахнувший руками, как крыльями, с одного падения снёс всех троих.
Наши эксперименты по проверке загадочной иллюзии уже готовы были превратиться в снежное побоище, сопровождаемое демоническим хохотом и взаимными подколками, но тут…
Из безмолвия снегопада нам навстречу неожиданно выступила хрупкая фигура в чёрном.
Улыбка растерянно съехала с моего лица.
Это был мастер Силграс Авалати. И по тому, как он выглядел, стало ясно: всё серьёзно. Призрачная деревня, до сих пор демонстрировавшая лишь шутливое лёгкое волшебство, теперь собиралась показать свою тёмную сторону.
5. Первый, кто был ему рад
Я никогда не был так счастлив, как в те годы, и, видит небо, уже никогда не буду.
Непосредственно внешность Силграса не изменилась. Всё те же белые волосы, выразительные голубые глаза и короткая чёрная мантия с серебряными узорами.
Но теперь от него исходило слабое дрожащее сияние, на фоне которого Долина Колокольчиков будто погрузилась во мрак. Вдруг стало заметно, какие всюду глубокие, длинные, будто кинжалы, тени, и как кружащийся в воздухе снег напоминает прах.
А главная перемена заключалась в том, что в ночном небе над Силграсом висела огромная лазоревая звезда. Удлинённая, многоконечная и объёмная, она казалась выточенной из сапфира. Вот только в мире нет драгоценных камней такого размера – звезда была с самого Авалати. Её испещряли трещины – тонкие, как паутинки, но столь многочисленные, что на душе становилось муторно: вдруг разобьётся?..
С ума сойти.
Я знала, что это такое. И Берти, судя по его удивлённому вздоху, тоже знал.
Звезда альва.
А значит…
Я перевела взгляд на возницу. В ответ Силграс посмотрел на меня так же угрюмо, как и прежде во Вратах Солнца.
– Да, я альв, – безрадостно буркнул он. – Рад, что вы знаете, что это такое.
Звезда, беззвучно схлопнувшись, исчезла. Сияние угасло, но разоблачённый им мрак Долины Колокольчиков не пропал бесследно, а до времени лишь затаился в пустых переулках. Увидишь однажды – уже не сможешь забыть.
– Какой именно из альвов? – дружелюбно спросил Берти, одновременно с тем упрямо пытаясь завести меня себе за спину. Я так же упрямо этому сопротивлялась.
Авалати достал из кармана мантии бумажный кулёк и яростно откусил от завёрнутого в него сэндвича.
– Я Силль. Владыка горных дорог.
О, боги. Так вот чьих поцелуев тут всем желают!..
– Как вы уже поняли, – продолжал Авалати, – местные жители – не люди, а лишь отражения реальных людей. И это моя вина.
Он замолчал, глядя в никуда и мрачно жуя сэндвич.
– Вам надо объяснять особенности моего бытия или вы в курсе деталей?.. – скучающе поинтересовался он.
У меня сложилось впечатление, будто Силграс старается вести себя намеренно заносчиво. Обычно люди делают так, когда им очень больно – но они стыдятся этой боли.