Шолохов
Шрифт:
Провожали его с вопросом в глазах: чью сторону возьмет?
Через несколько дней Сталин читал докладную записку от Шкирятова. В ней было и о «незаконных репрессиях», и о «перегибах массового характера», и даже требование «исключить из партии…» виновных. В записке отмечено имя возмутителя спокойствия: «т. Шолохов, как хорошо знающий район, помог мне…» Вывод: «Результаты расследования перегибов в Вёшенском районе полностью подтвердили правильность письма тов. Шолохова».
Что дальше? Писателя вызывают в Москву. Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович встретились со Шкирятовым и Шолоховым, а также с несколькими ростовчанами. На
Итогом разбора стало постановление Политбюро «О Вёшенском районе». Главный пункт: «ЦК считает, что совершенно правильная и абсолютно необходимая политика нажима на саботирующих хлебозаготовки колхозников была искривлена и скомпрометирована в Вёшенском районе, благодаря отсутствию достаточного контроля со стороны крайкома».
После заседания Шолохова стали поздравлять с победой: крайком все-таки осадил. Постановление отметило: «Указать крайкому на недостаточный контроль за действием своих представителей и уполномоченных».
Сталин, однако, победил.
Шолохов на примере своего района говорил о бедах всего Дона и шире — страны.
Сталин останавливался только на одном районе.
Шолохов выявил ту многолетнюю практику издевательств над колхозниками, которая привела к голоду.
Сталин говорил только об «искривлениях».
Шолохов вскрыл жуткую систему произвола.
Сталин свел конфискацию хлеба и репрессии к обычной для осени сельхозкампании с неизбежными-де ошибками.
Шолохов потребовал изменить отношение к колхознику.
Сталин благословил продолжение партийной линии — только бы не случалось перегибов.
Шолохов взыскует ответственности для тех, кто виновен в десятках тысяч смертей и массовых репрессиях.
Сталин свел меру ответственности крайкома только до низшего в партсистеме наказания — «Указать на недостаточный контроль над действиями своих представителей и уполномоченных». Правда, двух крайкомовцев лишили постов, зато отыгрались на районщиках. Поначалу одному из них пригрозили расстрелом, но в конечном счете объявили только «строгий выговор», как и Плоткину, даже из партии не выгнали.
Шолохов прямо подсказал — при упоминании Молотова — откуда бесчеловечная политика.
Сталин ни слова не сказал об ответственности ЦК.
Всем урок от Сталина: и народу, и парторганам, и ОГПУ, и Шолохову-заступнику, и Шкирятову-проверяльщику. Замечу, что через пять лет быть продолжению линии в защите Дона — с теми же именами: Шолохов — Сталин — Шкирятов.
Осознавал ли Шолохов, что даже поражение его и друзей-единомышленников по райкому — для истории победа? Они явили себя истинными коммунистами, и их совесть перед поколениями — чиста.
Шолохов подивился и тому, что постановление Политбюро «О Вёшенском районе» в главной газете партии «Правда» не появилось. Напротив, новые статьи стали еще более политически острыми: «Ряд колхозов Вёшенского района проявляют прямой саботаж выполнения своих хлебных обязательств»… «Правые оппортунисты орудуют безнаказанно. Смычка с кулаком»… «В плену кулацких настроений. Выше классовую бдительность».
Бросаются в глаза в этих же номерах заголовки: «Голодная Англия», «Голодные бунты в Румынии», «Надвигается 4-я голодная зима — письмо из Нью-Йорка». Шолохов чувствовал, как старается агитпроп отвлекать внимание страны от «своего» голода.
В августе 1933-го Сталин пожаловал в Ростовскую область. С какими же целями? Может быть, проверить, как исполняется постановление, и повстречаться с отважным писателем? Шолохов узнал, что вождь вместе с Ворошиловым и Буденным посетили конный завод имени С. М. Буденного. Поинтересовались скакунами.
Об этом «Правда» рассказала. А расскажет ли о том, как ее «постоянный корреспондент» борется за справедливость? Увы, оставит эту его роль без внимания. Главная газета страны и о его творчестве молчит. Вот, к примеру, публикуется информация «Заседание Оргкомитета…», рассказывается, что Горький хвалит организационный дар Панферова (но, замечу, умолчал о гражданском подвиге заступника за Дон Шолохова). Вот статья «О новаторстве, современной теме и читателе», она посвящена литературе о деревне. В ней упомянуты имена Золя, Горького и — Сталина. Не нашлось, однако, места в этой обширной писанине ни для «Тихого Дона», ни для «Поднятой целины».
На последних нервах держится писатель в этом году.
Тут еще крайком не утверждает прием в партию — придрался, что неправильно исчислен кандидатский стаж. Да и дома не всё в порядке.
Сообщает в одном письме: «Этот год не везет мне. Вот уже полтора м-ца, как Сашка заболел коклюшем. Болезнь эта осложнилась простудой, хрипит он и кашляет каждый час. Какая же тут работа? Мария Петровна и мамаша над всей оравой точно клуши». Еще о верной жене: «Моя извелась безо сна…»
…Два года ушло в Вёшенском районе на залечивание ран после неурожая и голодомора. А сколько осталось холмиков с крестами или звездами!
История благодарно сохраняет на скрижалях памяти строки о заступничестве писателей за страждущих и за тех невинных, которые попали под тяжкую длань власти. Лев Толстой в голод начала 90-х годов открыл бесплатную столовую и возвысил свой голос в помощь голодающим с помощью газет, поднялся с протестом против смертных приговоров в первую революцию 1905 года. Владимир Короленко спас отданных под неправедный суд мултанских вотяков, обвиненных в ритуальном убийстве, и в числе прочих статей в защиту правды написал очерк «В успокоенной деревне» (о котором Шолохов упоминал в письме Сталину). Чехов славен и поездкой на Сахалин для изучения быта каторжников, и участием в спасении голодающих…
Но еще не воздано должное Михаилу Шолохову за гражданский порыв, значимость которого невозможно преувеличить — он заступился за 100 тысяч несчастных! Он защищал крестьянина от жестокой власти! Жаль, что ни политики, ни историки, ни писательская и журналистская общественность все никак не догадаются — с поклонной благодарностью — включить это немеркнущее деяние своего соотечественника в свод самых великих событий отечественной истории.
Дополнение. Вопросы для будущих исследователей. Отчего Сталин свои послания Шолохову скрыл: не опубликовал в тогдашней «Правде», не включил позднее в свои сочинения? Напечатал ведь письма того года к другим писателям — к Безыменскому, Биль-Белоцерковскому, Микулиной — и немало пустых поздравительных телеграмм. Почему же отказался лишний раз предстать перед народом благодетелем, а перед творческим цехом — политнаставником?