Шотландские замки. От Эдинбурга до Инвернесса
Шрифт:
Действительно, отмечено, что на протяжении всего вечера король не мог удержаться от улыбки при взгляде на сэра Уильяма Кертиса. «Вероятно, — пишет автор (и это «вероятно» здесь более чем уместно), — причина крылась в оригинальности их костюма. Оба они на тот вечер стали членами «Тартановой лиги»».
Я обнаружил (и с интересом прочитал) пространный и чрезвычайно подробный отчет об этом приеме в книге Дэвида Битти под названием «Шотландия». Отчет был написан по горячим следам и уже в силу одного этого обстоятельства начисто исключал какую-либо иронию по отношению к описываемым событиям. К сожалению, из описания я не вполне уяснил, как отнеслась женская половина Эдинбурга к сенсационному появлению английского монарха. Пали шотландские дамы жертвой его ганноверского
По свидетельству современника, поведение шотландских дам, когда они приближались к королевским покоям, было весьма характерным: внешне они старались держаться с достоинством, однако их взгляд — неподвижный, но очень напряженный — выдавал робость, обусловленную природной скромностью натуры… Никогда еще тартановый плед и соболиный плюмаж не имели такого успеха. В сопровождении своих отцов, братьев и мужей дамы продвигались вперед, демонстрируя деликатную, но не лишенную гордости готовность запечатлеть знак королевской признательности на своих пылающих щеках [14] . Юные девушки нередко робели от близости государя, и требовалось призвать на помощь решимость старших членов семьи, дабы вернуть их в круг. Однако когда этот важный шаг был наконец сделан — все положенные поцелуи получены и все ответные реверансы возвращены, — с каким удовольствием смотрели местные леди на тот серьезный Рубикон, который они перешли!
14
Согласно утвержденному протоколу визита, король в этот день принял 457 дам из лучших шотландских семей и каждую был обязан поцеловать в щечку. — Примеч. перев.
Забавно, что их бабушки, присутствуя в той же комнате семьдесят лет назад, вели себя куда свободнее!
Интересно, что происходило на душе у Скотта в тот вечер, как перенес он нескончаемый поток лести и низкопоклонства? Наверняка ирония происходящего наложила свой отпечаток на его воспоминания! Визит английского монарха, несомненно, послужил делу укрепления дружеских отношений между двумя нациями, однако я бы не стал воздавать воинские почести его организаторам. Позволю себе еще раз процитировать Битти:
«Торжественное шествие старых кельтских вождей — в пледах и юбках шотландских горцев, в развевающихся тартанах, каждая из которых служила безошибочным символом клана (ибо шотландцы на протяжении веков различают друг друга по одежде) — было исполнено военного блеска и воодушевления. Горский меч с гардой-корзиной — старинной работы Андреа Феррары, семейное достояние, передававшееся от отца к сыну — воскрешал в памяти времена клановых войн и патриотических сражений, во время которых он нередко становился последним безжалостным арбитром. Богато инкрустированные пистолеты (как правило, дунского производства) и кинжал дамасской стали, прицепленные на поясе, делали своего владельца больше похожим на корсара, нежели на придворного в присутствии королевской особы. Однако женская красота, которую это ряженое воинство призвано было сопровождать, отбрасывала священный отблеск на всю сцену и узурпировала право наносить раны и сокрушать сердца.
Изобилие военных и прочих орденов, поблескивавших на ярко-красных и клетчатых мундирах, свидетельствовало о доблестной службе в самых опасных местах. Здесь демонстрировались фамильные символы, долгие годы хранившиеся в семейных сундуках. Всю эту бижутерию, которую в последний раз доставали для приветствия первого Джеймса, отряхнули от пыли и заново отполировали для приема Георга IV. Многие из тех горцев, что сейчас выставляли напоказ свои награды перед законным повелителем, с горечью вспоминали несчастного принца, который в этом самом дворце принимал клятву верности от их клана и который вовлек в орбиту своего фатального краха защитников его идей».
Странно осознавать, что Георг IV, о котором идет речь, гораздо дальше отстоял от современной эпохи, чем от знаменательных событий Куллодена. Тем более трудно объяснить, как люди, ставшие свидетелями последней романтической авантюры, могли играть в шарады с ее погубителем. Должно быть, в этом присутствовало какое-то злое колдовство, иначе не объяснить происходящее! Как бы то ни было, это оказалось блестящей идеей — и все отлично провели время!
На этой счастливой ноте мы можем покинуть Холирудский дворец, предоставив ему вновь погрузиться в свои мрачные воспоминания.
Утро выдалось солнечным и тихим, и мне показалось хорошей идеей покинуть Шотландию и на время переместиться в Нова-Скотию. Здесь я присел на ограду и стал дожидаться десяти часов — времени, когда открывается для посещения Эдинбургский замок. В силу любопытного парадокса, которым часто грешат старые страны, Эспланада — просторная открытая площадка перед замковыми воротами — официально должна бы находиться по ту сторону Атлантики. Дело в том, что еще во времена правления Карла I эта территория высочайшим королевским распоряжением была отдана канадской провинции Новая
Приглядевшись, я понял, что это игра: тот, кто произносил упомянутые строки, прятал руки за спиной, а остальные должны были отгадывать, в какой руке спрятана безделушка. Однако стоило ребятишкам засечь мою одинокую фигуру, как они тут же прервали свое занятие и беспорядочной гурьбой устремились в мою сторону. Вскоре вокруг меня образовалась целая толпа, состоявшая из маленьких девочек в клетчатых юбочках и сорванцов в оборванных штанишках. Они наперебой принялись пересказывать известную мне историю Эдинбургского замка, дополняя ее кое-чем от себя. Берегитесь этих юных шотландских бесенят! Они так стараются для вас, их голоса звучат так трогательно, а акцент кажется таким забавным, что вы можете поддаться соблазну и одарить их пригоршней пенни. Я понимаю: трудно противиться очарованию голубых глаз, особенно когда они принадлежат маленькой плутовке с соломенными волосами и очаровательными веснушками на носу. Но если только вы дадите этим детишкам денег, они тут же расскажут своим товарищам, что в поле зрения появился богатый чужестранец, и те немедленно прибегут за своей долей. Впрочем, они прибегут в любом случае. Единственный надежный способ избавиться от непрошеных экскурсоводов — это подвергнуть их неожиданному экзамену по истории. Вам следует резко развернуться и, направив на детишек указующий перст, голосом строгого учителя начать задавать каверзные вопросы. Вот это им точно не понравится. Поверьте моему опыту: там, где бессильны и вежливая замкнутость англичанина, и сфинксоподобная непроницаемость японца, это средство сработает. Основная толпа моментально рассосется. Правда, скорее всего, останется один рыжеволосый упрямец, который продолжит отвечать на ваши нечестные вопросы и будет до конца бороться за свою награду. Но тут уж ничего не поделаешь: шотландцы, как известно, упрямый народ. С одним трехпенсовиком вам придется распрощаться.
Однако мы засиделись в Новой Шотландии! А тем временем Эдинбургский замок широко распахнул свои ворота. Рядом с боковой дверью я увидел человека в розовато-лиловой рубашке, который продавал путеводители. Характерный уайтчепелский акцент безошибочно выдавал в нем лондонского кокни…
Эдинбургский замок — больше, чем любой другой известный мне замок, — похож на те игрушечные крепости, которые дарят маленьким мальчикам на Рождество. Полагаю, когда-то сюда пришли несколько шотландцев. Они увидели внушительную скалу, отвесно подымавшуюся в небо, и сказали друг другу:
— Гляди-ка, соседушка! Вот отличное местечко для неприступной крепости!
После чего вскарабкались на скалу и построили замок, который в дальнейшем приводил в отчаяние не одну вражескую армию. Эдинбуржцы постоянно усовершенствовали здание: они, как кроты, вырыли под ним целую систему подземных переходов, понастроили сторожевых башен, полностью приспособили утес под военные и мирные цели. Со временем замок стал главной деталью городского пейзажа — он неизменно появляется в поле зрения даже в самых, казалось бы, невозможных местах.
Самый роскошный вид на Эдинбург открывается с Аргайл-Бэттери. Если посмотреть поверх глубокого оврага, то можно разглядеть не только фасады Принсес-стрит и беспорядочное скопление городских крыш, но и голубеющий вдали Ферт и зеленые холмы Файфа. Обязательно отыщите взглядом парящую над Эдинбургом прекрасную норманнскую часовенку. Наверное, это самая маленькая церковь в Великобритании — всего лишь одиннадцать на семнадцать футов, — но она чрезвычайно важна для города. Я вообще считаю, что знакомство с Эдинбургом надо начинать с этой маленькой каменной церквушки, построенной по приказу Маргариты Саксонской, жены Малькольма Кэнмора. Шторм забросил Маргариту к берегам Шотландии всего через четыре года после того, как Вильгельм Завоеватель вторгся в Англию. Эта женщина стала благословенным даром — первым и последним, — который Англия принесла своей северной соседке. Как сказано в путеводителе, «Маргарита многое сделала для того, чтобы облагородить Шотландию и насадить в ней цивилизацию». Ее маленькая часовня противостояла всем штормам на протяжении восьми с половиной столетий. Она стала своеобразным зародышем, из которого вырос Эдинбург. Именно Маргарита убедила своего мужа перенести столицу королевства из Данфермлина в здешние места. Первое, что она сделала по прибытии — это основала часовню, возле которой затем вырос город. Еще бы ему не вырасти, если мы читаем в летописях, что королева Маргарита ежедневно кормила и обиходила по триста нищих!