Шоу Питти Трешера, или несчастная судьба красотки на выданье
Шрифт:
Annotation
Матков Александр
Матков Александр
Шоу Питти Трешера, или несчастная судьба красотки на выданье
Я с мескалином. Я с "зелёной феей".
Я с биди. Я с лаймом. Я с дрянцом.
Я
Я со слезами. Я с нулём.
Я без тебя. И меня больше нет.
Инга медленно с хрустом в шеи подняла голову. Разлепила глаза. Воды, - пронеслась первая мысль. Щупальца истощения мертвой хваткой сжимали хрупкое женское тельце. Ненасытная пиявка по имени обезвоживание кормилась изнутри, высасывая все соки.
Скрипя суставами, Инга вытерла рукавом вязкую слюну с подбородка и, опираясь о стену осторожно встала. Ладони покрылись склизкой жижей, в нос ударил запах тухлятины и моющих средств вызывая позыв к рвоте. Два шага дались с трудом, пол как топкая трясина капканом не отпускал голые девичьи ступни. Под ногами валялся мусор из камней, щебенки и пыли.
– Тише, алюра, - теплые руки коснулись её плеч и усадили обратно в уголок пустой два на два комнаты.
– В..аы, - язык распух, и слова не вязались.
Единственным источником хилого света был карликовый проём, и сначала Инге показалось, что незнакомец пытается засунуть ей палец в рот, такой длинный и тонкий, мутанский палец. Но как оказалось, это была мензурка с жидкостью. Вода, - лихорадочно сообразила Инга. Разомкнулись потрескавшиеся губы, и по горлу медленно спустилась змейка вкуса резины и подгоревшей пластмассы. Глотать было тяжело и болезненные паучки - последствия обезвоживания - царапали полость рта. Захотелось блевать, темный силуэт понял, что грядет извержение и настойчиво предупредил:
– Держи в себе, ёп, неизвестно, когда ты еще попьешь.
Опустошив мензурку, Инга прислонилась плечом к стене и хрипло задышала. Добродетель ждал молча.
– Мне тошно. Где я? Кто ты?
– Ёп, что последнее ты помнишь?
– сипло спросил размытый абрис.
Разрозненные обрывки прошлого дохлой рыбой начали всплывать на поверхности сознания девушки. От них воняло.
Вот я еду в машине со своим парнем. Куда? В домик у озера? Неважно. Пленка видеокассеты мотается назад... Еще до того, как мы сели в серебристую "Ауди". Это кольцо? В ящике стола под бумагами тихой мышкой пряталось кольцо. Олег собирается сделать мне предложение? Резкая перемотка вперёд... Мы снова в салоне. Олег убирает одну руку с руля и кладёт мне на затылок. Он настойчиво тянет мою голову к себе на колени. Я поддаюсь. Спустя три минуты ровной езды машину ведёт рывком в сторону. Авария? А что дальше..? В невесомости я дрейфую по трубке калейдоскопа. Симметричные узоры сменяются один за другим...
Выдержав паузу Инга заговорила:
– Я умерла?
– Хуже. Добро пожаловать на Дно.
– Незнакомец двинулся к выходу. Присел на корточки (иначе не протиснуться), бросил напоследок: - я еще вернусь, малышка, ёп.
От его голоса Ингу передернуло. Дикой змеёй на неё набросился страх, впрыскивая свой яд, вливая под кожу мандраж, боязнь, панику.
***
Я спешил к хозяину сказать, что фифа проснулась, она долго спала. Теперь она забилась в уголок, и ксенофобия держась
Еще до того как зашел в комнату хозяина я услыхал его рыки приправленные матом. Со всех щелей тут разило кожей, ржавчиной и выделениями.
До того, как попасть сюда, я уже не был чистым и невинным. Местная утиль бегали как крысы по лабиринту дерьма и мочи. Я же скрепя шестеренками откопал самого сильного, стойкого и неприкасаемого. И набился к нему в шестерки. Поначалу от наблюдения сексуальных надругательств хозяина над полу-живыми и подохшими тянуло блевать, причём и ртом и задницей. Но ко всему привыкаешь постепенно.
И сейчас по прошествии Дно знает сколько лет, от вида того, как волосатые лапищи отрывают грудь девушки, мертвой безногой девушки, мне уже пополам.
– Босс, она оклемалась, ёп.
Щелкнули зубы, бледный сосок сел в вагон станции рот и помчался по туннелю горло к конечной остановке желудок.
– Пойду к шизоиду, перетру на её счёт.
– Босс намотал зелёные волосы на кулак и швырнул окоченевшую куклу в угол к куче остального месива.
– А ты приглядывай пока за ней.
– Ага, ёп.
***
Через час, когда терпеть запах туалетных стен стало невыносимо, Инга решилась выйти наружу. Ползя побитой собачкой на коленях, она покинула конуру. Перед ней открылся коридор с множеством поворотов и перекрестков. На низком потолке больной улыбкой растекались разноцветные кляксы неоновой жидкости - единственный источник света в этой дыре. Или Дне, как назвал это место незнакомец. Собственно незнакомка здесь как раз Инга.
Туда-сюда шныряли люди. Поначалу Инге показалось, что вся соль в освещении, это оно искажает всех и вся, но приглядевшись внимательнее, ей приспичило нырнуть обратно в свой туалет-конуру. Те, кто был еще как-то похож на людей, ходили с вывернутыми суставами в руках и ногах. На секунду ей почудилось, будто всё это лишь страшный сон и она вот-вот проснётся...Это был не сон. Это Дно, ниже ада, глубже всех впадин в океане вместе взятых и оно - Дно приветствовало Ингу. Повсюду несло мерзостью и виделась вонь, и оно уже касалось её тела, ног, губ, забиралось под ногти, ковырялось в пупке и лезло в душу. Клешни ужаса хапнули её за шкирку.
Один бредущий как зомби мутант упал в судорожном припадке и стремглав ближайшие к нему двое стервятниками набросились на него. Они вцепились в руки бездыханного, уперлись ногами в его плечи и тянули. Тянули изо всех сил, пыхтя и кряхтя; с хрустом и треском они рвали от него конечности. Одному таки удалось оторвать кусок, уродец так сильно дергал, что отделив половину руки поддавшись инерции, впечатал себя в стену. Сползая вниз на задницу, он уже присосался к кровоточащей мертвой плоти похлеще любого вампира. Как только освободилось место, до сих пор дергающегося зомбака облепили еще пятеро. Шакалы голыми клешнями препарировали теперь уже трупака. Пихали себе в рот печень, почки и прочие органы; у кого были карманы, набивали их шматками мяса (предварительно смазывая кровью). У всех руки по локоть вымазаны в крови, а у одного осколки костей занозами торчали из ладоней. Некоторые устроили перетягивание каната, только тянули кишки. Никто не мог ухватиться, как следует и пришлось вцепиться зубами.