Шоумен. Король и Спящий убийца
Шрифт:
Письмо на телевидение написала его родная сестра. Она когда-то, год назад, увидела выпуск программы, тот самый, в котором мы отправили нашего героя в прошлое, где он, как верил в это сам, был императором Павлом Первым. Сам факт возможности смены участи настолько потряс женщину, что она предложила проделать что-нибудь подобное с её братцем.
Мы отобрали это письмо в числе десятка других, по которым можно было бы поработать, но когда мне в руки попала фотография Бурякова – всё решилось в мгновение. Теперь он был просто обречён стать героем нашей программы. Бывают лица, плохо подходящие для телеэкрана. Буряков подходил идеально. Теперь ему предстояло: во-первых,
Для завязки сюжета он был приглашён в театр, в котором когда-то играл Перевезенцев. Здешняя обстановка ему была знакома, к тому же место разворачивающихся событий идеально подходило для осуществления разработанного сценария.
В театре Ивана Ивановича Бурякова принял «директор», один из наших актёров. Разговор происходил в настоящем директорском кабинете. Никогда не бывавший в этом кабинете Буряков смущался и чувствовал себя не очень уютно, но «директор» был сама любезность.
– Я пригласил вас, Иван Иванович, поскольку мне порекомендовали сделать это люди, хорошо знавшие Перевезенцева и вас лично, – сказал «директор», ласково заглядывая в глаза гостю. – Вы где сейчас работаете?
– Я по строительной части, – после некоторого раздумья ответил Буряков.
Он уже два месяца нигде не работал, но не признался бы в этом собеседнику, даже будучи в подпитии.
– Заработки хорошие?
– Не жалуюсь.
Буряков действительно отучился жаловаться на что бы то ни было, как бы скверно ни складывались обстоятельства его неспокойной жизни.
– У нас появилась вакансия, – сказал «директор». – Деньги, конечно, не очень большие, мы всё-таки театр, но вам ещё будут доплачивать за секретность.
Иван Иванович изумлённо воззрился на своего собеседника. Удивлялся он очень недолго, поскольку дверь кабинета неожиданно распахнулась и вошёл … начальник президентской охраны! Я стоял в смежной с кабинетом комнате и через прозрачное с моей стороны стекло видел, как что-то изменилось в лице Бурякова – он будто бы узнал вошедшего, но не мог поверить в реальность происходящего. Чтобы его сомнения не длились слишком долго, директор бросился навстречу начальнику охраны и с подобострастным видом пожал гостю руку. Гость, впрочем, вёл себя как хозяин. Прошёл через кабинет, сел в директорское кресло и воззрился на обмершего вмиг Бурякова.
– Кто такой? – спросил отрывисто.
Буряков, кажется, уже понял, что происходящее – не сон, и потому потерял дар речи. За него ответил «директор»:
– Это Буряков Иван Иванович. Я вам о нём говорил.
Известие о том, что о нём было доложено самому начальнику президентской охраны, повергло Бурякова в шок.
– Подписку о неразглашении с него взяли?
– Как раз сейчас этим занимались, – сказал «директор».
Среди множества бумаг на своем столе он нашёл нужную и придвинул к Ивану Ивановичу.
– Вслух читайте! – потребовал начальник охраны.
Буряков прочитал куцый текст срывающимся от волнения голосом. Когда он дошёл до места, где было написано, что за разглашение доверенной ему тайны полагается смертная казнь, голос у него почти пропал. Мне даже показалось, что ему нестерпимо захотелось встать и уйти, но начальник охраны не позволил ему проявить малодушие, резким жестом придвинул к нему ручку:
– Подписывайте!
Это был важный момент. Мы разработали два варианта дальнейшего развития событий. Первый: герой не подписывает бумагу, и на него начинают оказывать давление, время от времени высказывая недвусмысленные угрозы. Вариант второй: он подписывает бумагу, и тогда на сцене появляется сам президент. Второй вариант представлялся мне более предпочтительным, и поэтому я обмер, когда Буряков на мгновение замешкался. Начальник охраны тоже, видимо, почувствовал важность момента, потому что поднялся из-за стола, будто случайно распахнув при этом полу пиджака, и всем присутствующим открылась кобура с пистолетом у него под мышкой. Буряков схватил ручку и торопливо поставил подпись. Я торжествующе вскинул руки и жестом показал стоявшему рядом со мной артисту, что ему пора выходить на сцену.
Он и вышел, то есть появился в кабинете. Его сопровождали двое здоровяков, которые для пущего эффекта держали в руках ненашенские короткоствольные автоматы.
– Что? Готово? – знакомым всей стране голосом сказал вошедший.
Но вся штука была в том, что внешне он ничем не походил на президента! Разве что ростом и комплекцией. Озадаченный Буряков потрясённо наблюдал за происходящим, но ничего пока не понимал. А директор и начальник охраны уже суетились, придвигая вошедшему кресло, кого-то вызывая по телефону и справляясь, что приготовить гостю – чай или кофе. Тот опустился в кресло, и тут его взгляд упал на притихшего за столом Ивана Ивановича.
– Кто такой?
– Мы взяли нового человека, – доложил начальник охраны. – Для разных поручений. Вместо того…
Он многозначительно взглянул на сидевшего в кресле человека.
– Подписку взяли с него?
– Так точно!
– Смотри! – засмеялся человек в кресле и погрозил Бурякову пальцем. – Обо всём, что здесь увидишь, молчок! Твой предшественник вот говорливым оказался, и где он теперь?
Из своего укрытия я видел, что бледный как полотно Буряков со страхом покосился на подписанную им бумагу о неразглашении. Там было ясно сказано: в случае чего – смертная казнь. Теперь он выглядел совсем потерянным.
– Можно приступать? – осведомился начальник охраны.
Человек в кресле кивнул.
– А где ядерный чемоданчик? – вдруг вскинулся он. – Почему не рядом со мной?
Все забегали, засуетились, и через несколько секунд в кабинете появился моложавый мужчина в штатском, но с армейской выправкой. Он держал небольшой чёрный чемоданчик, который был прикован к его левой руке серебристой цепочкой. Моложавый щёлкнул каблуками, приветствуя присутствующих, прошёл через кабинет и сел рядом с Буряковым.
– Все выйдите! – сказал человек в кресле. – Оставьте нас на пять минут.
Все, за исключением человека с чемоданчиком, потянулись к выходу. И Буряков тоже поднялся со своего места.
– Ты останься! – сказал ему человек в кресле.
Теперь они были в кабинете втроём. Буряков вжался в стул и, казалось, даже не дышал.
– Ну, давай твой чемоданчик! Будем ядерную кнопку нажимать, – сказал человек в кресле и засмеялся.
Моложавый положил чемоданчик себе на колени. Буряков во все глаза наблюдал за происходящим. Щёлкнули замки, крышка чемоданчика распахнулась. Я увидел, как поползли вверх брови изумлённого Ивана Ивановича. В чемоданчике не оказалось ни пульта с многоцветьем лампочек, ни ядерной кнопки. Там, уложенные в ряд, лежали бутылки со спиртным. В специальном отсеке, отделанном алым бархатом, покоились хрустальные рюмочки. Моложавый споро достал две рюмки, но ему тут же было указано, что здесь присутствует третий и разливать надо на троих, что и было тотчас исполнено. Буряков послушно выпил предложенную ему порцию и прикрыл глаза, оценивая вкус дорогого напитка. Не закусывали.