Шоумен. Министерство мокрых дел
Шрифт:
– Что ещё будете снимать? – проявил интерес Костя.
– Сюжет про шоколадные батончики.
– Про шоколадные батончики? – будто бы даже изумился он.
– Да. Мы раскроем тайну их изготовления. Из чего, по-твоему, делаются импортные сладости?
Жихарев не ответил, только пожал плечами, а в глазах – я видел! – уже блеснули искорки азарта и ожидания скорого розыгрыша. Мальчишка мальчишкой. Какой там бизнесмен!
– Из дряни из всякой делают, – просветил я его с серьезным видом. – Из
Он ничего не понял, но всё равно рассмеялся.
– Ну-ну, – сказал сквозь смех. – Интересно будет посмотреть.
– У тебя, кстати, нет хороших знакомых где-нибудь в Министерстве обороны?
– Нет. В МИДе есть.
– В МИДе не надо. Надо среди военных.
– Для чего, если не секрет?
– Хотим попасть в какой-нибудь подземный бункер. Это уже другой наш сюжет. Стратегические ядерные силы, подземный командный пункт – что-нибудь в этом роде.
– С бункером без проблем! – радостно отозвался Костя. – Один мой приятель такие катакомбы отхватил …
– Катакомбы?
– Бункер в Подмосковье. Еще при Сталине строился. На случай атомной войны. Там какой-то объект был, а потом военные оттуда ушли, бросили его. А мой приятель выкупил. Под склад. Он продуктами торгует, ему нужно. Могу переговорить с ним, если хочешь.
– Бункер-то хороший?
– О! Сказка! – с чувством сказал Жихарев и даже глаза закатил от восторга. – Залы размером с футбольное поле. Проезды такие, что два грузовика могут разминуться.
Да, это бы нам подошло.
– Но придётся же самим мастерить декорации, – вспомнил я.
– Проблемы?
– Дорого.
– Дорого – это не проблема, – беспечно ответил Костя. – Помогу.
Рядом с ним действительно бессмысленно упоминать о проблемах.
Жихарев подтолкнул свою тележку.
– Ты мне позвони, – предложил он. – На следующей неделе.
– Хорошо.
– Да! – вдруг вспомнил он и снова остановился. – Я в газете видел некролог …
Я украдкой вздохнул, зная наперёд, что он мне скажет.
– Там у мужика имя, отчество и фамилия – прям как у тебя.
– Это как бы мой некролог, – спокойно ответил я.
– Твой? – изумился Костя.
Я стоял перед ним – живой, здоровый и даже разговаривал вполне связно. Ещё бы Косте не изумляться.
– Кто-то пошутил, – сказал я.
– Странные шутки.
– Это точно.
– А кто?
– Не знаю.
– Ты бы узнал, – посоветовал мне Жихарев. – И настучал бы этому шутнику по голове.
Я махнул рукой – пустое, мол.
– Как знаешь, – не стал настаивать Костя.
По нему было видно – он бы такого не спустил. Уж гульба так гульба, а драка так драка. Всё по-настоящему.
– Как знаешь, – повторил он. – Ладно, пока. Звони.
На том и расстались.
* * *
– Женька! Мы снимаем сюжет или не снимаем? – спросил у меня Дёмин.
Вид у Ильи был не очень-то веселый. Я его понимал. Он всё организовал, всё подготовил, можно было снимать, а я никак не давал согласия, тянул время.
– Какие проблемы, Женя? За чем задержка?
Я и сам не мог объяснить.
Светлана молчала, не вмешиваясь в наш разговор, и тоже, как и Илья, выглядела удручённой.
– Мы должны двигаться дальше, – напомнил мне Дёмин. – У нас на подходе сюжеты про партизан, про подземный ракетный комплекс …
– Я, кстати, разговаривал по поводу бункера.
– С кем?
– С Жихаревым.
– А с ним-то с какой стати? – изумился Илья.
– Кто-то из его знакомых приобрёл армейский бункер под продуктовый склад.
– И там можно будет снимать?
– И там можно будет снимать, а декорации оплатит Жихарев.
Мой голос звучал ровно, но, вероятно, слишком ровно, поэтому Илья перевёл свой взгляд на Светлану.
– Хорошо бы, – сказал он и смерил Светлану долгим взглядом.
Она почему-то опустила глаза. Сидела за столом и теребила уголок иллюстрированного журнала.
– А что касается этого нашего сюжета, – вернулся я к прежнему разговору, – снимать, конечно, будем.
"Но немного позже", – хотелось добавить мне.
Чтобы этого не говорить, я решил отгородиться от своих собеседников. Показать, что занят. Выдернул из-под Светланиной руки журнал и плюхнулся на диван. Светлана всполошилась.
– Верну! – сообщил я. – Когда прочту.
Я наугад раскрыл журнал и увидел себя. Моя фотография была напечатана крупно, на всю страницу. Я улыбаюсь в объектив, хотя, судя по траурной рамке, радоваться мне особенно нечему. Я вроде бы как убит. Нарисованный красным фломастером кинжал вонзился мне прямо в висок. Красные, нарисованные фломастером же капли крови брызжут в разные стороны.
Я поднял голову и увидел лица их обоих – и Светланы, и Ильи. В их взглядах застыл ужас, смешанный с состраданием. Вот отчего они были так невеселы, вот почему переглядывались, как заговорщики.
– Что это?
Я встряхнул журнал.
– Пришел по почте, – будто извиняясь, сказала Светлана. – Сегодня утром. Мы не хотели тебе говорить.
Дёмин приблизился и сел напротив.
– Ты кому-то перебежал дорогу, Женька?
– Думаю, что нет.
– Тогда почему всё это? Некролог в газете. Теперь вот этот фотоснимок в журнале …
– Не знаю, – честно признался я.
Я действительно не знал.
* * *
Главный редактор газеты смотрел на меня с доброжелательной настороженностью во взгляде. Оно, конечно, живая телезвезда приехала, но что ей, этой звезде, надо?