Шпион, или Повесть о нейтральной территории (др. изд.)
Шрифт:
Друзья капитана Синглтона, собравшиеся у его по стели, так привыкли к повадкам своего хирурга, что и обращали внимания на его монологи и не отвечали на них; они терпеливо ждали минуты, когда он приступит к осмотру больного. Данвуди смотрел в лицо врача так, словно хотел проникнуть ему в душу. Больной содрогнулся, когда ему ввели зонд, а физиономия хирурга расплылась в улыбке.
— На этом участке прежде не было ранения… — пробормотал он.
Сняв очки и отбросив в сторону парик, Ситгривс весь ушел в работу. Данвуди стоял в напряженном молчании, держа
— Да, немалое удовольствие проследить за пулей, которая, так сказать, прошла зигзагами через человеческое тело, не повредив ни одного важного для жизни органа; но, когда солдаты капитана Лоутона…
— Скажите, — прервал его Данвуди, — есть ли какая-нибудь надежда? Вы можете найти пулю?
— Проще простого найти то, что держишь в руке, майор Данвуди, — невозмутимо ответил хирург, готовя перевязку. — Она прошла, как выразился бы этот грамотей капитан Лоутон, кружным путем, а вот его солдаты рубят саблей наотмашь, хоть я обучал его сотням способов наносить удары по науке. Сегодня, например, я видел лошадь с почти отрубленной головой.
— Это моя работа, — сказал Данвуди, — я убил эту лошадь. — Его щеки опять порозовели, и темные глаза заблистали надеждой.
— Вы! — воскликнул хирург, в изумлении выронив бинт. — Вы! Но ведь вы же знали, что это лошадь.
— Подозревал, не отрицаю, — с улыбкой отозвался майор, поднося питье к губам своего больного друга.
— Такие удары, нанесенные человеку, смертельны, — продолжал доктор, занимаясь своим делом, — они сводят на нет пользу, которую приносит нам свет науки, и бессмысленны в битве — ведь требуется всего-навсего вывести врага из строя. Сколько раз, майор Данвуди, просиживал я в ожидании, пока капитан Лоутон сражался, но мои надежды никогда не оправдывались — не было ни единого случая, достойного упоминания: или жалкие царапины, или убитые; сабля — мрачное оружие в неопытных руках! Да, майор Данвуди, немало часов я загубил, стараясь втолковать сию истину капитану Джону Лоутону.
Нетерпеливый Данвуди молча показал на раненого, и хирург стал работать быстрее.
— Ах, бедняга Джордж, такой трудный случай, но…
Его прервал вестовой, доложивший, что присутствие командира необходимо на поле битвы. Данвуди пожал руку своему другу и, отойдя от кровати, знаком подозвал к себе доктора.
— Как вы полагаете, — спросил он шепотом, когда они вдвоем направились к выходу, — он будет жить?
— Будет!
— Слава богу! — воскликнул молодой человек и поспешил вниз.
Он зашел на минуту в гостиную, где, как обычно, собралось все семейство Уортон. Теперь лицо майора сияло улыбкой, и он сердечно, хотя и торопливо поздоровался со всеми. Бегство и возвращение капитана Уортона не привлекли его внимания; казалось, он считал, что капитан и не уходил оттуда, где они расстались перед боем. На поле сражения они не встретились. Английский офицер гордо отошел к окну и ни словом не прерывал Данвуди.
После всех переживаний этого бурного дня Френсис и Сара очень устали; обе они молчали, а беседу поддерживала лишь мисс Пейтон.
— Есть ли надежда, кузен, что ваш друг выживет? — спросила она и, приветливо улыбаясь, подошла к своему родственнику.
— Конечно, есть, конечно, дорогая мисс Пейтон! — с радостью ответил майор. — Ситгривс сказал, что рана не смертельна, а он никогда меня не обманывал!
— Это известие радует меня не меньше, чем вас, — человек, который дорог вам, майор Данвуди, не может не вызывать теплых чувств в сердцах ваших друзей.
— Добавьте — так заслуженно дорог, — горячо сказал молодой человек. — Синглтон — добрый гений нашего полка, его любят все; он такой мягкий, справедливый, благородный, кроткий, как ягненок, и нежный, как голубка… однако на поле битвы Синглтон превращается в льва.
— Вы говорите о нем, как о возлюбленной, майор Данвуди, — улыбаясь, заметила мисс Пейтон и бросила взгляд на младшую племянницу, которая, побледнев, сидела в углу, прислушиваясь к разговору.
— Я и вправду люблю его, как невесту! — пылко воскликнул взволнованный майор. — Но он нуждается в заботе и покое, теперь все зависит от ухода за ним.
— Поверьте, сэр, — с достоинством сказала мисс Пейтон, — под этой крышей у него ни в чем не будет недостатка.
— Извините меня, дорогая мисс Пейтон, — вы — сама доброта, но Синглтону сейчас нужна забота, которая многим мужчинам могла бы показаться докучливой. В такие трудные минуты и так тяжко страдая, воин порой нуждается в женской нежности.
При этих словах он взглянул на Френсис с таким выражением, что у нее опять сжалось сердце. Вспыхнув, она поднялась со стула и сказала:
— Все внимание, какое возможно оказать человеку постороннему, будет оказано вашему другу.
— Ах, — покачав головой, воскликнул майор, — холодное “постороннему” убьет его! Ему нужно ежеминутно облегчать страдания, ходить за ним нежно и любовно.
— Это обязанности жены или сестры.
— Сестры! — повторил Данвуди, и кровь бросилась ему в лицо. — Да, сестры! У него есть сестра; она могла бы появиться здесь завтра с восходом солнца… — Он замолчал, задумался, с беспокойством посмотрел на Френсис, потом тихо добавил:
— Это необходимо Синглтону, и это должно быть сделано.
Женщины не без удивления заметили, что выражение лица майора изменилось. Наконец мисс Пейтон сказала:
— Если сестра капитана Синглтона от нас неподалеку, то я и мои племянницы охотно приглашаем ее приехать.
— Так надо, иначе поступить нельзя, — сказал Данвуди с нерешительностью, которая не вязалась с тоном, каким он только что говорил. — Нужно послать за ней сегодня же вечером.
Словно желая переменить тему, он подошел к капитану Уортону и тихо промолвил:
— Генри Уортон, честь для меня дороже жизни, но я знаю, мне нечего беспокоиться, раз она в ваших руках! Оставайтесь здесь без охраны, пока мы не уйдем из Вест-Честера, а это произойдет через несколько дней.