Шпион, или Повесть о нейтральной территории(изд.1990-91)
Шрифт:
— Глупости! — возразила, покраснев, Френсис, стараясь вырваться из объятий смеющегося брата.
— Больше всего меня удивляет, — продолжал капитан, — что, добившись освобождения нашего отца, Пейтон не постарался задержать мою сестренку в лагере мятежников.
— Это могло бы угрожать его собственной свободе, — с лукавой улыбкой ответила девушка, садясь на прежнее место. — Ты ведь знаешь, что майор Данвуди борется за свободу.
— Свобода! — воскликнула Сара. — Хороша свобода, если вместо одного властителя выбирают пятьдесят!
— Право выбирать себе властителей
— И порой дамы были бы не прочь пользоваться такой свободой, — сказал капитан.
— Прежде всего мы хотели бы иметь возможность выбрать того, кто нам по душе. Не правда ли, тетя Дженнет? — заметила Френсис.
— Ты обращаешься ко мне, — вздрогнув, проговорила мисс Пейтон. — Что я понимаю в таких вещах, дитя мое? Спроси кого-нибудь, кто в этом больше разбирается.
— Можно подумать, что вы никогда не были молоды! А рассказы о прелестной мисс Дженнет Пейтон?
— Вздор, все это вздор, моя дорогая, — сказала тетушка, силясь улыбнуться. — Глупо верить всему, что говорят.
— Вы называете это вздором! — с живостью откликнулся капитан. — Генерал Монтроз 22 по сей день провозглашает тосты в честь мисс Пейтон — я сам это слышал всего лишь несколько недель назад за столом у сэра Генри.
— О Генри, ты такой же дерзкий, как твоя сестра! Хватит болтать глупости… Пойдемте, я покажу вам свои новые рукоделия, я осмелюсь сравнить их с товарами Бёрча.
22
Генерал Монтроз — английский генерал.
Сестры и брат пошли вслед за тетушкой, довольные друг другом и всем миром. Когда они поднимались по ступенькам в комнатушку, где мисс Пейтон хранила всякие мелочи домашнего обихода, она все же улучила минуту и спросила племянника, не беспокоит ли генерала Монтроза подагра, как в былые дни их знакомства.
Горьким бывает разочарование, когда, став взрослыми, мы обнаруживаем, что даже самые любимые нами существа не лишены слабостей. Но, пока сердце юно и мысли о будущем не омрачены печальным опытом прошлого, наши чувства очень возвышенны; мы с радостью приписываем своим близким и друзьям достоинства, к которым сами стремимся, и добродетели, которые нас учили уважать. Доверчивость, с какой мы проникаемся уважением к людям, кажется присущей нашей натуре, а привязанность наша к родным полна чистоты, так редко сохраняющейся в дальнейшие годы. До самого вечера семья мистера Уортона наслаждалась давно не испытанным счастьем; для юных Уортонов это было счастье нежной любви друг к другу, откровенных дружеских излияний.
Мистер Харпер появился лишь к обеду и, сославшись на какие-то занятия, ушел к себе в комнату, как только встали из-за стола. Несмотря на доверие, которое он завоевал, его уход всех обрадовал: ведь молодой капитан мог оставаться со своими родными не больше нескольких дней — причиной тому были короткий отпуск и опасение быть обнаруженным.
Впрочем, радость встречи вытеснила мысли о грозящей опасности. В
— Наружность, дети мои, часто бывает обманчива, — заметил уныло отец. — Уж если люди, подобные майору Андре, пошли на обман, легкомысленно полагаться на добродетели человека, у которого, возможно, их гораздо меньше.
— Обман! — вскричал Генри. — Но вы забываете, отец, что майор Андре служил своему королю и обычаи войны оправдывают его поведение.
— А разве обычаи войны не оправдывают его казни? — тихим голосом спросила Френсис.
Она не хотела отступаться от того, что считала, делом своей родины, и в то же время не могла заглушить в себе сострадание к этому человеку.
— Ни в коем случае! — возразил капитан и, вскочив с места, принялся быстро ходить взад и вперед. — Френсис, ты меня поражаешь! Допустим, что мне суждено сейчас попасть в руки мятежников. Значит, по-твоему, будет справедливо меня казнить… может быть, ты даже придешь в восторг от жестокости Вашингтона?
— Генри, — горестно сказала молодая девушка, бледнея и дрожа от волнения, — ты плохо знаешь мое сердце!
— Прости меня, сестренка, моя маленькая Фанни! — с раскаянием произнес юноша, прижав Френсис к груди и целуя ее лицо, залитое слезами.
— Я знаю, глупо обращать внимание на слова, сказанные в запальчивости, — подхватила Френсис, освобождаясь из рук брата и с улыбкой подняв на него свои еще влажные от слез глаза, — но очень горько слышать упреки от тех, кого мы любим, особенно… когда думаешь… когда уверена… — ее бледное лицо порозовело и, опустив взгляд на ковер, она тихим голосом произнесла: — …что упреки незаслуженны.
Мисс Пейтон встала, подсела к племяннице и, нежно взяв ее за руку, проговорила:
— Не надо так огорчаться. Твой брат очень вспыльчив, ты же знаешь сама, до чего несдержанны мальчишки.
— Если судить по тому, как я себя вел, можете добавить — и жестоки, — сказал капитан а сел рядом с Френсис с другой стороны. — Но смерть Андре всех нас необычайно волнует. Ты его не знала: он был олицетворением храбрости… всяческих достоинств… всего, что заслуживает уважения.
Френсис, чуть улыбнувшись, покачала головой, но ничего не ответила. Заметив тень недоверия на ее лице, Генри продолжал:
— Ты сомневаешься, ты оправдываешь его казнь?
— Я не сомневаюсь в его добродетелях, — мягко сказала девушка, — и уверена, что он заслуживал лучшей участи, но я не могу сомневаться и в справедливости поступка Вашингтона. Я мало знаю обычаи войны и хотела бы знать еще меньше, однако разве могли бы американцы надеяться на успех в своей борьбе, если бы они подчинялись порядкам, с давних пор установленным лишь в интересах англичан?
— А к чему эта борьба? — с возмущением заметила Сара. — Они мятежники, и все их действия незаконны.