Шпион, который спас мир. Том 1
Шрифт:
Дипломата спросили, готов ли он на это, проинструктировали в Хельсинки, но имени советского агента ему не сообщили. Материалы для тайника он должен был взять с журнальной полки в туалете на втором этаже «Дома Америки», но этот план не одобрили{316}.
Это был всего лишь один из вариантов, тщательно разрабатываемых на тот случай, если Винну не удастся приехать в Москву. Шерголд, автор британского плана действий, согласованного с американцами, предложил еще один вариант: оставить для Пеньковского в тайнике инструкции по отправке материала.
«Мы дадим ему понять, что готовы забрать материал из тайника, — позвоним ему домой ровно в 10.00 в
Если на официальном приеме, где будут присутствовать западные дипломаты, с Объектом кто-либо заговорит и упомянет в разговоре имя Чарльза Пика, Объект будет знать, что этот человек — наш агент, готовый получить от него сообщение. Чтобы его легче было узнать, у него на галстуке будет прикреплена условленная булавка.
Только в случае провала всех вышеописанных способов связи Объект должен перебросить материалы через стену „Дома Америки“ в условленном месте в 22.00 в первую субботу месяца, альтернативный вариант — 22.00 в первое воскресенье месяца.
Если Объект попадает в какую-либо страну вне советско-китайского блока [37] и не сможет заранее уведомить нас о своем отъезде, он должен будет проинформировать нас о своем присутствии, отправив телеграмму по адресу: Лабориси, Лондон. Подпись — Алекс» {317} .
37
В тот период разрыв между Китаем и Советским Союзом еще не был очевиден и считалось общепринятым говорить о советско-китайском блоке, несмотря на растущее недовольство Мао Хрущевым.
Как представить разведке нового информатора и насколько много можно рассказать заинтересованным людям — это был наиглавнейший вопрос. Из Англии было послано сообщение в Вашингтон о том, что, по их мнению, честность Пеньковского была «вне всякого сомнения». 13 июля перед тем, как Аллен Даллес рассказал президенту Кеннеди о Пеньковском, Дик Хелмс, Джек Мори и Джеймс Энглтон обсудили с Даллесом возможность доверия к их новому советскому информатору.
Мори, в частности, тревожило возможное разоблачение Пеньковского. Заставят ли его работать против Америки и Англии? Этот вопрос беспокоил всех. Дело Петра Попова, офицера ГРУ, который работал на Соединенные Штаты и был разоблачен и перевербован, еще не было забыто. Мори беспокоился, что Пеньковского разоблачат и тот «поведет игру в другие ворота, как Попов». Хелмс не хотел столь безоглядно, как британцы, ручаться за Пеньковского, но добавил, что «на сегодняшний день обман практически исключен». Хелмс на какое-то время принял эти доводы, но постоянно анализировал ситуацию. Дж. Энглтон отметил чрезвычайную важность материалов, но нового информатора назвал «анархистом и человеком с причудами, который по какой-то неизвестной причине пытается втянуть нас в войну с Россией»{318}.
Характер Пеньковского трудно было понять. Его рвение несколько тревожило, но никакого подтверждения того, что он работает на КГБ или ГРУ и передает ложную информацию, не было. Он рассказывал слишком много, и то, что он сообщил, слишком сильно било по интересам Советов. И все же ЦРУ действовало осторожно, тщательно оберегало нового информатора, но в то же время не переставало проверять его надежность.
Читавшие отчеты Пеньковского понятия не имели, кто он такой. Насколько серьезно можно относиться к его отчетам?
Чтобы объяснить, что собой представляет информатор, советский отдел ЦРУ составил рабочую историю Пеньковского, датированную 18 июля 1961 года. Там о нем говорилось как о «советском штабном офицере высокого ранга, в настоящее время занимающемся разведкой. Его карьера до определенного момента была успешной и безусловно блестящей. Многие детали егоздрьеры были проверены через независимые источники, некоторые также подтверждены документально. Вне сомнения, он действительно отвечает за свои слова, и ему можно верить».
Отчет ЦРУ сообщал и о мотивациях Пеньковского:
«В определенный момент Объект столкнулся с некоторыми трудностями в продвижении по службе из-за принципиального несогласия с начальством. Вероятно, в это время были посеяны первые семена недовольства, и он начал обдумывать, не войти ли ему в соглашение с западными силами. Его командировка в одну из западных стран была внезапно прекращена; между тем его явно привлекали удобства западной жизни. И из-за карьеры, и из-за материальных затруднений его недовольство росло, и он бросился на поиски возможностей связаться с США. Согласно заявлению Объекта, он еще в 1958 году начал собирать информацию, переданную впоследствии на Запад. И хотя эти заявления невозможно проверить, некоторые подтверждения их вероятности существуют».
Оценка, вынесенная в результате личного общения с Пеньковским (более пятидесяти часов), гласила:
«Четыре оперативных сотрудника и эксперты в Вашингтоне и Лондоне, оценивавшие поступивший материал, единодушно пришли к выводу, что информатор действительно хочет работать для Запада и на самом деле имеет уникальный доступ к сверхсекретной информации и связан с советскими политиками высшего ранга. Эти заключения в большой степени поддерживаются косвенными доказательствами.
В ответ на наши требования после контактов в Лондоне Объект передал весьма ценную информацию, включающую детали официальной советской политики по берлинскому вопросу и подробности обучения, методов работы и процедур связи советских тайных агентов. Эта информация была получена на тайной встрече, устроенной англичанами, которые сообщили нам, что такая возможность будет существовать лишь до октября. Если мы не сможем создать подходящие условия, мы столкнемся с перспективой потери связи с этим ценным источником информации именно в то время, когда берлинский кризис, возможно, достигнет своей кульминации».
Когда был передан этот отчет, англичане не были уверены в том, что Винн сможет еще раз приехать в Москву, и еще не было решено воспользоваться помощью Дженет Чисхолм для регулярных встреч с Пеньковским.
В предварительной «Оценке контрразведывательных данных», переданных Пеньковским, ЦРУ резюмировало всю его информацию:
«А. Уникальные материалы о нынешней структуре советской разведки, включающие данные о составе штабов по саботажу, государственному перевороту и убийству государственных деятелей в случае военных действий.
Столь же беспрецедентная информация об аппарате Центрального Комитета КПСС как основного потребителя данных советской разведки и о его координирующей и контролирующей роли.
Б. Подтверждение того, что основной целью советской разведки является раннее предупреждение иностранного нападения.
В. Данные о более чем трехстах офицерах советской разведки и о более чем дюжине советских агентов, работающих на Западе.
Г. Документальные материалы об обучении советских разведчиков, включая данные по контактам и связи агентов-нелегалов.