Шпион на батарейках
Шрифт:
– Дорогой Толян, – заговорил Стасик, одной рукой обнимая рыцаря, а в другой сжимая бокал с пузырящимся шампанским. – Мой подарок глубоко символичен. Что такое рыцарь в нашем понятии? Это олицетворение мужества, чести, великодушия. Это образ защитника слабых и угнетенных, борца за справедливость...
Растроганный Толян не дал ему закончить, тоже обнял рыцаря за стальные плечи и благо–дарно прошептал (так, чтобы всем было хорошо слышно):
– Ну прямо мой портрет. С живой натуры. И в
Если учесть, что морда этого рыцаря была похожа на перевернутое ведро с дырками, то Толян явно себе польстил. Но никто этого не заметил. Все стали орать, аплодировать и пить шампанское. А одна дамочка (Зиночка или Ниночка) вдребезги хлопнула свой бокал о шлем рыцаря. Хорошо еще – не о башку Толяна.
Дальше банкет перетек в большую комнату и затянулся.
Но вот, наконец, из дома вышел Стасик. Он был весел. Он напевал, покачиваясь, какую-то неразборчивую песенку. Про машину, на которой он привез ящик в подарок Толяну, он забыл. И пошел пешком, все время что-то напевая.
Я сказал Алешке:
– Надо проводить его до дома. А то еще заблудится.
И мы пошли за Стасиком, в некотором отдалении. А в некотором отдалении от нас жевал свою сигарету Сеня, Белый Клык.
Стасик был в хорошем настроении. Когда он шел через парк, то часто в умилении обнимал попутные деревья. Или присаживался под их кронами и пытался раскурить сигарету. Ему это не удавалось. Тогда он добродушно смеялся, растаптывал непослушную сигарету каблуком и говорил: «Это очень правильно. Курить очень вредно. Особенно в парке. Тут живут птички и рыбки».
Почему особенно вредно курить в парке, мы так и не узнали – Стасик не объяснил. Но мы проследили его до самого подъезда. У двери он вдруг обернулся, погрозил нам пальцем и сказал совершенно трезвым голосом:
– Благодарю за внимание. А он – в кабинете. Ждите событий. Но вам они недоступны.
А с домом ничего не случилось. Но это только так показалось нам.
– Нам все доступно, – сказал Алешка, когда мы укладывались спать. – Мы должны, Дим, все-таки пробраться в этот хорьковый офис и разузнать, что там делается.
Делаются там темные дела, это ясно. А туда, где такие дела делаются, так просто не пролезешь. Особенно когда кругом охрана в виде здоровенных «козлов» и злых доберманов. Впрочем, доберманы для Алешки не проблема. Он с ними найдет общий язык. Вплоть до того, что они сами его в дом приведут. Если, конечно, «козлы» не помешают.
– Я что-нибудь придумаю, Дим, – сказал Алешка между двумя зевками. Отвернулся к стенке, еще раз зевнул и произнес сонным голосом: – Я уже придумал, Дим.
За ужином Алешка плохо ел. Мама забеспокоилась:
– Ты не заболел?
– Да нет, – вздохнул Алешка. – Просто не хочется.
Мама
– А чего тебе хочется? Беляши разогреть?
– Не хочется...
Мамино беспокойство поднялось к сорока градусам.
– Леш, я хорошие конфеты с работы ста–щила.
У них на работе всегда так. Когда они устраивают общий праздник, то потом все недоеденное и недопитое тащат по домам. Мужчины – коньяк, женщины – конфеты и фрукты.
– Очень хорошие конфеты, в коробке. Хочешь?
Алешка только вздохнул в ответ, еще грустнее.
– Так чего же ты хочешь, горе мое? – вспылила мама.
– Кошку или собаку.
Мама сначала растерялась, а потом съехидничала:
– Я не знаю, как их готовить!
– Их не надо готовить, они мне нужны сырые... то есть живые. Для души, а не для ужина.
– Понятно. – Мама стала убирать со стола.
А Лешка серьезно заявил:
– В нормальном доме должно быть какое-нибудь животное.
– Таракан сгодится? – спросила мама. – У меня есть один знакомый, вон за той полкой живет.
– А тараканов ты знаешь, как готовить? – съязвил теперь Алешка и ловко увернулся от подзатыльника. – А что? В одной стране водятся съедобные тараканы. Только их не надо готовить. Их сырыми едят. Очень вкусно. И хрустно.
– Прекрати! – Мама брякнула сковороду в мойку. – Лучше помой посуду.
– Лучше тараканов живыми есть, – проворчал Алешка, – чем вашу посуду мыть.
Но посуду все-таки помыл. А совершенно неожиданное продолжение этого разговора случилось на следующий день, за завтраком.
День был выходной, мы никуда не спешили и засиделись за столом почти до обеда. Пили чай и кофе, болтали обо всем понемногу.
– Дим, – вдруг спросил Алешка, – а вот в твоем классе есть одна девчонка...
– Девочка, – поправила его мама.
– И не одна, – поправил его я. – Целых двенадцать.
– Ну, она у вас... такая... особенная.
– Они у нас все особенные, – проворчал я. – Каждая со своими тараканами в голове.
– У нее, Дим, фамилия особенная. Городская такая.
– Москвина? – предположила мама.
– Нет, из другой страны. Не из нашей.
– Рижская, – предположил папа.
Алешка наморщил лоб. Покачал головой.
– Ростова, – продолжила мама. – Такой город есть, Ростов. Я точно знаю.
– Даже два таких есть, – сказал папа. – Я тоже точно знаю.
– О! Вспомнила! – обрадовалась мама. – Николаева! Город Николаев, где-то там, – она махнула рукой в сторону кухни. – На юге! Или – еще лучше – Иванова. От города Иваново.
Вся эта география Алешку никак не удовлетворяла. Тем более что наш папа начал вредничать: