Шпион номер раз
Шрифт:
— Я не дорожку имел в виду, — немножко смущенно сказал он, — а сад.
— А что растет в вашей стране, какие растения и цветы? — спросил Стив.
Женя рассказал ему о том, что еще не забыл из школьного курса физической географии и ботаники.
Воодушевленный, Стивен Уард тут же предложил план ближайших действий: какие растения и где купить, какой грунт и откуда привезти, какую перепланировку в саду сделать и так далее.
Совместный труд на пользу мелкого английского арендатора доктора Уарда — а Женя, конечно же, знал, что его друг получил этот клочок земли
Зная, что англичане — законники до мозга костей, Евгений Михайлович предложил Уарду, прежде чем начинать перестройку кливденского сада, запросить благосклонное разрешение на их маленький проект у законного землевладельца — лорда Астора.
— Чтобы вести себя должным образом, — пояснил он свою мысль, стараясь при этом словесно походить на старика Билли, — человек должен знать как касающиеся его правила, так и принадлежащие ему права. Ведь только обостренное сознание собственных прав можно назвать действительно английской чертой.
По улыбке Уарда Иванов почувствовал, что его лицедейство возымело должный успех, и продолжал в том же духе свой диалог:
— «Бог и мое право» — гласит девиз на Британском государственном гербе, хотя черт его знает, по какой традиции он до сих пор пишется на французском языке. Этот девиз означает, что понятие прав и понятие правил неотделимы друг от друга. Свобода личности и законопослушание — это две стороны одной медали.
Стивен оценил театральные способности своего русского друга, но посоветовал никому, кроме него самого, не показывать пародии на достопочтенного лорда Астора.
— Я бы не хотел потерять этот коттедж из-за какого-то острослова, который вдобавок еще и «комми», — полушутливо заявил он и добавил: — Наше счастье, что здесь сейчас нет Билли. Если б он только услышал эти насмешки над собой, англо-советские отношения оказались бы под угрозой.
Евгений дал слово сконцентрироваться на садовом, а не на театральном творчестве.
— В конце концов, это ты таскаешь меня по театрам и приучаешь к повадкам своих приятелей-актеров. Тут невольно заразишься и начнешь подражать достопочтенным окружающим, — не без иронии попытался оправдаться Иванов.
Действительно, незадолго до их работ по ландшафтному дизайну Стив чуть ли не силой затащил его в лондонский «Комеди-театр», что на углу Лестер-сквера и Пентон-стрит. Доктора Уарда попросили помочь какой-то театральной звезде, сваленной приступом радикулита и неспособной играть в спектакле. К шумной радости артистов труппы он воскресил злополучного актера для творческой работы после получасового колдовства над измученной болью поясницей суперзвезды. Пока Стив трудился в поте лица, Евгения Михайловича, как друга лекаря, развлекали лучшие комики театра, в перерывах между шутками обучая простейшим приемам пародирования.
Ну а потом Стивен Уард и Евгений Иванов вместе смотрели сатирическое ревю под экстравагантным названием «Вечер британского хлама». После этого
В тот же вечер лорд Астор дал друзьям-товарищам разрешение на эксперимент в саду его Спринг-коттеджа. И советский разведчик начал осваивать новую, дотоле малоизвестную ему профессию садовника. Получив в лице русского офицера бесплатного работника в саду, доктор Уард, как показалось Иванову, стал относиться к нему с еще большей симпатией.
Постепенно русскому гостю стало нравиться работать в саду, хотя до тех пор он считал, что терпеть не мог копаться в земле.
Разрушая лопатой и тяпкой прежний порядок вокруг Спринг-коттеджа, разъезжая с Уардом по садовым рынкам в поисках нужной рассады или гравия, Иванов открыл для себя еще одну истину, давно известную самим англичанам. Садоводство — это их общенациональное помешательство. Когда смотришь на ровно постриженные газончики, аккуратные кустики роз, живые изгороди, создается впечатление, что их только языком не лизали — все остальное уже проделано.
Не знаю, куда отнести это увлечение англичан — к мещанству, любви к природе, к стремлению отвлечься от житейских забот или еще чему-то? Но факт остается фактом: англичане все до одного помешаны на садоводстве. И доктор Уард не был исключением. Каждую свободную минуту он старался проводить в саду Спринг-коттеджа, призывая Иванова внести свой посильный вклад в «русификацию» земельного надела лорда Астора.
Этот совместный проект постепенно приобрел известность среди знакомых Уарда. В итоге возник еще один предлог для его многочисленных друзей наведываться разок-другой с визитом в Кливден, дабы воочию увидеть ход работ и обсудить нюансы. Чтобы поддержать репутацию малознакомого англичанам русского садоводства, Иванову приходилось работать в поте лица. Зато наградою стали новые знакомства и даже деловые предложения по «русификации» других британских земель.
— Этот садовник принадлежит мне, — отвергал, смеясь, поступавшие предложения и отваживал от Евгения местных землевладельцев доктор Уард. — До завершения работ я не могу отдать его вам. Давайте вернемся к вашей идее в конце года.
Судя по той иронической многозначительности, с которой Стивен обыгрывал ситуацию, Иванов понял, что его новая роль пришлась другу явно по душе.
— Приезжайте ко мне лучше на следующей неделе, — предложил один из гостей Уарда, — тогда и обсудим нашу сделку. Идет?
— Давайте я вас сначала хоть познакомлю, — решил исправить свою оплошность Стивен Уард. — Это капитан Иванов, русский военный дипломат. — А это — господин Пол Гетти, самый богатый джентльмен в Великобритании, и при этом отпетый мошенник и старый грешник.
— Хелло, мистер Айванофф, — услышал Евгений приветствие из уст пожилого уже, но молодящегося плейбоя, возникшего перед ним в компании миловидных девиц из команды доктора Уарда.
Гость повел себя несколько надменно. Он не стал протягивать Иванову руки, ограничившись лишь вербальным приветствием, и заявил во всеуслышание: