Шпион номер раз
Шрифт:
— Учти, Иванов, монархия — это не торжественные выезды в золоченой карете с эскортом драгун. Это символ нации. Ее гордость. Кроме того, где бы королева ни находилась — в Букингемском дворце, Виндзоре или в Балморале — красный бокс со всеми важнейшими государственными документами и правительственной информацией доставляется ей регулярно и без каких-либо опозданий. Королева — второй наиболее информированный человек в Англии после премьер-министра.
Казалось бы, все ясно. Вывод напрашивается сам собой: военному разведчику негоже игнорировать выход на все возможные источники информации, в том числе и в королевской среде, хотя трудности внедрения в нее кажутся
Однако, как говаривал Иванов: «Моряки — народ упрямый. Чем трудней задача, тем усерднее они берутся за ее выполнение».
В Норвегии ему удалось стать лицом, достаточно приближенным к дому Хокона VII, — первого монарха этой страны, вступившего на престол после расторжения шведско-норвежской унии в 1905 году. В Англии кремлевский дворцовый шпион добился большего — получил информацию, компрометирующую королевскую семью.
За годы работы на Британских островах он не мог не убедиться, что почтение к монархии является одним из основополагающих устоев английского общества. Ничто, происходящее внутри страны или за ее пределами, не способно, кажется, поколебать эту основу британского общества — пестрого и разнородного, но единого в своем уважении к королевскому дому и преданности ему.
И, тем не менее, как это любили повторять в СССР: «Нет таких крепостей, которые бы не брали большевики».
Если перед угрозой возможного конфликта стоит задача ослабить мощь потенциального противника, лучше всего взорвать его единство изнутри. Этому искусству войны учили еще в Древнем Китае. Не чурались его и в Советском Союзе. Тем более что угроза ядерной войны с мировым империализмом была в те годы вполне реальной.
Как удалось Иванову подобраться к королевской семье? Все началось с заказов на портреты, которые Стивен Уард получил вскоре после их встречи с Ивановым в «Гаррик клубе». Заказ исходил от редактора «Лондон иллюстрейтед ньюс» сэра Брюса Ингрэма. Сэр Брюс был знаком с королевской семьей и вхож в Букингемский дворец, о чем уже шла речь выше.
Увлечение Уарда живописью стало к тому времени уже достаточно известным в лондонском высшем свете, и все же предложение сделать портреты членов королевской семьи оказалось неожиданностью для многих и, в первую очередь, для самого Стивена. Впрочем, это была приятная неожиданность. И Уард охотно поделился с друзьями, в том числе и с Ивановым, этой новостью.
— Ты знаешь, Юджин, ведь предложение сэра Ингрэма было не случайно, — заявил Уард однажды, отвечая на вопрос о том, почему королевский выбор пал именно на него. — Мы с принцем Филиппом давние друзья. Знаем друг друга уже лет пятнадцать. С тех пор, как я вернулся из Индии и начал практиковать в Лондоне.
Так, впервые заговорив о своем знакомстве с супругом королевы, Уард дал Иванову повод в дальнейшем возвращаться к этой теме под различными предлогами, но с одной целью — узнать то, что знал Уард о членах королевской семьи.
Как выяснилось, и здесь он был в курсе всего.
В течение 1961 года Стив выполнил целую серию портретов членов королевской семьи, в том числе герцога Эдинбургского, принцессы Маргариты и ее супруга сэра Энтони Армстронг-Джоунса (лорда Сноудена). С ними Евгению Иванову и предстояло познакомиться.
Речь шла не о коротких церемониях и официальных представлениях вроде ежегодных приемов в Букингемском дворце на традиционных «ти-пати» — чайных церемониях. С каждой из названных высоких особ Иванов искал отдельную встречу. Почему? Потому что полученные им от Уарда или через него компрометирующие королевскую
Встречу с глазу на глаз с герцогом Эдинбургским Иванову подарил визит в Великобританию академика Михаила Михайловича Сомова. Супруг королевы был президентом Королевского географического общества. А Королевское географическое общество произвело Михаила Сомова в свои почетные члены и присудило ему премию за выдающиеся заслуги в освоении Арктики и Антарктики.
Михаил Сомов в 50-е годы возглавлял первые советские дрейфующие экспедиции «Северный полюс», а также основал первую антарктическую станцию Советского Союза. Очевидно, Королевское географическое общество, помимо прочего, не могло пройти мимо его научных трудов, посвященных изучению ледового режима полярных морей и ледовому прогнозу, столь необходимому для навигации по Северному морскому пути транспортных кораблей, соединяющих промышленный центр России с крупными сибирскими добывающими комплексами.
Была в работах Сомова и существенная военно-политическая составляющая. Ведь Арктика в послевоенные годы рассматривалась советским руководством как одно из возможных направлений главного удара США в случае ядерной войны и ответных действий с нашей стороны. Так что прикладное значение трудов Михаила Михайловича Сомова признавалось и в военных и в разведывательных кругах не только Советского Союза, но и западных стран. Это был действительно выдающийся ученый-практик. Сейчас его имя выгравировано на бронзовой плите в вестибюле Королевского географического общества наряду с именами других почетных членов КГО.
Понятно, что Иванову не составило особого труда стать на время визита Михаила Сомова в Великобританию его сопровождающим и переводчиком. Военный дипломат знал, что в этом качестве на одном из раутов Королевского географического общества он обязательно встретится с принцем Филиппом. Так и произошло.
Но прежде чем остановиться на этом, зададимся вопросом, что же представлял из себя супруг королевы?
Филипп родился в 1921 году на острове Корфу и вырос среди людей, в чьих жилах текла королевская кровь. Наследник греческого престола имел светлые волосы и голубые глаза. Он скорее был похож на скандинава, чем на грека. И неудивительно. Его отцовская линия восходила к датскому королевскому дому вплоть до середины XV века. А материнская — к древнему роду Баттенбергов-Маунтбаттенов.
Его отец — принц Эндрю — был седьмым ребенком греческого короля Георгия I. А мать — принцесса Элис — приходилась дочерью принцу Льюису Баттенбергу, первому лорду Адмиралтейства в годы Первой мировой войны. У Элис было пятеро детей: четыре дочери и сын. Филипп был младшим. Его четыре сестры вышли замуж за немецких аристократов. Один из них стал полковником СС и приближенным Генриха Гимлера, остальные служили Адольфу Гитлеру и были активными нацистами.
Удачно пристроив дочерей, отец Филиппа накануне Второй мировой войны поселился на яхте своей сожительницы в Монте-Карло, а принцесса Элис, расставшись с мужем, ухаживать за сыном не стала. Заботы о десятилетнем мальчике взяла на себя его бабушка по материнской линии — маркиза Милфорд-Хеван. Она забрала внука в Англию, а после ее смерти ответственность за воспитание Филиппа принял на себя ее старший сын — Джордж. Когда и он вскоре умер, опека над Филиппом досталась младшему брату Джорджа — лорду Льюису Маунтбаттену. Дядя Дики, как называл его Филипп, в своих заботах о подростке фактически заменил ему отца.