Шпион по призванию
Шрифт:
Трое послов – Гёртц, Харрис и Ренваль – продолжали свое посредничество и удерживали обе партии от открытого столкновения, но всю весну и начало лета Соединенные провинции оставались пороховой бочкой, которая могла взорвать половину Европы.
Роджер с интересом следил за развитием событий, но все еще не мог понять, какую игру ведет месье де Рошамбо. Ему казалось невероятным, что маркиз пытается развязать войну теперь, когда финансы Франции пребывают в таком плачевном состоянии, но он знал, что с начала года было сделано немало военных приготовлений.
Британская контрольная комиссия эвакуировала Дюнкерк после ратификации Версальского договора, и Франция тут же начала заново укреплять порт, осуществляя столь же солидную программу работ, как в Шербуре. Было также решено, что восемьдесят тысяч солдат должны собраться летом для «маневров» в Живе, во Фландрии. Флот тоже постепенно приводился в состояние готовности, и Роджер слышал, как маршал де Кастри упомянул в разговоре с маркизом, что вскоре шестьдесят четыре линейных корабля будут готовы к боевым действиям.
Став обладателем подобных секретов, Роджер чувствовал, что обязан сообщить их мистеру Гилберту Максвеллу, и с начала 1787 года начал посылать регулярные отчеты. Информация была бы куда более ценной, если бы Роджер мог сопровождать ее мнением о международной политике значительных лиц, с которыми он теперь встречался, но, не сознавая этого, он ограничивался фактами, которые, как ему казалось, имеют значение для подготовки к обороне.
В ответах мистера Максвелла обычно содержалось лишь подтверждение получения писем, хотя иногда он осторожными фразами просил Роджера о дополнительной информации. Однажды мистер Максвелл осведомился, не мог бы Роджер, не подвергая опасности свое положение, войти в контакт с мистером Дэниелом Хейлсом, поверенным в делах британского посольства в Париже, так как это может оказаться полезным, и добавил, что мистер Хейлс получил указания снабжать Роджера деньгами, если в них возникнет нужда.
Роджер все еще испытывал угрызения совести, предавая своего хозяина, даже ради своей страны, и мысль о продаже информации за деньги была ему отвратительна. Поэтому он кратко ответил, что не нуждается в деньгах и считает рискованным иметь какие-либо дела с британским посольством.
С первого же появления в Версале Атенаис оказалась вовлеченной в серию нескончаемых увеселений, на которые по-прежнему расходовал большую часть энергии беспечный двор, но раз в десять дней ей удавалось вырываться в Париж на одну ночь. Роджер был вне себя, что работа иногда не позволяла ему лететь на встречу с возлюбленной, но трудности лишь усиливали их нетерпение в ожидании новых тайных встреч.
Большая часть времени, проводимого ими в игровой комнате, была посвящена поцелуям, объятиям, вздохам и взаимным клятвам, но иногда они находили время и для разговоров о пребывании Атенаис в Версале. В середине мая девушка сказала Роджеру, что теперь она на короткой ноге с королевским окружением.
С приходом лета королева вновь открыла свою молочную ферму типа швейцарского шале у озера возле Малого Трианона 122 . Раз или два в неделю королевская семья отправлялась туда на пикник с несколькими приближенными, к которым теперь принадлежала и Атенаис. Они носили простую одежду, доили коров, делали масло и сами готовили себе ужин.
122
Малый Трианон – королевский дворец в Версале, украшенный скульптурами из сельской жизни.
Марии Антуанетте нравилось на несколько часов отбрасывать царственное достоинство, и она была весела и очаровательна со всеми. Атенаис говорила, что было приятно смотреть, как она изображает жену фермера и возится со своими детьми – юным дофином и маленькой принцессой. Даже грузный молчаливый король выбирался из своей раковины и присоединялся к игре в жмурки, если не слишком уставал после охоты и не засыпал в кресле.
Атенаис утверждала, что он далеко не так глуп, как считают. Она рассказывала, что король – знающий географ, искусный слесарь, хорошо говорит по-немецки и по-английски. Его беда заключалась в том, что в нем было куда больше от буржуа, чем от короля, и если бы не его простые вкусы, мягкость и робость, он был бы отличным монархом.
Роджер не мог сомневаться в ее словах, но принимал их с осторожностью. Он слышал, как месье де Рошамбо неоднократно говорил, будто королю так наскучили государственные дела, что во время заседаний королевского совета Людовик XVI часто рисовал замки на промокательной бумаге, вместо того чтобы слушать своих министров, или возвращался таким усталым со своего излюбленного развлечения – охоты, что мирно похрапывал во время дискуссий по важнейшим вопросам.
Каждый раз, встречаясь с Атенаис, Роджер спрашивал, принято ли какое-нибудь решение насчет ее брака, опасаясь услышать утвердительный ответ, но она говорила, что отец вроде бы не слишком торопится избавиться от нее, а с приближением лета утешала Роджера, что, даже когда объявят о ее помолвке, пройдет еще два-три месяца, прежде чем будет собрано ее приданое, поэтому маловероятно, что им придется расстаться до осени.
Месье де ла Тур д'Овернь продолжал испытывать к Атенаис глубочайшую привязанность, и девушка открыто признавала, что предпочитает его другим претендентам на ее руку, хотя некоторых из них она ни разу не видела и даже не знала об их существовании, так как все переговоры о браке велись через ее отца.
Роджер помог виконту найти удобное жилье на улице Ришелье вскоре после того, как Атенаис переехала в Версаль, и месье де ла Тур д'Овернь старался получить приглашение на каждый прием, где она должна была присутствовать. Он часто заходил к Роджеру и приглашал его к себе поговорить о предмете их общей привязанности, а два-три раза в неделю они упражнялись в фехтовании.
4 июня месье де Рошамбо заявил Роджеру:
– Тридцатого числа я намерен дать бал. В этот день мадемуазель Атенаис исполняется восемнадцать лет, и вечером я собираюсь представить ей будущего мужа. Их величества обещали почтить меня своим присутствием на этом торжестве, и я не пожалею расходов, чтобы доставить им удовольствие. Я хочу, чтобы вы занялись этим вместе с моим мажордомом и сделали все необходимые приготовления. Каждая важная персона должна быть приглашена, поэтому составьте для меня список гостей. Я передам его их величествам для одобрения, и, когда они внесут все изменения, можете поручить вашему помощнику рассылку приглашений.
Роджер почувствовал, как кровь отхлынула от его лица, и взмолился, про себя, чтобы маркиз не заметил дрожь в его голосе.
– Вы желаете, монсеньор, – спросил он, – сообщить приглашенным имя будущего мужа мадемуазель?
– Нет, – ответил маркиз. – Партия, которую я обеспечил для мадемуазель, в высшей степени достойная, и она едва ли может рассчитывать на лучшую, но это мой секрет, и я намерен сделать ей приятный сюрприз во время бала.
Хотя Роджеру была ненавистна мысль о браке Атенаис, он молился, чтобы «приятным сюрпризом» ее отца оказалось согласие на просьбу месье де ла Тур д'Овернь.