Шпион в тигровой шкуре

Блок Лоуренс

— Прошу вас, мистер Таннер! — Он сжал пальцами свои седые виски. — Прошу вас!

Я не собирался держать эту речь. У меня и в мыслях не было ничего подобного. Просто как-то само собой вырвалось…

— Я не требую, мистер Таннер, чтобы вы излагали мне свою политическую философию. В наши дни любой желающий может ознакомиться с этой экстремистской чепухой. Любой желающий может прочитать километры подобной чуши в сепаратистских газетенках. Слыхал я все эти доводы и давно убедился, что все это по большей части полная ерунда. Я поражаюсь, как можно кормить этой лживой жвачкой настоящих франкоканадцев, хотя нельзя пройти мимо того факта, что какой-то микроскопической части франкоканадского населения

эта жвачка и впрямь по вкусу. Но в любом обществе есть свои городские сумасшедшие. — Он покачал головой, всем своим видом сокрушаясь по поводу существования этих городских сумасшедших. — Но вы-то не канадец и не француз. Повторяю: вам-то что за дело? Почему вы лезете в движение, с которым вам не по пути?

— Я сочувствую их идеалам.

— Идеалам, которые к вам не имеют никакого отношения?

Спорить с ним было бессмысленно. Ты или причисляешь себя к скудной армии политических маргиналов, или считаешь их всех городскими сумасшедшими, ты или сочувствуешь борьбе за безнадежное дело, или сокрушаешься по поводу его безнадежности. Третьего не дано. Можно было бы поведать этому тупоголовому чиновнику, что еще я состою в Лиге за восстановление Киликийской Армении, в Панэллинском обществе дружбы, в Ирландском республиканском братстве, в Македонской революционной организации, и в Обществе плоскоземцев — я бы мог много чего ему порассказать о себе, но какой смысл усугублять его скорбь? Вот это уж точно дело безнадежное, а мне в жизни безнадежных дел и так хватало.

— Зачем вы приехали в Монреаль, мистер Таннер?

— Осмотреть «Экспо».

— Вы же не думаете, что я вам поверю!

— Пожалуй, что нет.

— Не соблаговолите ли сказать мне правду?

— Уже сказал. Но вы правы: я не думаю, что вы мне поверите.

Он свирепо отъехал на стуле назад и, вскочив на ноги, прошелся к дальней стене комнатушки, сцепив руки за спиной. Я поглядел на Минну. Вид у нее был далеко не радостный.

— Мистер Таннер!

— Да?

— Вы планируете организовать в Монреале уличные беспорядки? Новые террористические акции?

— Я планирую осмотреть всемирную выставку. И более ничего.

— Мы удостоены великой чести: как вам должно быть известно, ее величество английская королева собирается нанести визит в нашу страну. Скажите, ваша поездка имеет какое-то отношение к этому событию?

— Я даже не знаком с упомянутой дамой!

Его пальцы собрались в кулаки. Он зажмурился и словно одеревенел на мгновение. В это самое мгновение у меня затеплилась надежда, что его сейчас хватит удар. Но он быстро успокоился и вернулся к своему стулу.

— Я не намерен терять с вами время, — заявил он. — Это ваше НДК — просто сборище шутов, они абсолютно безвредны. Эти горлопаны не заслуживают нашего внимания. С вашей стороны было глупо пытаться проникнуть в Канаду — и гадко, что вы, выполняя свою миссию, взяли с собой ребенка. Разумеется, вы можете вернуться в Соединенные Штаты первым же рейсом. В этой стране вы — persona non grata. Был бы вам весьма признателен, если бы вы озаботились американскими проблемами, а канадские проблемы оставили канадцам. — Он сверился с одним из документов. — Ближайший рейс в Штаты через час двадцать минут. Вы с дочкой можете улететь этим рейсом. Больше вы никогда не сможете въехать в Канаду. Вам ясно?

— Значит, мы не сможем сходить на «Экспо», Ивен? — жалобно протянула Минна.

— Так решил этот джентльмен.

Джентльмен перегнулся через стол и улыбнулся Минне. Имея дело с детишками, самые отъявленные мерзавцы всегда стараются казаться добренькими дядями.

— Я бы с радостью сам сводил тебя на выставку, но твоему папе нельзя находиться в нашей стране.

— А твоя мама, — произнесла Минна по-армянски, — вшивая шлюха, которая путается с самыми погаными ублюдками в самых грязных подворотнях!

Он бросил на меня удивленный взгляд.

— Это что еще за язык?

— Французский!

Нас продержали в этой комнатушке до того момента, как началась посадка на наш рейс, а когда Минне захотелось в туалет, ее отвела туда тетка в полицейской форме. Нас под охраной завели в самолет и только здесь мне вернули наши паспорта. На этот раз самолет недолго ждал своей очереди на взлетной полосе. Обратный полет в Нью-Йорк был таким же приятно скучным, как и полет в Монреаль. Я выпил два стакана виски, а Минна — свою порцию молока, после чего мы приземлились в аэропорту имени Кеннеди. Был почти час ночи. Минна спала на ходу, а я был готов заложить бомбу под здание канадского посольства.

Мне довелось нелегально въезжать почти во все страны мира. Я пересекал государственные границы пешком, в кибитках, в багажниках, в общем, всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Я тайно въезжал в балканские страны и в республики Советского Союза. Я пересек демилитаризованную зону между Северным и Южным Вьетнамом в кабине советского танка.

И не смог въехать в Канаду.

Глава вторая

Канада…

Да, честно сказать, не больно-то хотелось туда ехать. Ничего против Канады я не имею, я несколько раз был в Монреале и мне там понравилось, но в мире полно городов, куда более симпатичных. Всемирная выставка «Экспо-1967» планировалась стать грандиозным событием для Канады, я рад, что она открылась, но моя радость по поводу того, что солнышко висит в небе, вовсе не подвигает меня мечтать о путешествии в космос. Я был на последней Всемирной выставке в Нью-Йорке. Весь день я провел в длиннющих очередях и вернулся домой с твердым ощущением, что любая страна мира может устраивать какие угодно выставки, но только мне на них делать нечего!

Минна заводила разговор про монреальскую «Экспо» примерно в том самом тоне, в котором она обычно обсуждала походы в детский зоосад в Центральном парке. Я убедил ее, что мы не поедем, и она сдалась. Начало лета было многообещающим. В моей квартире поселилась украинская девушка Соня. Как обычно, шесть дней в неделю мне приходилось пропускать через себя нескончаемый поток корреспонденции. Мне предстояло прочитать ворох книг, рекламных брошюр и журналов, усовершенствовать свои познания в языке банту с помощью учебного курса в пластинках, принять участие в работе разнообразных конференций и дискуссионных клубов, а также, исключительно в меркантильных интересах, написать очередную диссертацию. На улице стояла чудовищная жара, но у меня в квартире есть кондиционер, а прогноз погоды каждое утро обещал отступление жары.

А потом все полетело к черту.

Сначала полетел кондиционер. Жара, как я уже упоминал, день от дня крепчала, а метеожулики продолжали беззастенчиво лгать, и мой кондиционер просто-напросто не выдержал. Он уснул вечным сном. Только дня через два пришел мастер взглянуть на сдохший прибор, взял с меня десятку за вызов на дом и через десять минут объявил, что аппарат ремонту не подлежит.

Кондиционер оказался устаревшей конструкции, что было еще полбеды. Полной катастрофой было то, что этому ископаемому оказалось невозможно найти замену. Пик августовской жары — не самое подходящее время для приобретения кондиционера. Самое подходящее время для этого, как я догадываюсь, февраль, когда ни у кого не возникает даже мысли о подобной покупке. Я обзвонил все магазины города и натер на кончиках пальцев мозоли, листая нью-йоркские «желтые страницы». Самое лучшее предложение, которое я получил, — доставка искомого электробытового прибора в трехнедельный срок.