Шпион
Шрифт:
Соломин давно снимал в этой части города маленькую холостяцкую квартирку — якобы для встреч с особо ценными агентами. И никто не знал, что со своими информаторами он предпочитал встречаться в людных местах и обмениваться информацией на ходу, а самым ценным «агентом», часто и подолгу остававшимся в квартире вместе с арендатором, была его стройная и белокурая помощница Полина.
— Юрий Максимович, — посол растянул узел галстука и теперь переливался, как созревшая малина. — Я прошу вас принять срочные меры. Как-то разберитесь, чтоб, ну, не было ненужных последствий… Вы меня понимаете?
Посол жалобно посмотрел
Соломин послу сочувствовал. Ведь придется докладывать министру, а тот — не то что прежние мямли, всплывшие сначала на перестроечной, а затем на приватизационной волнах. Этот, отсидевший десяток лет в ООН, не спустит подобных просчетов.
— Идите… — не глядя на подчиненных, махнул рукой посол.
Соломин потянул за руку свою пассию, и они выскочили из кабинета. Ему не хотелось объясняться с любовницей, а потому он просто проводил ее до секретарской, слегка приобнял и строго посмотрел в полные слез и отчаяния глаза:
— Полинка, не кукситься! Собирай вещи, спокойно езжай в Москву. Ничего страшного. Посидишь пару лет в МИДе, а потом что-нибудь придумаем. Поняла?
— Угу, — только и смогла выдавить всхлипывающая помощница.
— Ну-ну! Не отчаиваться! Мы им ответим симметрично. Мало не покажется! — погрозил он куда-то в пустоту кулаком, наклонился к девушке, коснулся губами мокрой от слез щеки, подтолкнул в комнату и быстро ушел.
Юрий Максимович не любил расставаний и старался избегать подобных сцен. Еще больше не любил он женских слез, но, главное, у него были дела поважнее. Уже во время яростного монолога посла, получившего требование английского МИДа о выдворении сотрудницы, попавшей в сети агентства по борьбе с наркотиками, Соломин ломал голову, кто мог их выследить и так жестоко и умело подставить. Никаких зацепок не находилось.
«Если посол успел доложить в Москву, — напряженно думал он, — а, судя по его искренней тираде, так и случилось, придется паковать чемоданы…»
Ужаснее всего было то, что официально оформленная конспиративная квартира, гордость резидента Соломина, была провалена абсолютно бездарно. Полицейские взломали дверь, обыскали помещение, а потом еще и опечатали. Нет, сам Соломин в облаву не попал, а номинальным арендатором числился некий Т. Уолш, следы коего терялись в доках далекого ирландского городишки Корк. Но вся сумма слишком унизительных для профессионала обстоятельств работала против него.
Соломин воспользовался экстренным каналом связи, уже через двадцать минут отправил шифрограмму в Центр, и… все-таки опоздал. Реакция начальства была незамедлительной, выводы — серьезными, а наказание — быстрым и несоразмерно «преступлению» жестоким: возвращение на родину.
— Нашли крайнего… — выдавил Соломин и отвернулся к окну, так чтобы администратор-еврей не видел его лица.
Здесь, в Москве, его ждало все, от чего он был избавлен в Лондоне: мизерный оклад, вечно подчиненное положение и необходимость потрошить чужое белье в номерах вместо интеллектуальной работы.
Бенни Хилл
Ти Джей просмотрел свежие, только что пришедшие из Москвы документы, откинулся в кресле и блаженно прикрыл глаза; ему, основному творцу
Корни операции уходили в далекие 90-е годы, когда заместитель президента столичного университета профессор Кудрофф пригласил в Британию представительную делегацию московских ученых. Для ведущих нищенское существование русских такая поездка давала возможность не столько обменяться научными достижениями, сколько подзаработать сотню-другую долларов да сэкономить на командировочных.
Ведущие ученые великой страны отработали технологию до совершенства — еще со времен редчайших советских поездок в Венгрию и Болгарию. Дневной паек ученого, измерявшийся двадцатью двумя долларами США, заменялся тремя банками бычков (или кильки) в томате, килограммом сушек (или сухарей), пачкой индийского (или грузинского) чая, десятью кусками сахара типа «рафинад» и плавлеными сырками «Дружба», «Волна» или «Янтарь» — по потребностям. Можно было также захватить пару бутылок водки и обменять ее прямо в гостинице у консьержа на десять долларов по курсу лева, кроны или динара.
Понятно, что, когда профессор Кудрофф озвучил предложение столичного Королевского университета регулярно приглашать коллег из России в Лондон, русские его приняли «на ура». Неделя ушла на скандальное профсоюзное собрание, созванное не попавшими в список отъезжающих представителями кафедры жидких металлов. Еще две недели на срочное оформление паспортов и виз. Однако к концу месяца девять сотрудников Института киберфизики высаживались в аэропорту Хитроу.
Ти Джей тихо рассмеялся. Среди этих девятерых только трое были реальными учеными. Все остальные занимали совсем иные посты: заместитель ректора по хозяйственным вопросам, начальник отдела технического и материального обеспечения, проректор по учебным вопросам и прочие незаменимые «физики». Встречавший русскую делегацию Кудрофф буквально схватился за голову, когда первый же сошедший на британскую землю «ученый» попросил срочно рассказать, где можно купить «импортную сантехнику» и «фирменную видеоаппаратуру». И чутко курирующий процесс «сотрудничества» Томми немедленно подбодрил отчаявшегося профессора.
— Сэр, отличная работа! — похлопал он Дэвида по плечу, едва прилетевшие из Москвы гости собрались в специально отряженном автобусе.
— Вы это серьезно, Томас? — вице-президент не верил своим ушам.
— Абсолютно, — кивнул Ти Джей. — Как минимум двое из прибывших представляют для нас интерес.
— Уфф! — выдохнул Кудрофф, схватил Ти Джея за руку и что было сил затряс. — Вы меня воскрешаете, Томми.
— Ну-ну. Не стоит благодарностей, — высвободил Ти Джей руку, — общее дело делаем, Дэвид.
Он оглядел рассевшихся в автобусе делегатов и наклонился к ученому:
— Дэвид, я буду вам искренне признателен, если вы отправите всех желающих закупать унитазы и телевизоры в самый дальний молл. Например, «Милтон Кейнс». Там и цены пониже, и народу побольше…
— Как скажете. Только я не понимаю… — начал Кудрофф.
Томми поморщился и прервал его:
— Вам и необязательно это понимать, Дэвид! Мне нужны вон те двое, — кивнул он в сторону степенного высокого старика с грузинским профилем и львиной гривой. Второй, лысый толстячок, с растерянным видом что-то чертил на запотевшем окне автобуса.