Шпионская сага. Разлом
Шрифт:
Джоанна вздрогнула. Она смотрела, как Одри и врач спасателей осторожно осматривали Кристиана. Макс молча обнимал ее за плечи, поглаживая их.
– Вы молодец, - врач поднял на Кунли голову, - все сделали правильно. Что я могу сказать… - врач повернулся к Джоанне, та посмотрела на Одри, и лицо ее не обещало ничего хорошего. – Мадам Рокье, у вашего мужа перелом позвоночника, сильная гематома затылочной части черепа. Есть ли внутренне кровотечение, скажет только томография. Надо скорее отвезти его в город. Капитан! – врач
– Он будет жить?
– Не знаю.
Джоанна пошатнулась, если бы не Макс, наверное, упала бы. Ее тело стало свинцовым, тяжелым, руки и ноги не слушались. Но она понимала, что должна взять себя в руки. Она нужна ему.
– Мадам Рокье, - врач подошел к ней, - я буду с вами откровенен, потому что все равно скоро все станет ясно. Вы должны быть готовы.
– К чему? – вздрогнула она.
– К тому, что так или иначе это не останется без последствий. Не получится отлежаться в реанимации, а потом встать и уйти. В лучшем случае это месяцы тяжелого, мучительного восстановления. В худшем…
– Мы будем бороться! – прервала его Джоанна. – Есть же новые способы лечения, методики!
– Я не об этом,- врач опустил глаза, - поверхностного осмотра мало, чтобы сказать, нужен более детальный осмотр, но…
– Джоанна, - Одри подошла к ней и взяла ее руки в свои, - есть вероятность, что Кристиан уже… мертв.
– Что? – она переводила взгляд с Одри на врача, потом на Макса и обратно. Стоявший неподалеку незнакомый ей мужчина, которого похвалил врач спасателей, вздохнул и сел на камень, качая головой.
– Томография, которую обязательно сделают в больнице, и которая даст нам полную картину, может показать, что повреждения мозга слишком серьезны. Простыми словами, тело, сердце живы, а мозг уже мертв. Но без сканирования этого никто не скажет.
– И что… тогда уже ничего нельзя будет сделать? – Джоанна посмотрела на подругу, прикусила губы, держась из последних сил.
– Ничего.
Джоанна освободилась из рук Макса, тот не сдал ее удерживать. Она подошла и села на землю около Кристиана, поправила волосы на лбу. Наклонилась к нему и коснулась губами губ…
Все стоявшие рядом молчали. И лишь все усиливающийся звук подлетающего вертолета нарушил эту гнетущую тишину. Кристиана осторожно переложили на специальные носилки и погрузили в вертолет. Сесть в него, кроме врача, разрешили только Джоанне. Макс и Одри стояли, обнявшись и провожали взглядом улетающий вертолет.
– А знаешь… - тихо сказал Макс, - я бы сейчас всем дьяволам душу продал… только бы он выжил.
========== Я за тебя молюсь… ==========
– Да, господин президент. Спасибо… Нет еще пока. Хорошо. Конечно…
Джоанна выключила телефон и откинула голову на подлокотник дивана. В окно ярко светило солнце. Свежий ветер разогнал над островом пепельную завесу, возвращая его к жизни. А ее жизнь сейчас сосредоточилась там, за огромными белыми дверями операционной нейрохирургического отделения. В коридоре отделения было пусто, она одна. И тишина… Убийственная, гнетущая тишина.
Она снова и снова складывала руки, закрывая ими лицо. И молилась. Только об одном. Вдруг зазвонил телефон. Посмотрев на экран, она прикусила губы. После шестого звонка все же ответила.
– Да, Саша.
– Только не ври мне, ладно? – тихий голос на том конце. – Что они говорят?
– Пока ничего. – Джоанна снова откинулась на спинку дивана. – Обследуют. Имеет ли смысл вообще… что-то делать…
– Имеет. Слышишь? Скажи им! Имеет! – Сашин голос зазвенел. – Я точно знаю. Ты главное не сдавайся! И ни в коем случае не подписывай бумаги на отказ!
– Конечно, нет! Как ты узнала? – впрочем, глупый вопрос… Все же знали, как Саша чувствовала Кристиана. И Джоанна знала, что лишь проблемы со связью из-за землетрясения не позволили той позвонить раньше.
– Во-первых, я его чувствую. Во-вторых, по всем новостям были репортажи о землетрясении. И я сразу поняла. Я пыталась вам дозвониться все это время. И вот только сейчас… У меня было ощущение, словно его прижало чем-то тяжелым. Я последние сутки не могла с кровати встать, такая тяжесть во всем теле.
– Его накрыло бетонной плитой, когда они детей из разрушенной школы доставали.
– Теперь понятно… Джоанна…
– Да, милая?
– Держись… ты нужна ему. Только ты сейчас его ниточка между этим миром и…
– Я знаю. Береги себя, я позвоню…
Гудки в трубке. Пелена в глазах. «Господи… все, что угодно, только не забирай…»
– Джоанна!
Она открыла глаза. От дверей к ней быстрыми шагами, почти бегом, шли Макс и Одри.
– Что вы здесь делаете? – Джоанна повернулась к Максу, он сел рядом с ней на диван, Одри с другой стороны. – Тебе бы отдохнуть, в себя прийти.
– Какой, к черту, отдых… - Макс прикусил губу. – Что-нибудь известно?
– Пока ничего. – Джоанна снова посмотрела в сторону операционной. – Они сказали, пока мы летели, что сначала обследуют, чтобы понять общую картину. Потом уже будут решать.
– Может, позвонить президенту? Пусть найдет лучших врачей! В конце концов, Кристиан не какой-то там…
– Президент уже в курсе, - прервала его Джоанна, - он звонил. Сказал, что сюда летит врач из Сингапура, доктор Рахмашад Сади, один из лучших нейрохирургов мира. – Джоанна сжала руки в кулаки и прижала к губам. Одри приобняла ее за плечи.
В тот же самый момент распахнулись двери лифта. Все трое повернули голову в его сторону. Из лифта вышли двое мужчин – один лет пятидесяти яркой азиатской внешности, второй – европеец лет сорока.