Шрамы
Шрифт:
— Ты легионер Белых Шрамов. Воин Джагатая. Это все, что имеет значение.
Хасик не сводил с него проницательного взгляда, всем своим видом внушая благоговение. Он был одним из немногих, кто стоял у истоков, не одно столетие сражался вместе с Каганом.
— Сделай это для меня, Торгун. Я устрою встречу. Поговори с ним. Думаю, он выслушает. Тех, кто сражается вместе, связывают узы.
— А если его не удастся уговорить?
— Его это заинтересует. Со мной так и вышло.
Хасик
— Давным-давно Каган сказал мне, что единственный враг, которого мы должны страшиться — это упадок. Каждый раз, когда он перерезал горло очередному императору на Чогорисе, я видел, как он шепотом напоминает себе об этом. Никогда не отдыхать. Никогда не становиться жирным. Никогда не засиживаться на троне, потому что он станет твоим гробом. Я принял истину его слов и еще больше привязался к нему, потому что видел, как горячо он верил в это.
Нойон-хан сделал глоток, затем улыбнулся Торгуну.
— Мы делаем это ради наших душ, — сказал он без тени сомнения. — Когда время настанет, ты поможешь ему понять.
— Вы знаете, о чем они говорят на протяжении всего крестового похода? — спросил Сангвиний.
За спиной Ангела, который оправдывал свое прозвище, раскинулось серое небо Улланора, из-за которого красный доспех примарха сверкал еще сильнее. Безупречное лицо Сангвиния светилось искренним весельем.
Гор был введен в должность недавно, и парадные плацы были заполнены праздными воинами. Понадобится не одна неделя, чтобы организовать транспортные суда для их перевозки на висевший на орбите флот.
Четверо примархов укрылись от выхлопов двигателей под шелковыми навесами на террасе, которая возвышалась над главной процессией. Здесь можно было постараться забыть о миллиардах солдат, пытающихся одновременно покинуть планету. Сидевший со своими братьями Хан лениво размышлял над тем, кому поручили неблагодарное задание по организации этого процесса.
— Расскажи, — попросил Мортарион, хотя Хан видел, что его это не очень интересовало. Повелитель Смерти во время торжеств держался в стороне, довольствуясь исключительно своей компанией. По этой причине Хан немного симпатизировал ему.
Сангвиний откинулся на спинку трона, небрежно покачивая золотой бокал.
— Они делают ставки на то, кто из нас победит в бою один на один. Есть коэффициенты. Я видел их.
Мортарион фыркнул. Фулгрим — четвертый из собравшихся — засмеялся.
— И так все ясно, разве нет? У нашего брата Гора самый низкий.
Фулгрим и Ангел в чем-то мере были похожи. У обоих были будто скульптурные лица, одинаково вычурные доспехи. Но если Сангвиний выглядел так, словно родился с позолоченными
— Кажется, наш отец говорил о том, что нельзя отучить обычного человека от азартных игр, — сказал Сангвиний.
Мортарион покачал бледной головой, и тянущиеся от древней дыхательной маски трубки звякнули друг о друга.
— Глупо.
Фулгрим весело взглянул на него.
— О? Это почему же?
— Потому что нас создали для разных сражений, — прорычал Повелитель Смерти. Казалось, его отфильтрованный голос всегда оставался мрачным. — Приезжай на Барбарус, павлин, и увидишь, сколько протянут твои перышки в смоге.
Серебристая бровь Фулгрима поднялась.
— Возможно, я так и сделаю, брат.
— Я бы не советовал, — вмешался Сангвиний. — Я видел те химические облака. Подозреваю, что он продержится в них дольше, чем ты, Фулгрим.
— Для некоторых это проще, чем для остальных, — пробормотал Мортарион.
Фулгрим хитро взглянул на Сангвиния. Наступила неловкая тишина.
— Ты не должен жалеть об этом, — сказал Хан. Остальные примархи повернулись, словно удивленные, что у него есть голос. — О невзгодах.
Мортарион кисло взглянул на брата. Бледная кожа примарха XIV Легиона почти соответствовала пасмурным небесам Улланора.
— Я не жалею, — ответил он. — Но могу сожалеть, что только некоторые из нас снискали благосклонность отца.
Сангвиний невозмутимо отпил вина из бокала.
— Брат, тебе следовало порадоваться за Гора.
— С чего бы это? — язвительно спросил Мортарион. — Потому что его нашли первым? И он дольше всех командовал своим Легионом? Будь на Хтонии ты или я, сейчас мы могли быть на его месте.
Фулгрим фыркнул.
— Говори за себя. Должность магистра войны — это не только награда.
Сангвиний засмеялся.
— Ни слова о твоей палатинской аквиле, брат. Это только усилит его ревность.
— Я не ревную — ни к Гору, ни к тебе, — буркнул Мортарион, не обратив внимания на веселье в голосе Сангвиния. — Ты не понимаешь проблему.
Фулгрим наклонился вперед, сжав длинные руки.
— Какую?
— Пока Он возглавлял нас, — пояснил Мортарион, — мы сражались ради одного Его взгляда или жеста. Это было приемлемо, потому что никто из нас Ему не соперник. Ничто в галактике с Ним не сравнится. Теперь мы будем сражаться за расположение Гора, но не он создал все это. Он всего лишь один из нас. Это приведет к проблемам.