Шрамы
Шрифт:
Звезды приблизились, стремительно сливаясь. По своду прокатился похожий на раскат грома звук, встряхнув защитную оболочку механизма и отразившись вверх по шахте.
— Назад! — предостерег Есугэй, внезапно осознав, что происходит.
Свет, мигнув, потух. Эхом отозвался звук, напоминающий прерванный крик. То, что осталось от проецируемого звездного поля слилось в чернильный сгусток и ворвалось в реальность. Оно с грохотом рухнуло на пол и раскололось, словно яичная скорлупа.
Появилось скелетообразное существо с вытянутыми
Хенрикос выстрелил первым, но болты с воем срикошетили от шкуры существа. Кса’вен бросился навстречу, раскручивая молот.
— Нет! — взревел Есугэй, слишком поздно, чтобы остановить Саламандра.
Легионер впечатал боек молота в тело твари. Удар был идеальным — он должен был вонзиться в ребра, расколоть их и отшвырнуть существо со сломанной спиной. Вместо этого Кса’вен отлетел от удара с резким треском смещенной энергии и выронил оружие. Его могучее бронированное тело врезалось в каменную стену, оставив выбоину и сбив пыль.
Монстр бросился за ним. Его движения были размытыми и рваными, словно записанные на разбитых пикт-линзах. Существо приземлилось, пригвоздив когтями легионера. Пуская слюни, оно вцепилось в глотку Саламандра, словно пес, разрывающий свою жертву.
Есугэй навел посох.
— Та квариджа! — выкрикнул он.
Стремительная, как заряженный неон, серебристая молния вылетела из посоха и врезалась в существо, окутав его сверкающей вспышкой эфирного света и отбросив от распростертого тела Кса’вена.
Тварь завизжала и снова рухнула на палубу клубком шипов и копыт. Затем она развернулась и завопила на библиария. Есугэй посмотрел врагу в глаза, и от его злобы у Белого Шрама застыла кровь в жилах.
Библиарий вызвал новую молнию и снова атаковал чудовище, отбросив его еще дальше. Энергия варпа была единственным оружием, способным навредить ему. Хенрикос, все это время продолжавший стрелять, опустошил магазин болтера, но его снаряды не дали никакого эффекта.
Кса’вен лежал на спине и ловил ртом воздух. Есугэй последовал за тварью, в его теле словно горячий и болезненный поток пульсировал эфир.
— Сгинь! — заревел Белый Шрам на готике. — Прочь!
Еще больше разрядов впились в тлеющую плоть существа. Оно ярилось, скользя по палубе и завывая от боли. Молния полыхнула и отразилась от его рогатой и шипастой спины. Есугэй добавил мощи,
Тварь напряглась для следующего прыжка, сражаясь с потоком нематериального пламени. Ее длинные конечности втянулись, шипастые плечи поднялись, а похожий на кнут хвост свернулся.
Затем монстра разорвало на куски.
Раздался оглушительный грохот, за которым последовал чудовищный порыв раскаленного воздуха. Разлетелись фрагменты костей и сухожилий, отскакивая от стен, а доспех Есугэя накрыли брызги густой желчи. Долгий миг помещение сотрясали отголоски пронзительных и злобных воплей твари, после чего пол засыпали последние ошметки потусторонней плоти.
Хенрикос стоял неподвижно с пустым оружием, уставившись в эпицентр взрыва. В этот раз ему было нечего сказать.
Есугэй настороженно огляделся, с тревогой ожидая появления из разреженного воздуха новых кошмаров, но помещение оставалось пустым. В нем только раздавался шум огромной машины и стояла вонь гари.
— И что это было? — наконец произнес Хенрикос.
Есугэй не знал. Он слышал легенды о существах, которые обитали в глубинах варпа — наделенных разумом грезах древних сил, но никогда не предполагал, что встретит их. Они не должны были жить и дышать в материальном мире, как и он не мог выжить в бурлящей среде эфира.
«Ты когда-нибудь путешествовал с навигатором? Видел то же, что и они?»
— Нам ни в коем случае нельзя было использовать машину, — ответил Есугэй, тяжело дыша. — Мы знали, что Несущие Слово пали. Но не предполагали, насколько глубоко.
«Кричащие. Цепляющиеся за корабль».
Хенрикос язвительно заворчал, но его прервал сухой кашель Кса’вена. Он так и не поднялся на ноги.
Обеспокоенный Есугэй поспешил к Саламандру и присел подле него.
— Насколько плохо, брат?
Нагрудник Саламандра блестел от крови. Она хлестала из глубокой раны на шее через отверстие между шлемом и горжетом. Керамит был разорван, прекрасная золоченая отделка испорчена следами зубов.
Кса’вен тяжело дышал. Кровь не свертывалась, забрызгивая доспех и обильно стекая на пол.
Есугэй нажал на замок разбитого шлема и открыл его. Хенрикос пришел на помощь, аккуратно сняв шлем. Из перчаток Железнорукого выдвинулись мехадендриты — крошечные пилы и иглы.
Как только Есугэй увидел лицо Кса’вена, он поднял, что они не понадобятся.
Черные черты Саламандра уже стали серыми. Губы побелели, взгляд остекленел. Есугэй надавил рукой на рваную рану на шее, но кровь продолжала течь между его пальцев.
— Держись, брат, — призывал Белый Шрам.
Кса’вен с искаженным от боли лицом схватил Есугэя за руку.
— Воспользуйся тем, что ты увидел, — прохрипел Саламандр, между зубов потекла кровь.
— Нам не следовало это делать.
Кса’вен держался, крепко сжимая его руку.
— Теперь ты понимаешь, кем они стали. Воспользуйся знанием.