Шри Ауробиндо, или Путешествие Сознания

Сатпрем

Говоря о силах и существах подсознательного, риши Вед называли их «те-кто-скрывает», «те-кто-пожирает» или «похитители солнца». Их невозможно описать лучше; это бессовестные воры. Как только мы немного продвигаемся, привносим новый свет или более интенсивную вибрацию, как нас тут же словно затягивают под какое-то ватное одеяло, где нет ни глотка воздуха, где все разлагается в ужасной спертости. Гармоничная вибрация прошлого дня, такая ясная, лучащаяся и пластичная покрывается вдруг плотным засасывающим слоем; приходится пробиваться целые мили сквозь водоросли, чтобы выплыть к свету. На что ни посмотришь, к чему ни притронешься, что ни начнешь делать, — все как будто обращается в прах, смердит от этого разложения снизу. Все теряет смысл. А ведь внешние условия, тем не менее, остались все теми же, ничего не изменилось. Эта борьба — как перетягивание каната, — писал Шри Ауробиндо, — когда ни одна из сторон не может добиться заметного преимущества (это еще похоже на окопную войну [как сейчас] [408] в Европе): духовная сила теснит сопротивление физического мира, а оно цепляется за каждый дюйм и предпринимает более или менее эффективные контратаки… И если бы не было силы и Ананды внутри, то кроме отвращения и безысходной усталости в этой работе ничего бы не было. [409] Битва кажется нескончаемой. «Копаешь и копаешь», — говорили риши Вед, — и чем больше копаешь, тем дальше кажется дно. «Я копаю, копаю… осень за осенью тружусь я днем и ночью, и с каждым рассветом старость все ближе и ближе, она уменьшает славу наших тел». Так тысячи лет назад сокрушалась Лопамудра, жена риши Агастьи, которая тоже стремилась к трансформации: «Даже люди древности, умудренные в Истине так, что могли разговаривать с богами… даже они не дошли». Но без тени замешательства, так истый риши (а всякий риши — победитель), ответствует ей Агастья: «Не пропадет ни грана в том труде, который охраняют боги. Давай же испытаем всю мощь всех вражьих сил, что путь наш заслоняют. И победим их здесь уже; так смело в бой с этой армадою стоглавой» (I.179). Это действительно гидра. Ночь за ночью, во сне или наяву ищущий открывает поразительные миры. Одну за другой обнаруживает он сферы, породившие человеческие извращения, войны, концентрационные лагеря; там подготавливается все,

что мы переживаем здесь; он застает на месте, прямо в их потайных логовищах, те безобразные силы, которые оживляют в человеке мелочность, жестокость, низость.

408

Из письма, написанного во время первой мировой войны (28 июля 1915).

409

31. On Himself, 26: 425

Одинокий исследователь этих грозных царств,Куда не проникает солнца луч, как в мрачную пещеру. [410] A lone discoverer in these menacing realmsGuarded like termite cities from the sun [411]

Чем большим светом он обладает, тем больший мрак открывается ему. Ночь за ночью постепенно обнажается эта скрытая язва, которая подтачивает корни Жизни, ведь до тех пор, пока существует эта гангрена, настоящая трансформация невозможна. Но если разум и витальное ищущего уже прочно укрепились в истине, если они достаточно чисты для того, чтобы эти скрытые силы не могли нанести им вред, то поражается его тело, ибо тело — это последнее убежище Лжи. И тогда ищущий отлично видит все те лабиринты, хитросплетения, которыми болезнь и смерть проникают в тело, — каждое поражение там [в теле] означает поражение здесь [в жизни] — и он ощутимо, конкретно понимает колоссальную тщетность всех усилий излечить мир с помощью внешних средств и новых институтов; ибо, как только зло излечивается в одном месте или искореняется в другом, оно тут же возрождается где-нибудь в другом месте, в какой-то другой форме. Зло находится не вовне, оно — внутри, в нижних сферах, и до тех пор, пока эта особая Болезнь не будет побеждена, больным останется весь мир. Шри Ауробиндо сформулировал это так: Старые боги… умеют переселяться. [412]

410

Дословно: «царств, [наглухо] защищенных от солнца, подобно термитникам» (прим. пер.).

411

32. Savitri, 28: 216

412

33. Ideal of Human Unity, 15: 80

В самых глубинных внутренних сферах, глубже, чем вся эта внешняя дисгармония, глубже даже, чем страх, великий Страх, властвующий здесь и отсюда всем управляющий, можно обнаружить что-то вроде безграничной Усталости, которая отрицает жизнь со всей ее болью, не желает света, она говорит НЕТ всему этому. Ищущий чувствует, что если продолжить нисхождение, дойти до конца этого отрицания, то можно просто раствориться в великой нирване окаменения, в то время как экстаз в высших сферах был бы растворением в великой нирване Света. Но смерть не является противоположностью Жизни! Это обратная сторона, дверь к светящемуся Сверхсознательному — в самом конце этого «Нет» находится «Да» и еще раз «Да», которое продолжает вталкивать нас в одно тело за другим, и цель всего этого — радость. Смерть — не более, чем сожаление этого «Да», та грандиозная Усталость в глубинных сферах, некий прообраз Блаженства. Смерть — это не противоположность Жизни! Это темное освобождение тела, которое пока еще не нашло озаренного освобождения и вечной Радости. Когда же тело обретет этот экстаз, безбрежность света и радости внутри собственной плоти так же, как и в сферах высших, то ему не нужно будет больше умирать.

Где же теперь во всем этом «я»? Где «мои» трудности, «моя» смерть, «моя» трансформация? Ищущий пробил тонкую корку собственного подсознательного, вышел в тотальность мира, и теперь сопротивление оказывает весь мир: Это не мы ведем войну, это все воюет против нас! Мы думали, что каждый из нас есть нечто изолированное, каждый — в своей шкуре со своим «внутренним» и «внешним», с индивидуальным и коллективным, каждый — вотчина со своими пределами, похожими на смехотворные границы нашей политической географии, — но оказывается, что все связано! Нет ни одного извращения, ни одной болезни в мире, которые не имели бы корней и в нас, нет ни одной смерти, соучастниками которой мы бы не были. Все мы одинаково вовлечены во все и виноваты во всем — никто не спасен, пока не спасены все! Это не проблема одного тела, говорит Мать, а проблема всего Тела, причем она даже не употребляла заглавного. Таким образом, Шри Ауробиндо и Мать открыли материально, на опыте, субстанциональное единство мира: нельзя коснуться одной точки, не затронув всего остального, или сделать шаг вперед или вверх без того, чтобы и весь мир не сделал такого же шага. Мы говорили о том, что это «стратегический» вопрос; и вполне возможно, что стратегия божественного промысла как раз и состоит в том, чтобы прогресс осуществлялся совокупно, «всем миром». Именно поэтому риши Вед и потерпели неудачу шесть тысяч лет назад. Полная и устойчивая индивидуальная трансформация невозможна без определенного, пусть даже минимального, продвижения всего мира в целом.

Так подошел к концу второй период работы по трансформации. После четырнадцати лет работы, с 1926 по 1940 г., индивидуальным концентрированным путем, с горсткой тщательно отобранных учеников Шри Ауробиндо и Мать снова оказались перед непреодолимым препятствием. Когда супраментальный свет приближается к земле, чтобы воссоединиться с тем же светом, заключенным в Материи, из коллективного подсознательного поднимаются потоки грязи, и все затопляется вновь. Для того, чтобы помочь человечеству, — замечал Шри Ауробиндо, — для индивидуума, как бы велик он ни был, недостаточно достичь окончательного решения индивидуально, [потому что] даже если свет готов низойти, он не сможет закрепиться до тех пор, пока и весь низший план также не будет готов воспринять давление Нисхождения. [413] То, что кульминация второго периода работы по трансформации совпала с началом второй мировой войны, имеет глубокое значение. Когда давление Света нисходит в одно человеческое тело, тело мира тоже начинает накаляться. Разве мы знаем по-настоящему, в чем благо или зло этого мира?

413

Roy D.K. Sri Aurobindo Came to Me, 251

Факт коллективного сопротивления поставил Шри Ауробиндо и Мать перед вопросом: должны ли они отделиться от остального мира и идти вперед в одиночку, только с несколькими учениками осуществлять трансформацию и лишь затем вернуться к коллективной работе, чтобы распространить завершенную (или частично завершенную) в самих себе трансформацию на всю Землю. (Та же идея побуждала многие духовные, оккультные, рыцарские и т. п. группы уходить в уединение, недоступное для мира, чтобы делать свое дело, и защитить его от заражения коллективными вибрациями.) Но вскоре они осознали, что это иллюзия, что впоследствии разрыв (или атмосферическая пропасть, [414] как называл его Шри Ауробиндо) между новой реализацией и старым миром будет слишком велик, чтобы его можно было когда-либо преодолеть. А какая польза в индивидуальном успехе, если его нельзя передать всему миру? Получилось бы, как в сказке Андерсена, о которой мы уже говорили. Если супраментальное существо вдруг появилось бы на земле, его никто не увидел бы. Наши глаза должны сначала открыться для иного способа жизни. Если вы пойдете по пути, который открыт для вас, — говорила Мать, — (с путями дело обстоит так же, как и с существами, — некоторые из них открыты) и при этом не будете терпеливо ждать остальных [досл. «оставшуюся часть творения» — прим. пер.), т. е., если вы в ходе индивидуальной реализации подойдете к Истине весьма близко по сравнению с настоящим состоянием мира, то к чему это приведет? Вы нарушите целостность; не только гармония, но и равновесие целого будет нарушено, потому что какая-то часть творения будет не способна продвигаться в этом направлении. Место полной реализации Божественного займет реализация незначительная, локальная, бесконечно малая, и вам не удастся достичь того, что должно быть осуществлено в пределе. Кроме того, — подчеркивала Мать, — в одиночку невозможно совершить работу во всей ее полноте, потому что каждое физическое существо, каким бы, совершенным оно ни было, — даже если оно все целиком «наивысшего качества», даже если оно предназначено для особой Работы, — обособлено и ограничено. Оно воплощает только какую-то одну истину, один закон в мире — он может быть очень сложным, но все равно это всего лишь один закон — и полная трансформация не может быть осуществлена только через это единственное существо, через одно-единственное тело. В одиночку вы можете достичь собственного совершенства, вы можете обрести бесконечность и совершенство в своем сознании. Внутренняя реализация не имеет границ. Но реализация внешняя, напротив, неизбежно ограничена, и для осуществления некого всеобщего действия необходим какой-то минимум физических носителей.

414

35. The Synthesis of Yoga, 20: 348

В 1940 г., после четырнадцати лет индивидуальной концентрации, Шри Ауробиндо и Мать открыли двери своего ашрама. Начался третий период трансформации, период, который сегодня принял мировые масштабы.

Третий период — Ашрам [415]

В Индии «ашрам» — это обычно духовная или религиозная община, члены которой, направляемые Учителем, отрекаются от всего мирского, предаются медитации, концентрации и йогическим упражнениям для того, чтобы достичь «освобождения». Можно предполагать, что ашрам Шри Ауробиндо имеет мало общего с этим определением — разве лишь то, что у Шри Ауробиндо и Матери было несколько учеников. Его нельзя назвать ни каким-то экзотическим монастырем, ни обителью уединения, покоя, защиты от внешнего мира; это было больше похоже на кузницу: Этот Ашрам был создан… не для отречения от мира, но как центр и поле практики для эволюции иного вида и иной формы жизни. [416] Еще до своего ареста в Бенгалии, во времена, когда Шри Ауробиндо даже не помышлял о создании ашрама, он уже говорил: Духовная жизнь находит свое самое мощное выражение в человеке, который живет обычной человеческой жизнью вливая в нее силу Йоги… Именно благодаря такому союзу внутренней и внешней жизни человечество в конце концов возвысится и станет могущественным и божественным. [417] Поэтому он хотел, чтобы его ашрам был полностью в повседневной жизни, прямо в гуще всего обычного, мирского, потому что именно здесь, а не на вершинах Гималаев, должна осуществиться трансформация. В главном здании жила Мать и здесь же — могила Шри Ауробиндо. Более 1200 учеников всех национальностей и всех социальных слоев, мужчин, женщин и четырехсот или пятисот детей были рассеяны по всему городу (Пондишери), занимая домов триста, а то и больше. У этого ашрама не было стен, которые могли бы защитить; защитить мог лишь собственный внутренний свет, мир с его базаром был тут же, рядом.

415

Эта подглава имеет (к сожалению) лишь историческое значение. Теперь, после ухода Матери в 1973 г., условия в Ашраме резко изменились. Вряд ли «Ашрам Шри Ауробиндо» представляет собою сегодня нечто большее, чем просто некоторое преуспевающее учреждение. О подробностях работы Матери после ухода Шри Ауробиндо в 1950 г., а также о событиях, которые сопровождали ее уход в 1973 г., можно прочитать в «Агенде Матери» (13 т., где воспроизводятся записанные на магнитофон рассказы Матери о работе в теле с 1951 по 1973 г.) и в биографии Матери, написанной Сатпремом (в 3 т.): I. Божественный материализм, II. Новый вид, III. Мутация смерти.

416

36. Letters on Yoga, 23: 847

417

37. The Ideal of Karmayogin, 10

Любой человек Запада, который приходил в ашрам с намерением обрести покой и изучать «йогу», бывал, конечно, крайне разочарован. Во-первых, никто не пытался его ничему учить (необходимо было, скорее «отучиваться»), не было ни занятий, ни «учения», за исключением работ Шри Ауробиндо и «Вопросов и ответов» Матери, которые имел в распоряжении каждый (как, впрочем, и информацию обо всех других учениях, традиционных и нетрадиционных). Не было и никаких правил. Ученику предстояло все открыть самому, внутри себя, в гуще активной жизни. Он был предоставлен самому себе. Да и как можно создать какие-то ментальные правила для работы, охватывающей все уровни эволюции — ментальный, витальный и психический, все человеческие типы и все традиции (некоторые ученики были воспитаны как христиане, другие — как даосы, мусульмане, буддисты, атеисты и т. д.)?! Каждый должен был обрести свою собственную истину, а не истину соседа. Некоторые верили в добродетели аскетизма — несмотря на все то, что говорил об этом Шри Ауробиндо, — и жили в уединении, как аскеты, другие предпочитали дзюдо или футбол, третьи любили книги и учение, а четвертые их не любили, некоторые занимались торговлей и производили нержавеющую сталь, духи, сахар (причем тоннами!) на вполне современном сахарном заводе. Там было все — на любой вкус. Тот, кто любил рисование, занимался рисованием; те, кто любили музыку, имели в своем распоряжении всевозможные музыкальные инструменты, индийские и западные; те, кто предпочитали педагогическую деятельность, стали учителями в Международном Центре Образования, в котором был представлен весь академический диапазон — от детского сада до университетского уровня. Были там также печатный станок, лаборатории, сады, рисовые поля, мастерские по ремонту легковых и грузовых машин и тракторов, рентгеновское отделение и операционная. Были представлены все мыслимые виды человеческой деятельности. Это был микрокосм. Можно было быть и пекарем, и судомойкой или плотником, если веришь в добродетель простой работы. Среди всех этих видов деятельности не существовало никакой иерархии; ни один из них не оплачивался, ни один не считался высшим по сравнению с другим. Мать обеспечивала все жизненные потребности в соответствии с нуждами каждого. Единственная настоящая задача — раскрыть истину своего существа, а внешняя работа — не больше, чем средство для этого. Было крайне интересно наблюдать, как люди меняли виды деятельности по мере пробуждения их сознания; быстро рушились ценности прежних профессий, и поскольку деньги уже не имели никакого значения, тот, например, кто полагал, что он — доктор, чувствовал себя гораздо лучше в роли ремесленника, тогда как человек, не имевший никакого специального образования, вдруг открывал в себе поэтический или художественный талант или погружался в изучение санскрита или айюрведической медицины. Это была полная перестройка внешних ценностей в соответствии с внутренними критериями человека. Когда однажды один из учеников задал Матери вопрос о том, какой путь участия в супраментальной трансформации является самым лучшим, он получил следующий ответ: Путь всегда один и тот же: реализовывать свое существо в какой угодно форме, любыми средствами, какими — совершенно неважно, но это единственный путь. Каждый человек несет в себе истину; именно с этой истиной он должен объединиться и с этой истиной должен жить; если он делает это, то путь, которым он следует для того, чтобы соединиться с этой истиной и реализовать ее, является также путем, который приводит его ближе всего к Трансформации. Т. е. личная реализация и трансформация неразрывно связаны между собой. Может быть, даже именно такое многообразие подходов раскроет нам Тайну и откроет дверь, кто знает?

Не было там также и общинной жизни — только внутренняя связь. Некоторые ученики сохраняли привычку с тех дней, когда Мать проводила беседы с детьми ашрама, собираться дважды в неделю для коллективных медитаций. Но больше всего ученики собирались вместе для занятий спортом (была и общая столовая, но многие предпочитали питаться дома, со своими семьями или одни). Были представлены все виды спорта, от традиционной хатха-йоги до тенниса и бокса, и почти каждый ученик посвящал ежедневно час или два спортивным занятиям. Море было рядом, но был также и пятидесятиметровый плавательный бассейн; были там и баскетбольная, и волейбольная площадки, беговые дорожки, гимнастический зал, боксерский ринг, доджо для занятий дзюдо и т. д. Там занимались всеми видами спорта и во всяком возрасте — от пяти до восьмидесяти. Был там и театр, и кинотеатр. Но спорт не был предметом особого культа, там не создавали кумиров, была одна вера — вера в божественные возможности человека и в более истинную жизнь на земле. Все вы, дети мои, живете здесь в исключительной свободе, — говорила Мать самым юным. — …Ни социальных ограничений, ни ограничений моральных, ни интеллектуальных, нет и никаких правил; только Свет — это все, что присутствует здесь. Но этот Свет был очень нужен. Именно там должна была начаться всеземная работа.

Вправе ли мы говорить о «всеземной» работе, если речь идет о 1200 учениках или пусть даже о сотне тысяч их? Ашрам на самом деле был лишь местом концентрированной работы — собственно говоря, ашрам находится везде в мире, где люди жаждут более истинной жизни, независимо от того, знают ли они Шри Ауробиндо или нет, потому что их внутренняя ориентация, их внутренняя потребность заставляет проходить их сквозь то же горнило суровых испытаний. Трансформация — это вовсе не привилегия одного человека; наоборот, она нуждается во множестве людей, людей как можно более разных. Ашрам был лишь символическим пунктом работы, как лаборатория является символическим, пробным местом испытания вакцины, которая принесет пользу миллионам людей; сам Шри Ауробиндо часто называл его лабораторией. Это можно легче понять, если мы примем во внимание, что каждый индивидуум представляет собой определенную совокупность вибраций и находится в контакте с определенной зоной Подсознательного. Каждый из этих миров, на вид таких разнообразных, состоит на самом деле из нескольких характерных вибраций; за многообразием форм (или, вернее, деформаций), существ, мест и событий внутри данной зоны на деле стоит одна и та же вибрация. Когда мы станем немного сознательными и начнем нисходить в Подсознательное и сможем работать там, не будучи при этом подавленными, то мы будем удивлены, иногда до смешного, что некоторые люди, которых мы знаем и которые внешне совершенно не похожи с ментальной и витальнои точки зрения, являются почти одинаковыми и равнозначными в Подсознательном! Их почти невозможно отличить друг от друга. То есть люди, принадлежащие к разным вероисповеданиям, различным культурным уровням, разным социальным классам и даже к различным культурным воззрениям, могут относиться к одному и тому же типу и быть совершенно одинаковыми в Подсознательном, как будто вы видите их одного сквозь другого, — говорит Мать, это какая-то удивительная разновидность взаимного наложения [суперпозиции]. Мы видим таким сквозным способом лишь двух, трех человек, потому что наше видение ограничено, но если бы мы обладали тотальным видением, то мы бы увидели за ними тысячи и тысячи людей, размещенных по четко определенным зонам. Некоторых людей никогда не увидишь вместе в Подсознательном, хотя они могут быть близки друг к другу во внешней жизни, и наоборот. И становится понятным, каким образом эта «всеземная» работа обретает мировые масштабы: Каждый индивидуум, — говорит Мать, — это инструмент, предназначенный для овладения некоторой совокупностью вибраций, которая представляет его особое поле деятельности (работы). Каждый из нас в силу своих положительных качеств и своих пороков имеет доступ к особой зоне всеземного сознания, эта зона и есть наш участок в общей (коллективной) трансформации. Поэтому мы теперь понимаем, почему вся трансформация не может быть осуществлена одним индивидом: потому что как бы он ни был велик, как бы ни была сложна его внутренняя организация, какой бы обширной ни была его колонизация ментального, витального и подсознательного, он представляет только одну совокупность вибраций. Самое большее, что он может сделать — это преобразовать тот тип вибраций, который он представляет, — но и это сомнительно, потому что в конечном счете все взаимосвязано. Понятно также, почему святые не могли достичь трансформации, вакцина создается не святостью, а той долей болезни человечества, которую имеешь смелость встретить лицом к лицу и взять на себя. Болезнь присутствует и в том, и в другом случае, но один человек закрывает на это глаза и уносится в экстазе, тогда как другой засучивает рукава и принимается за работу со своими пробирками. Когда один давний ученик горько сетовал на то, какая человеческая мешанина собрана в ашраме и какие «невозможные» люди живут в нем, Шри Ауробиндо отвечал: Необходимо, или даже неизбежно, чтобы в Ашраме, который является «лабораторией»… духовной и супраментальной йоги, человечество было представлено разнообразно. Ибо проблема трансформации должна включать в себя все виды элементов как благоприятствующих, так и противостоящих. Один и тот же человек есть на самом деле смешение этих двух элементов. Если осуществлять йогу будут лишь люди саттвичные [добродетельные] и развитые люди, не имеющие в себе особых витальных затруднений, то вполне может случиться, что затруднение, которое представляет витальный элемент в земной природе, не будет выявлено и преодолено, из-за чего усилия пропадут даром. [418] Другой ученик писал Шри Ауробиндо в минуту раскаяния: «Что мы за ученики!.. Вам нужно было бы выбрать или призвать кого-нибудь из лучшего теста — хотя бы, вот как X…» Шри Ауробиндо отвечал: Что касается учеников, я согласен! — Да, но будет ли этот лучший материал, если он существует, типичным для человечества? Занятия с несколькими исключительными типами едва ли решат проблему. И согласятся ли они следовать моим путем — вот еще один вопрос. И если их подвергнуть испытанию, не проявится ли в них внезапно обыкновенная человеческая природа — это следующий вопрос. [419] Я не хочу иметь сотни или тысячи учеников. Достаточно, если у меня будет сотня совершенных людей, свободных от мелкого эгоизма, которые станут инструментами Бога. [420]

418

38. Letters on Yoga, 22: 856

419

Nirodbaran. Correspondence, Vol. I, 101

420

Purani A.B. Life of Sri Aurobindo, 167