Шри Ауробиндо. Синтез Йоги - II
Шрифт:
Аналогичным образом, эмоциональный ум, вынужденный регистрировать все эти диссонансы и подчиняться возникающим эмоциональным реакциям, становится шумной ареной радости и горя, любви и ненависти, гнева, страха, борьбы, стремления, отвращения, симпатий, антипатий, равнодушия, довольства, недовольства, надежд, разочарований, признательности, мести и всей той неистовой игры страстей, которая составляет драму мировой жизни. Этот хаос мы зовем своей душой. Но подлинная душа, подлинная психическая сущность, присутствие которой мы ощущаем лишь изредка и которую развило очень небольшое число людей, является инструментом чистой любви, радости и светлого стремления к единению с Богом и нашими собратьями. Это психическое существо скрыто игрой ментализированной праны или ума желаний, который мы ошибочно принимаем за душу; эмоциональный ум не в состоянии отразить подлинную душу в нас – Божественное в наших сердцах – и вместо этого вынужден отражать ум желаний.
Точно так же дело обстоит и с мыслящим умом, который в идеале должен наблюдать, понимать, судить, обладая бесстрастным восторгом познания, и быть открытым наитиям и озарениям, проясняющим все, что предстает его взору, а также все, что пока скрыто от него, но постепенно должно быть проявлено. И как бы эти наития и озарения ни приходили к нам – свыше через интуитивный ум или поднимаясь из сердца, – их источником всегда является божественный Оракул,
Верно то, что корнем всего этого зла является чувство эго в самом уме; но на самом деле сознательный ум лишь отражает эго, уже созданное в подсознательном уме вещей, – ту немую душу камня и растения, которая присутствует в любом теле и любой жизни и только на финальных стадиях своего развития освобождается от немоты, обретает голос и пробуждается, а не создается изначально сознательным умом. И в такого рода восходящей эволюции именно жизненная энергия становится тугим узлом эго и именно ум желаний препятствует развязыванию этого узла, даже когда интеллект и сердце обнаруживают причину своих бед и рады бы от нее избавиться; ибо прана в них является тем непокорным Животным, которое своим упрямым норовом омрачает и искажает их знание и ограничивает их волю.
Поэтому ментальный Пуруша должен отделиться от этого ума желаний, перестав ассоциировать и отождествлять себя с ним. Он должен сказать: «Я не эта жизнь, которая борется и страдает, печалится и радуется, любит и ненавидит, надеется и обманывается, гневается и боится, пребывает в бодром или подавленном состоянии духа, зависит от витальных настроений и эмоциональных всплесков. Все это – лишь процессы и привычки Пракрити в чувственном и эмоциональном уме». После этого ум отстраняется от своих эмоций и начинает просто наблюдать за ними, как раньше наблюдал за движениями и ощущениями тела. В существе снова происходит внутреннее разделение. С одной стороны, мы имеем этот эмоциональный ум, в котором эти настроения и страсти продолжают возникать, согласно привычному движению гун Природы, а с другой – наблюдающий ум, который видит, изучает и понимает их, но никак не затрагивается ими. Он словно лицезрит своего рода представление или спектакль, разворачивающийся на ментальной сцене и не имеющий к нему никакого отношения. Сначала он смотрит с интересом и иногда по привычке отождествляет себя с тем или иным персонажем, потом очень спокойно и отстраненно и наконец начинает ощущать не только покой, но и чистый восторг своего собственного безмолвного существования, с улыбкой взирая на иллюзорность бушующих страстей, напоминающих радости и горести ребенка, который играет и увлекается своей игрой. Затем он осознает себя как владыку и подателя санкции, способного отозвать санкцию и прекратить эту игру. Когда санкция отозвана, происходит еще один важный феномен; эмоциональный ум становится естественно спокойным, чистым и свободным от всех этих реакций и, даже когда они возникают, он чувствует, что они рождаются не внутри него, а становятся результатом внушений, приходящих извне и все еще затрагивающих его внутренние струны; но и эта привычка постепенно ослабевает и со временем эмоциональный ум полностью освобождается от отвергнутых им страстей. Надежда и страх, радость и печаль, симпатия и антипатия, влечение и отвращение, довольство и недовольство, бодрость и подавленность, ужас и гнев, страх и отвращение, стыд и вспышки любви и ненависти покидают освобожденное психическое существо.
Что же приходит им на смену? Если мы пожелаем, это может быть абсолютный покой, тишина и бесстрастие. И хотя душа обычно должна пройти через эту стадию, это не та конечная цель, которую мы поставили перед собой. Поэтому Пуруша также становится владыкой, который повелевает и намерен заменить ложное наслаждение истинным, свойственным психическому существованию. Природа же исполняет его волю. То, что было основой желаний и страстей, превращается в реальность чистой, уравновешенной и спокойно-интенсивной любви, радости и единства. Вперед выходит подлинная душа, которая занимает место ума желаний. Очищенная и опустошенная чаша наполняется уже не сладко-горьким ядом страсти, а вином божественной любви и восторга. Страстные эмоции, даже страстное желание блага являются искаженными образами божественной природы. Эмоция жалости с ее нечистыми элементами физического отвращения и эмоциональной неспособности выносить страдания других должна быть отвергнута и заменена более высоким божественным состраданием, которое видит, понимает и принимает чужое горе и достаточно сильно, чтобы помочь и исцелить, но прибегая не к своеволию и бунту против страдания в мире и невежественному осуждению закона вещей и их источника, а к знанию и свету и действуя как инструмент Божественного в Его проявлении. Также и любовь, жаждущая удовлетворения желаний и обладания объектом своих чувств, подверженная радости и горю, должна быть заменена спокойной, неизменной, всеохватывающей любовью, лишенной всех этих витальных примесей, не зависящей от обстоятельств и не меняющейся из-за наличия или отсутствия ответной любви. Так нам надлежит работать со всеми душевными движениями; но об этом мы поговорим позднее, когда будем рассматривать Йогу самосовершенствования.
С этой двойственной возможностью, допускающей, с одной стороны, безразличие и покой, а с другой – интенсивную радость и пылкую любовь, все обстоит так же, как с действием и бездействием. Уравновешенность, а не равнодушие – вот та основа, на которую мы должны опираться. Умение стойко переносить страдания, сохраняя бесстрастие и безразличие, спокойное и смиренное принятие горя или радости без малейших реакций на то, что их вызывает, – такова подготовительная ступень или негативная основа уравновешенности; но полная уравновешенность достигается только тогда, когда она обретает свою позитивную форму любви и восторга. Чувственный ум должен обнаружить и воспринять расу Всепрекрасного, равно пребывающую во всем, сердце должно равно возлюбить все и ощущать Ананду во всем, психическая прана должна уметь наслаждаться этой расой, любовью и Анандой. В данном случае речь идет о позитивном совершенстве, которое приходит вместе с освобождением; в то время как нашей первой целью на пути знания является, скорее, само освобождение, которое достигается благодаря отделению от ума желаний и отказу от его страстей.
Ум желаний также должен перестать вмешиваться в процесс мышления, и это лучше всего сделать, отделив Пурушу от самого процесса мышления и формирования суждений. На этом мы уже останавливались, когда говорили о составляющих интегрального очищения существа. Ибо весь описываемый нами процесс познания является средством очищения и освобождения, благодаря которым становится возможным полное и окончательное познание себя, – таким образом, прогрессивное познание себя само становится инструментом очищения и освобождения. Метод освобождения мыслящего ума ничем не отличается от методов освобождения других частей существа. Пуруша, использовавший мыслящий ум для разотождествления с жизнью и телом, а также с умом желаний, ощущений и эмоций, должен повернуться к самому мыслящему уму и сказать: «Это тоже не я; я – не мысль и не мыслитель; все эти идеи, мнения, суждения, усилия интеллекта, его склонности, предпочтения, догмы, сомнения, самокритичность не являются мной; все это лишь работа Пракрити, осуществляемая в мыслящем уме». Таким образом возникает разделение на ум, который мыслит и имеет намерения, и ум, который просто наблюдает. В результате Пуруша становится только свидетелем; он видит, он понимает процесс и закономерности своего мышления, но никак не затрагивается им. Затем, как податель санкции, он отзывает свою прошлую санкцию, поддерживающую сложное переплетение скрытого потока мыслей и рассуждающего интеллекта, и заставляет и то и другое прекратить свою неуемную деятельность. Он становится свободен от подчиненности мыслящему уму и обретает способность к абсолютному безмолвию.
Для достижения совершенства в данном случае также необходимо, чтобы Пуруша снова занял свою позицию владыки Природы и направил свою волю на то, чтобы заменить интеллект и обычное неосознаваемое течение мыслей деятельностью истинного сознания, ниспосылающего свои озарения свыше. Но безмолвие также должно быть сохранено; ибо именно в тишине, переставая мыслить, мы обнаруживаем «Я» и осознаем его (а не просто интеллектуально понимаем, что это такое), а затем из ментального Пуруши мы уходим в то, что является источником ума. Но для осуществления этого перехода необходимо окончательное освобождение – освобождение от чувства эго в уме.
Глава IX. Освобождение от эго
Формирование ментального и витального эго, имеющего опору в теле и телесных ощущениях, было первым великим достижением космической жизни в ее прогрессивной эволюции; ибо она нашла средство, позволяющее ей создать из материи сознательное индивидуальное существо. Исчезновение же этого ограничивающего эго есть единственное условие и необходимое средство для того, чтобы эта космическая Жизнь достигла своей божественной полноты: ибо только так сознательный индивидуум сможет найти свое трансцендентное «Я», свою подлинную Личность. Об этих двух процессах или стадиях обычно говорят как о падении и искуплении или как о созидании и разрушении – зажжении пламени и его угасании или же формировании сначала маленького, временного и иллюзорного «я» с последующим освобождением от его ограничений и выходом в вечную беспредельность нашего истинного «Я». На самом деле человеческий ум разрывается между двумя противоположными точками зрения: становясь на первую, мирскую и прагматическую, он видит цель жизни в удовлетворении ментальных, витальных и физических запросов индивидуума или коллектива, ощущающих себя обособленным эго, и дальше этого не идет; становясь на вторую, духовную, философскую или религиозную, он считает единственным стоящим занятием подчинение эго интересам души, духа или любой другой высшей сущности. Даже в лагере сторонников эго есть два различных взгляда на космогоническую или материалистическую теорию вселенной. Одни склонны видеть в ментальном эго творение нашего ума, исчезающее с исчезновением ума в момент смерти тела; единственная непреходящая истина – это вечная Природа, осуществляющая свою деятельность в той или иной расе, и следовать нужно ее целям, а не нашим. Жизнь должна сводиться к осуществлению задач расы, коллективного эго, а не индивидуума. Другие мыслители, придерживающиеся более виталистических взглядов, считают высшим достижением Природы сознательное эго, каким бы эфемерным оно ни было, придают ему особую важность, называя человеческим образцом Воли к жизни, и полагают, что его величие и удовлетворение его потребностей является высшей целью нашего существования. В более многочисленных системах, опирающихся на те или иные религиозные концепции или духовные дисциплины, наблюдаются аналогичные расхождения. Буддисты отрицают существование какого-либо подлинного «я» или эго и считают, что нет ни универсального, ни трансцендентного Бытия. Последователи Адвайты заявляют, что душа, внешне обладающая индивидуальным существованием, по сути является высшим «Я» или Брахманом и ничем не отличается от него, что ее индивидуальность – иллюзия; по их мнению, избавление от индивидуального существования является единственным подлинным освобождением. Последователи других систем, в противоположность этой точке зрения, настаивают на бессмертии человеческой души; она, по их мнению, являясь основой множественного сознания в Едином или же зависимой, но все-таки отдельной сущностью, неизменна, реальна, непреходяща и вечна.
Среди всех этих различных и конфликтующих точек зрения искатель Истины должен выбрать ту, за которой, по его мнению, скрывается подлинное Знание. Однако, если наша цель – духовное освобождение или духовная полнота, то выход за пределы этой маленькой формы эго является настоятельной необходимостью. Человеческий эгоизм и удовлетворение запросов эго не может привести к божественному совершенству и освобождению. Определенное очищение от эгоизма необходимо даже в том случае, когда речь идет об этическом прогрессе и облагораживании нравов ради улучшения и усовершенствования общества; а тем более это важно для обретения внутреннего мира, чистоты и блаженства. Но еще более радикальное освобождение, и не только от эгоизма, но и от идеи эго и чувства эго, необходимо, если наша цель – возвысить и преобразовать человеческую природу в божественную. Опыт показывает, что есть прямая зависимость между степенью освобождения от ограничений ментального и витального эго и широтой нашей жизни, полнотой нашего существования, высотой нашего сознания, счастьем нашей души и даже нашим знанием, силой и полем нашей деятельности. Даже цели, преследуемые наиболее прагматической философией, легче всего достигаются не за счет удовлетворения мелочных запросов эго, а благодаря обретению свободы в более высоком и широком «я». В ограниченном бытии нет счастья, – гласит Писание, – широта существования приносит счастье. Эго по самой своей природе есть ограничение и скудость бытия; оно сужает сознание и вместе с этим сужением приводит к невозможности полноценного познания и парализующему неведению, оно ограничивает и ослабляет силу и в результате этого приводит к слабости и неспособности – к разделению единства, а из-за этого разделения – к дисгармонии и недостатку сочувствия, любви и понимания, оно подавляет или фрагментирует восторг существования, вынуждая нас ощущать боль и страдание. Чтобы вернуть утраченное, мы должны вырваться из миров эго. Эго должно либо исчезнуть в безличности, либо слиться с более широким «Я»; оно должно раствориться либо в более обширном космическом «Я», вмещающем в себя все эти более ограниченные «я», либо в Трансцендентном, по отношению к которому даже космическое «Я» является уменьшенным образом.