Штабс-капитан Круглов
Шрифт:
– Тогда вот что… – Капитан второго ранга покосился на фотографию очкастого Генсека. Дернул щекой, давя невольное раздражение и закончил. – Отправь "помощника", пусть вытаскивает на службу. В любом виде. Хоть пьяного, хоть какого.
– Круглов же не пьет. – Удивился старший лейтенант несвойственной командиру забывчивости.
– Да знаю я. – Овчарук вновь досадливо поморщился. – А ты молод еще, старшим указывать.
– Есть отправить "оповестителя" к капитану Круглову. – Продублировал приказ дежурный, сообразив, что шутки кончились.
Серега Круглов стоял посреди комнаты, и тупо смотрел на разбросанные по полу вещи. Наконец отмер, заглянул под кровать. Растянутые пружины панцирной сетки, пыльные полосы. – Понятно. – Сергей аккуратно переступая прошел к застеленному клеенкой столу, и прочитал короткую фразу, размашисто выведенную на тетрадном листке.
"…Пропади ты пропадом, с твоей службой".
Подписи не было, да она была не нужна. – Ольга давно обещала послать все к такой то матери, и вернуться в Арсеньев к родителям.
– Семейная лодка разбилась о быт. – Задумчиво пробормотал капитан и нагнулся за лежащей на грязных половицах варежкой.
Узорчатые, с красивым скандинавским орнаментом, рукавички он привез жене в прошлую осень. – Она долго разглядывала подарок, а после вздохнула и, сделав над собой усилие, улыбнулась. – Спасибо, милый, теперь еще бы сапоги взять, и хоть замуж…
Сергей опустил забытую вещь на стол. – Вернется? – Вопрос без ответа. Олька могла долго молчать, но когда прорывало, шла до конца. – Он обвел взглядом убогую обстановку временного жилья. Громадная печь с треснутой чугунной дверцей, бугристые, окрашенные серой от времени известью стены. А что сказать, Остров Русский он и есть остров. Пять месяцев туман, остальное морось. А зимой пронизывающий колючий от летящей каменной пыли ветер, стылое море, и корявые деревья на сопках.
– Разрешите? – Дверь скрипнула, приоткрылась, в проеме возникла голова старшего матроса Иванчикова. – Вас в часть, срочно. Папик…, виноват…, товарищ командир, приказал.
Старослужащий стрельнул взглядом, пеленгуя творящийся в комнате беспорядок, и исчез в коридоре.
– Твою… – Вырвалось у расстроенного капитана. – Он скривился, точно от зубной боли. – Послать, что ли всех? Надоели. – Однако, вздохнул, поправил воротничок застиранной "мабуты", натянул на лысеющую голову черную пилотку, поправил согнутый краб-кокарду и шагнул к выходу. Потянул руку к карману, отыскивая ключ, однако замер, усмехнулся и плотно впечатал обитое дерматином полотно в косяк. – Кому , а главное что здесь брать…
– Пошли, орелик. – Кивнул офицер посыльному, и двинулся по заставленному соседским барахлом коридору навстречу к яркому августовскому солнцу.
– Капитан Круглов по вашему приказанию прибыл. – Доложил Сергей, входя в кабинет командира, через полчаса.
Овчарук с трудом выбрался из-за стола. Громадное тело нависло над обманчиво щуплой фигуркой подчиненного. – Ты чего такой? – Удивился командир подразделения сухости в голосе офицера. Обиделся, что с выходного выдернул?
– Никак нет. – Вильнул Круглов взглядом, но поняв, что отмолчаться не выйдет, раскололся. – Ольга уехала. Домой. – Думал в Арсеньев смотаться, поговорить.
– А, ну это понятно. – Командир привычно потер шрам. – Ты, вот что, Сергей, не гони волну. Пусть успокоится, с матерью поговорит, поплачет. А потом, в субботу, приедешь. …Ты меня слушай. – Чуть смягчил наставление старший товарищ. Моя, знаешь сколько раз уходила? Я в этом деле уже стратегом стал. Ты не спеши. К тому же и не получится сейчас разговора у вас. По себе знаю.
Командир глянул на выцветшую брезентуху, обтягивающую плечи капитана, и построжел. – У тебя форма в части? Ходишь, как не пойми чего… на тебя глядя и бойцы…
– Никак нет, – вынужденно признался Круглов. – Форму дома оставил. Только там плесень страшная, боюсь, тужурка уже зеленой стала.
Капдва посопел перебитым в юности носом. – Ладно, черт с ним, обойдутся. Тоолько ботинки хоть почисти. – В Штаб флота поедем.
– Круглов аккуратно двинул бровью, обозначив вопрос, но промолчал. – Захочет сам скажет, нет, спрашивать бесполезно.
К начальнику штаба. – Уточнил Мойша, как за глаза прозвали командира местные остряки.
– Неужели меня там знают? – Искренне удивился капитан.
– Тебе не по фиг? – Отозвался командир, натягивая свою фирменую. Шитую по заказу фуражку. – Знают, не знают… – Буркнул он, проверяя дверцу сейфа. – Может и хорошо, что не знают.
– Шагай, а то до вечера провозимся. – Подтолкнул он подчиненного.
Полчаса перехода на стареньком разъездном катере пролетели незаметно. Сергей сидел, на затертой суконными брюками сослуживцев скамейке, подставив лицо прохладному ветру. Мелкие брызги от разбивающихся о форштевень "горбача" волн приятно холодили кожу, но мысли крутились вокруг семейных проблем. Впрочем, думалось как-то лениво и беспредметно: Думай не думай…, какая разница, все равно ничего не изменишь: Очередь на жилье подойдет бог знает когда, зарплаты в триста рублей с копейками ей на неделю, а мне даже майорская звездочка ближайший год- два не светит.
– В тридцать лет ума нет, и не будет. – Всплыла в памяти затертая пословица. Круглов поднял голову, глянул на белоснежный лайнер, пришвартованный к причалу Морского вокзала.
– Александр Пушкин. – Прочитал он латинские буквы, выведенные на громадной трубе воздуховода. – Живут же люди…
С круизного судна, горой возвышающегося над проходящим мимо катером донеслась заводная песенка про белый теплоход.
"Горбач" миновал остроносые обводы выстроившихся у причала кораблей, и ткнулся бортом в кранцы совсем рядом с пижонским катером ЧВСа.
– Вперед. – Выбрался из каюты Овчарук. Зевнул, потянулся, разминая громадные, по медвежьи покатые плечи, и одернул кремовую рубашку на вполне оформившемся животике. Кочегарка,с колько себя помню, дымит… А я вот… все толстею. – Невнятно на что посетовал он, двигаясь по квадратным плитам.
– Скажите, товарищ подполковник. – Кинулся к офицерам плюгавый паренек с зажатым в ладони микрофоном едва сослуживцы оказались вне территории базы. – Что вы думаете по поводу неуставных взаимоотношений в армии?