Штамп Гименея
Шрифт:
– Ты все не так поняла. Давай поговорим спокойно, что ты завелась? Я тоже тебя очень ценю и люблю.
– Это прямо бросается в глаза, – горько усмехнулась я.
Борис молча посмотрел на меня и вздохнул, как вздыхают учителя, когда никак не могут достучаться до рассудка учащегося.
– Я очень жалею, что тогда все так получилось с этим дурацким паспортом. Я должен был тебе сразу все объяснить, а сам, как дурак, принялся злиться, что ты меня перепроверяешь, не доверяешь мне.
– Ничего страшного, это же все в прошлом, – с надеждой сказала я. – Я поняла, что больше всего я хочу тебе верить. Мне без тебя плохо. Пусть даже ты был женат. Пусть не развелся.
– Да не в этом дело, – поморщился он. – Ты же ведь никогда не слушаешь, все сама
– Я вообще больше ничего не хочу додумывать, – рьяно закивала я.
– Понимаешь, жизнь – сложная штука. А тем более, что и я не мальчик. У меня есть своя история, свои страхи. И когда у меня из карманов достают паспорт, я начинаю дергаться.
– Все понятно, не надо слов. Я люблю тебя. А ты? Ты меня любишь? – спросила я про самое главное.
– Ну конечно, – кивнул он. Я выдохнула весь воздух. – Просто сейчас у меня не все так просто.
– Что? Что не просто? – нахмурилась я.
– Борис? Ты чего так долго? – вдруг раздался женский голос за моей спиной. Что ж такое, все время кто-то что-то делает за моей спиной. Я обернулась и увидела там женщину. Ту самую женщину с фотографии. Она стояла в домашнем халате в дверях Борисовой квартиры и полотенчиком вытирала тарелку.
– Маша? Это Наташа.
– Приятно, – выдавила из себя его жена, так что сразу стало понятно, насколько ей приятно. Его ЖЕНА. Здесь!
– Наташа? Ты что? – вдруг засуетился Борис, глядя, как, видимо, изменилось мое лицо. – Это совсем не то, что ты подумала.
– А что она подумала? – с интересом оглядела меня его ЖЕНА. Кошмар! Что я тут делаю? Надо бежать!
– Это не то. Мы с Машей просто…
– Не надо! – выкрикнула я. – Все всегда так просто!
– Подожди! Все совсем не так. Мы разведены, – сам себя не помня, кричал что-то вниз лестничного пролета Борис. Я же неслась по нему, закрыв уши, заколотив сердце, зажмурив глаза… Господи, какая же я дура. Какие же мы все бываем дуры. Ни за что! Никогда! Никого! Отныне я ни одному мужчине не поверю, ни одному их слову, ни одному жесту. Я вылетела из дома Бориса, а мне казалось, что внутри меня началась атомная война. Вот и все. Оба мужчины, что мне довелось по-настоящему полюбить, предали меня, унизили, растоптали мою любовь. И отобрали молодость, потому что если в первый раз мне еще казалось, что у меня все еще впереди и что один облом не может означать конец всей моей любви, то теперь я ощущала, как мое сердце превращается в лохмотья, лоскуты. Как больше никогда я не захочу открыть свое сердце ни одному человеку. Даже если он окажется со всех сторон положительным, со всех сторон хорошим. И даже если он полюбит меня так, как я когда-то любила Бориса Аверина, я ни за что на свете не поверю, не захочу знать, не откликнусь. Почти два года я считала, что сказки Бориса про жизнь для себя – это что-то ненастоящее, притворное, игрушечное. А он, оказывается, вовсе не шутил. И теперь я тоже хочу остаться сама с собой. Я страстно мечтаю о том, чтобы мне было на всех всегда наплевать. Деньги, удовольствия, интересная жизнь, но никакой любви. Эта тема в моей жизни закрыта.
Часть третья
Глава 1
Тактика и стратегия
Раз на раз не приходится, гласит очередная народная мудрость. А кстати, кто-то из великих выдолбил на колечке умную фразу «И это пройдет». Тоже в тему, потому что иногда эта пара прописных истин очень помогает пережить очередной тупик. Если вдуматься, наверное, у каждого бывают такие моменты, когда нужно именно такое колечко. Потому что в эти самые моменты кажется, что все так плохо, что хуже уже некуда, и, главное, ничто не изменится и лучше не будет никогда. Расскажу вам для примера поучительную историю. Однажды один очень молодой и очень вежливый юноша (назовем его Вася, хотя на самом деле имя у него гораздо благороднее) полюбил всей душой одну не менее молодую и не менее благородную девушку (назовем ее Маша). Был это союз настоящих любящих сердец, с поцелуями под луной, нежными
– Да, конечно, да! – захлопала в ладоши Маша и быстренько нацепила предложенное кольцо с маленьким бриллиантом. Согласитесь, не так много на свете молодых людей, готовых сделать предложение руки и сердца в столь приятной форме. В основном мужчины (особенно российские) вяло соглашаются.
Мы всем курсом обмирали от восторга, когда Машка продемонстрировала весомый (если измерять в каратах) атрибут любви.
Дальше все было как у всех, то есть белая фата, кружевное платье (примерно такое, от которого я так некрасиво откосила), заверение в вечности и неизменности того, в чем никто и никогда не может быть уверен. И, наконец, веселая, даже я бы сказала, лихая гульба в загородном доме этого самого Васи. Вернее, в загородном доме его родителей. Счастье било через край, от молодых нельзя было оторвать глаз. Как сейчас помню тот теплый летний день, когда мы всей группой желали Марии счастья и весело орали «горько». А потом, когда все изрядно приняли на грудь и потихоньку начали забывать, в связи с чем все мы тут собрались, Машка принялась весело швырять в оркестр крупные купюры. Оркестр это очень одобрил. Саксофонист показывал чудеса ловкости, подбирал деньги с пола, не отрываясь от инструмента. Машка пьяно умилялась. Это был своего рода широкий жест, которым она пыталась сразу выразить и радость жизни, и благодарность музыкантам за хорошую игру, и попытку показать, что она – щедрая и добрая хозяйка.
– Что ты делаешь?! – ужасались родители. Деньги, которыми швырялась молодая, были подарочными, выкупными, отступными и прочими, которые удалось по старой доброй русской традиции стрясти с гостей. Денег было жалко.
– А по хрену, – отвечала невеста. – У меня свадьба!
– Собирайте за ней крупные купюры, пока эти рвачи их не похватали, – не растерялась Машкина мама. Она с лихостью профессионального бейсболиста ловила банковские билеты прямо на подлете к одурманенным денежным дождем оркестрантам. – А ей, дуре, суньте в руки сторублевки. Пусть хоть весь участок засыплет. Все равно никто ничего не поймет!
– Горько, горько! – скандировали мы, а жених с испугом следил за происходящим.
В общем, свадьба удалась, несмотря на попытки милиции ее испортить. Почему-то им было совершенно наплевать на то, что это – свадьба, то есть священный союз двух любящих людей, будущая ячейка общества. Стражи порядка все придирались и придирались. То им было не так, это не эдак.
– Костры до неба – не положено!
– Шуметь по ночам – не положено!
– Рвать яблоки у соседей – не положено!
– А что у вас положено-то? – устало спрашивали мы.
Оказалось, что у них положено много и бесплатно пить крепкие спиртные напитки.
После того как мы исполнили священный долг перед милиционерами, они согласились с тем, чтобы свадьба продолжала катиться по улицам дачного поселка, и уснули крепким сном сытого и сильно пьяного человека. Соседи, поворчав, последовали за ними. А к утру весь легендарный состав гостей разнокалиберно храпел, нарушая птичий гомон. Лето – золотое время для празднований и торжеств на свежем воздухе. Хотя бы потому, что никому не пришлось ничего стелить. Большая часть подвижного состава уснула прямо около стола.
Наутро пришло время разборок. Впервые в своей только что начавшейся семейной жизни Вася узнал, что, женившись на Маше, он обрел еще и ее маму. Как довесок. Они с Машей были как шампунь и кондиционер в одном флаконе. Хочешь пользоваться? Без кондиционера не получится. Вот Машина мама и приступила к исполнению священного долга тещи. Устроила Васе первую головомойку.
– Как ты мог дать Машеньке так напиться? – пристала она к нему, не дав даже раздобыть аспирину.
– А что я мог сделать? – судорожно оправдывался он, еле продрав глаза.