Штильскин
Шрифт:
— Но, тот, что у меня и у ваших агентов, не временный?
— Нет, это чистая кровь. Именно поэтому люди готовы за неё убить. Одна из основных функций Агентства в том, чтобы отслеживать использование пропусков и наказывать тех, кто злоупотребляет этой привилегией.
— Это единственная функция Агентства?
Лили уставилась в тёмные глаза Роберта.
— Нет.
Нечто в её ответе встревожило Роберта, и он почувствовал, что в этом ответе было нечто большее, нежели одно слово, но всё дело было в том, что глаза Лили заставили его мозг порхать, и всякое любопытство тут же рассеялось.
Кролик пролез
— Спасибо вам большое; мы передадим вам весточку, как обнаружим дворфа.
— Я очень это ценю. Роберт Даркли, пока я готовил вам еду, мне на ум пришло ещё кое-что. Могу я переговорить с вами с глазу на глаз?
Роберт взглянул на Лили, словно в ожидании разрешения, но заметил, что та смотрит прямо на Кролика, который совершенно не обращал на неё внимания. Любой нормальный мужчина от такого взгляда окаменел бы. А, поскольку Кролик был кроликом, а не нормальным мужчиной, он, очевидно, был прекрасно защищён от подобных взглядов.
— Я подожду снаружи, — решительно произнесла Лили. — Поторопись, мы теряем время.
Лили бросила предупреждающий взгляд на Роберта и вышла через большую деревянную дверь. Сквозь дверной проём Роберт заметил, что снаружи перемешался мириад ярчайших цветов, словно, кто-то нарисовал картину акварелью, а потом забыл её под дождём. Лили прошла сквозь картинку в дверном проёме, и цвета окутали её, пока она полностью не растворилась, и дверь не закрылась за её спиной.
— Как бы мы ни были дружны друг с другом, между Перепутьем и Агентством существует враждебность. — Кролик печально покачал головой.
— С чего это?
— Дело в цели. Без Агентства жизнь продолжится своим чередом. Без меня, Агентство потеряет смысл. Я одновременно представляю угрозу, и без меня не обойтись. Но, пока же, давайте поговорим о вас. Полагаю, вы считаете, что данное волшебное путешествие имеет для вас цель, возможно, ваша жизнь обретёт смысл, но, пожалуйста, не обманывайтесь насчёт жестокости мира, в котором вы сейчас находитесь. Если хотите знать моё откровенное мнение, вам следует развернуться и оставить Перепутье, и всё остальное за спиной.
— Послушайте, мистер… Кролик, сегодня меня уволили с работы, а прошлым вечером подружка разбила мне сердце. У меня нет друзей, или кого-нибудь, кого я назвал бы другом, я не особо привлекателен или умён, и единственная важная часть моей жизни — это странные необъяснимые вещи, которые постоянно в ней происходят. Если быть до конца откровенным, мне нечего терять.
Кролик почесал длинное белое ухо.
— Ну, что ж, раз вы намерены остаться здесь, должен сообщить вам три вещи. Первое — вам всегда есть, что терять. Ваша кровь столь же ценна, как и моя, как и чья угодно ещё. Это товар. Всегда помните об этом. Во-вторых, в ваш пропуск я добавил кое-что ещё.
Роберт рассеянно игрался с флаконом на шее и разглядывал его.
— Если вы пройдёте через дверь без паспорта, вы случайным образом отправитесь куда-нибудь в пределах того мира, в котором находитесь. Если у вас есть пропуск, у вас появляется возможность путешествовать по миру или между мирами.
— Позволит вернуться в Тосторонье, знаю. Но я не хочу возвращаться…
Кролик поднял большую лохматую лапу, чтобы прервать его, и закатил большие водянистые глаза.
— Как я и сказал, есть кое-что
— А третье?
— Третье — самое важное. Ни при каких обстоятельствах не ищите своего отца.
Роберт и Кролик смотрели прямо друг на друга. После нескольких десятилетий полной неизвестности о своём отце, и смирении с тем, что он, скорее всего, мёртв, это был второй раз, когда за последние три часа кто-то упомянул о его существовании.
— Что вам известно о моём отце? — спросил Роберт. Не смог с собой совладать.
Роберт так и не понял, откуда ему прилетел удар, и размышляя об этом позже, он задумался, не был ли термин «удар исподтишка» придуман в Этосторонье. Кролик ударил его прямо по лицу. Выражение шока, которое, как знал Роберт, отразилось на его искажённом лице, было полностью проигнорировано Кроликом, который продолжал вести себя так, словно ничего не произошло.
— Я знаю достаточно, чтобы вы никогда его не искали, и этого достаточно. Удачи, Роберт Даркли. Счастливого пути.
Кролик развернулся и принялся убирать тела мёртвых работников.
Белый Кролик из «Алисы в Зазеркалье» был прекрасным крошечным кроликом с нервозностью и одержимостью относительно сохранения времени. Настоящий Белый Кролик был полутораметровым мелодраматическим созданием, которое имело дело с кровью, говорило, как британский дворянин, и, как показалось Роберту, имело немного агрессивный характер.
Роберт вышел из Перепутья через ту же дверь, что и Лили. Акварельная стена по ту сторону двери на ощупь была похожа на моторное масло. Он одёрнул руку и в последний раз задумался, верное ли решение он принял. Он задумался о своей жизни в Тосторонье. Работа, которую он ненавидел, подружка, которая его не любила, друзья, которые едва ли помнили о его существовании, злобная домохозяйка… этот список не приносил ему счастья.
Но здесь ему была предоставлена возможность. То ли дело было в неопределенности, то ли в красивой женщине с янтарными глазами на той стороне, то ли в том простом факте, что все эти странности, происходившие в его жизни, больше не казались странностями. Роберт Даркли набрал воздуха в грудь и шагнул через дверь.
В Перепутье Белый Кролик пустил слезу по семнадцати кроликам, что лежали вокруг него. Он бросил взгляд в сторону скрипнувшей двери и понурил голову. В глазах Роберта он видел неизбежность, и понимал, что это значило. Он не мог предсказывать будущее, не на большой дистанции, но неплохо соображал, куда всё шло.
Глава седьмая
Брачные ритуалы хворобьёв
Роберт шагнул за дверь, установленную в самом основании горы. На ярко-голубом небе на практически комфортной высоте висело солнце; в отдалении перекатывались холмы, прежде чем исчезнуть за горизонтом. От самого входа в Перепутье тянулась дорога, мощенная квадратными кирпичами.