Штильскин
Шрифт:
Откровенно говоря, он едва замечал течение времени, поскольку решил воспользоваться возможностью максимально изучить Этосторонье. Он искренне надеялся понять, зачем вообще отправился в это путешествие. Лили была чрезвычайно терпелива к его невежеству и, в силу своих способностей, ответила на большинство вопросов о мире, в котором они находятся в данный момент. Роберт кое-что узнал о некоторых обитателях Этосторонья. Он выяснил, что люди составляли лишь половину численности населения. Другая половина включала в себя зверолюдей — наполовину людей, наполовину зверей. Ещё там водились дворфы, феи, гномы, жевуны, великаны, гоблины, людоеды, русалки и
Потребовалось время, несколько объяснений и ряд оскорблений в адрес интеллекта Роберта со стороны гномов, пока до него не дошло, как именно работали двери. Если кто-нибудь с кровью Кролика в качестве пропуска проходил через дверь, он мог попасть в определенное место в Тосторонье.
Слово «определенное», вероятно, подходило наилучшим образом, поскольку различные места между реальностями порой перемещались, как если бы обе эти реальности представляли собой одеяла, сшитые друг с другом в случайных местах безумной швеёй, сошедшей с ума на почве вышивания, и время от времени испытывающей потребность всё распороть и перешить заново.
Если у путешественника не было пропуска, он мог быть перемещён в любое место в Этосторонье. Двери постоянно перемещались, словно обладали собственным разумом. Ими ничто не управляло; у них не было никакой иной цели, кроме как соединять места и миры, и за несколько десятилетий, по словам Лили, число дверей значительно уменьшилось. Она намекнула, что в какой-то момент истории, великий источник магии исчез из их мира, и с тех пор количество магии в Этосторонье начало уменьшаться.
После первого часа путешествия, Роберт решил игнорировать гномов. Подобная манера поведения показалась ему наилучшей, ведь любой словесный спарринг заканчивался их победой; выяснилось, что раса гномов развила тонкое умение оскорблять людей. Сей навык они оттачивали последние несколько столетий, пока он не стал таким же опасным и смертоносным, как и оружие, что они носили при себе. Также стало очевидным и то, что гномы не питали никакого уважения к Тосторонью и его обитателям, хотя Роберт так и не понял, почему. Когда он спросил гномов, почему они так ненавидят Тосторонье, те сделали заявление, в котором сравнили Роберта с кишечными газами самки рата.
Позже он выяснил, что рат — это свиноподобное создание ярко-зелёного цвета. Ел их мало кто, отчасти из-за неприятного вкуса, но, в основном, из-за того, что раты умели говорить. Они не были классифицированы как зверолюди, поскольку не являлись ничьей половиной. Их примитивные жизненные функции заключались в еде, сне, испражнении и откровенных разговорах со всеми подряд о местных новостях и политике. Раты прослыли настолько скучными, что могли напрочь отбить аппетит у кого угодно. Некоторые считали это защитным механизмом против их убийства и поедания. Сами раты отвергали подобные обвинения, и утверждали, будто им просто нравится хорошая беседа.
Тропа, которой шли Роберт и Лили, наконец, вывела их из холмистой местности вокруг Перепутья и уходила в густой лес, известный как Тёмный Лес, названный так, потому что деревья там были настолько густыми, что блокировали солнечный свет и стояли настолько плотно, что свернуть с тропы было невозможно. Этосторонье было разделено на несколько провинций, каждую контролировал свой правитель, или, в отдельных случаях, несколько правителей. Лили пояснила, что до Историка они доберутся где-то к утру, поэтому стоило остановиться на ночь, поскольку по ночам в лесах
— Где остановимся? — спросил Роберт.
— Тут в Тёмном Лесу есть гостиница. Я там раньше останавливалась. Для тебя это будет неплохой опыт — ею управляют зверолюди.
— Правда? — переспросил Роберт, несколько более взволнованно, чем следовало бы, но он ничего не мог с собой поделать. Сегодня для него всё в новинку. Это было похоже на рождение, если рождение означало быть брошенным, уволенным, избитым феей, атакованным гномами, и увидеть отвратительное совокупление двух гигантских птиц.
— Спасибо, — искренне произнёс Роберт.
— За что?
— Вообще-то, за всё. За то, что взяли меня с собой.
Лили застенчиво улыбнулась, чего Роберт совершенно не мог припомнить с момента их встречи. Быстро появившись, улыбка так же быстро исчезла.
— Что ж, это разумно. Очевидно, ты как-то со всем этим связан.
— Знать бы ещё, как. — Роберт огляделся и заметил, что они были одни. — А где гномы?
— Где-то рядом, вероятно, ушли в разведку.
Роберту хотелось перевести тему на Лили, но не похоже, чтобы та была заинтересована в обсуждении себя.
— Лили, как вы в это ввязались?
— Я работаю в Агентстве.
— Знаю, вы говорили. Не чем занимается Агентство, а, что работаете там. Я имел в виду то, каким образом вы оказались в этом мире? Похоже, в Этосторонье у всех есть происхождение.
— Не хочу об этом говорить. Проживешь тут подольше, может, сам узнаешь.
С нависающих деревьев спрыгнули Гник и генерал Гнарли, и легко приземлились напротив Лили и Роберта. Гнарли всегда обращался к Лили, редко обращая внимание на присутствие Роберта.
— Постояльцев в гостинице на данный момент нет. Морин и Мелвин Козлоголовы будут рады принять нас на ночь. О беглом дворфе они ничего не слышали.
— Благодарю, генерал, — ответила Лили. Гном кивнул и вместе с Гником развернулся и пошёл по тропе. Роберт счёл забавными слова Лили о том, что эти гномы были воинами. Он с трудом мог поверить, чтобы кто-нибудь, настолько маленький, мог быть опасен. Вскоре после того, как они покинули Перепутье, генерал Гнарли заявил, что голоден, а Гник одним легким движением извлёк из рукава кинжал и точно метнул его в небольшую птицу метрах в пятнадцати от них. К большому огорчению птицы, её голова была отсечена, а тело быстро зажарено на открытом огне парой голодных гномов.
— А далеко гостиница? — спросил Роберт. Лили просто указала вперёд. Он заметил, что тропа стала шире, и его взору открылось большое каменное здание с соломенной крышей. Судя по окнам, этажей в доме было два. Из каменной трубы тянулся дым, а окна светились мягким светом, одним лишь своим видом намекая на комфорт и уют.
Бестелесное создание плыло где-то между реальностями в виде оранжевых и фиолетовых пятен, не имеющих строгой формы, кружилось в небытии, оседлав несуществующие ветра в пространстве, где не могло выжить ничто живое. Потребовалось некоторое время на поиски, но, наконец, он нашёл жертву. Он вновь попытался принять телесную форму, но единственным результатом этой попытки стало лишь то, что одного крайне удивлённого молодого поэта из Южной Америки выдернуло из душевой, перенесло со скоростью тьмы через океан и выбросило совершенного голого напротив Сиднейского оперного театра в Австралии. На сцене только подошло к концу представление, и зрители выходили из оперы на тёплый ночной воздух.