Штирлиц без грима. Семнадцать мгновений вранья
Шрифт:
Допустим, что все описанные выше мероприятия проходили вне временных рамок «Семнадцати мгновений весны». Поэтому эти события не нашли отражения в данном произведении. А вот как быть еще с одними переговорами, которые начались в середине февраля 1945 года? О них советский разведчик почему-то тоже не знал.
В послевоенной литературе достаточно широко освещена еще одна личная попытка Генриха Гиммлера сговориться с западными державами — его переговоры с заместителем президента шведского Красного Креста графом Фольке Бернадоттом.
Эти переговоры длились три месяца — с 19 февраля по 24 апреля 1945 года. Уже на первой встрече Генрих Гиммлер завел речь о «большевистской опасности», а на второй встрече — попросил Бернадотта быть посредником между ним и Верховным главнокомандующим экспедиционными войсками союзников в Европе Дуайтом Эйзенхауэром. Генрих Гиммлер был даже готов послать вместе с Бернадоттом к Дуайту Эйзенхауэру и премьер-министру Англии Уинстону Черчиллю своего ближайшего сподвижника Вальтера Шелленберга. В своих воспоминаниях Бернадотт и Шелленберг не излагают полной программы Гиммлера, с которой он хотел выступить перед США и Англией. Это сделал за них Керстен, которого Гиммлер также просил направиться к Эйзенхауэру и изложить следующие предложения:
«СС и Вермахт готовы продолжать войну против России, если англо-американцы согласятся на перемирие с нами. Для нас невозможно заключить мир с большевистской Россией. Любое соглашение не будет иметь значения, ибо Россия не соблюдает соглашений. Итак, мы должны бороться, чтобы спасти Европу от ужасов, которые ожидают ее, если большевизм не будет отодвинут. Сделайте все, чтобы убедить Эйзенхауэра в том, что настоящий враг человечества — Советская Россия и что только немцы могут драться против нее…
Я согласен признать победу западных держав. Они только должны дать мне время отбросить Россию. Если они мне оставят вооружение, я еще смогу это сделать».
Феликс Керстен написал в своих мемуарах, что все это было передано Бернадотту, который через шведского министра иностранных дел немедля довел послание Генриха Гиммлера до сведения правительств США и Англии. Это предложение от 25 апреля 1945 года было предметом специального совещания с участием президента США Гарри Трумэна, начальника штаба при главнокомандующем Вооруженными силами США Уильяма Леги и начальника штаба армии США генерала Джорджа МаршаллаJTIo свидетельству Уильяма Леги, во время заседания состоялся обмен мнениями по телефону с Уинстоном Черчиллем, который считал возможным принять предложение Генриха Гиммлера. Однако после дискуссии было решено его отклонить и (лишь после этого) информировать Советский Союз.
Понять причины этого отказа, как будто бы шедшего вразрез с общей политической концепцией того же Трумэна, можно лишь с учетом реальной обстановки весны 1945 года. Тогда ни один даже самый реакционный политик Запада не мог отважиться на то, чтобы предложить своим народам начать войну против спасителя Европы — советского народа. На это не могли пойти ни Гарри Трумэн, ни Уинстон Черчилль. Кроме того, они не переоценивали и возможностей Генриха Гиммлера, который в апреле 1945 года уже лишился своей былой мощи в Германии. Весь этот комплекс и решил судьбу его предложений.
Генрих Гиммлер, явно не понимая безнадежного положения Третьего рейха и главное — своего личного, продолжал интриги. Так, главнокомандующий британскими оккупационными войсками в Германии фельдмаршал Бернард Монтгомери в своих мемуарах публикует следующее донесение английской военной разведки.
Генрих Гиммлер, сообщалось в нем, хотел встретиться с Бернардом Монтгомери, «чтобы подчеркнуть, что рано или поздно придется вести войну с целью приостановить марш в Западную Европу азиатских орд, возглавляемых Россией… Теперь, когда Германия разгромлена, Британия осталась один на один с азиатскими варварами. Важно спасти живую силу Германии от того, чтобы она не попала в руки русских, поскольку она вскоре пригодится. Вскоре вместе с англичанами придется драться с русскими».
Вместе с Генрихом Гиммлером отчаянные попытки достичь соглашения с западными союзниками предпринимал Вальтер Шелленберг, который метался между руководителем СС и шведскими посредниками. Он же предлагал послать в качестве специального парламентера в Вашингтон американского бригадного генерала Артура Ванамана, находившегося в плену в Германии. В Италии, в апреле 1945 года, активнейшим образом действовал Карл Вольф, установивший единый фронт с Алленом Даллесом и пытавшийся осуществить сепаратную капитуляцию группы «Ц» перед англо-американским командованием. Но все это были напрасные усилия. Германия проиграла Вторую мировую войну.
Страстное стремление Генриха Гиммлера договориться с Западом послужило причиной опалы со стороны Адольфа Гитлера. Произошло это 28 апреля 1945 года, когда радио Лондона публично заявило о его попытках заключить сепаратный мир. Согласно воспоминаниям немногочисленных свидетелей, Адольф Гитлер после этой новости пребывал в ярости из-за «самого коварного предательства в мировой истории» и сразу же лишил своего «верного Генриха» всех постов. [156]
156
Кнопп Г. СС. Черная инквизиция. — М., 2005. С. 99.
Восьмая серия
Меморандум Риббентропа
— Был Риббентроп, а стал Риббен-Труп! — процедил Штирлиц, передергивая затвор.
В предыдущих главах мы рассказали о попытках переговоров о сепаратном мире с Западом, которые предпринимали руководители Третьего рейха, не получив на это санкции фюрера или превысив данные им полномочия. В любом случае они рисковали, если бы об их деятельности узнал Адольф Гитлер. А между тем в начале 1945 года группа руководителей страны потребовала от фюрера начать переговоры с Западом, используя официальные каналы.
К началу 1945 года немцы потеряли более 100 военных заводов, а главное — Силезию, вторую после Рура военную кузницу Третьего рейха. Под угрозой уничтожения оказалась сама промышленная и деловая элита страны. Предприниматели прекрасно понимали, что в случае оккупации СССР они потеряют все. Поэтому они потребовали от Адольфа Гитлера срочно заключить перемирие с Западом, а освободившиеся войска перебросить на Восточный фронт, чтобы не дать Красной Армии продвинуться в глубь страны. Это требование фюреру должны были сообщить министр военной экономики Альберт Шпеер, министр финансов Шверен фон Крозиг и начальник Генерального штаба сухопутных войск Гейнц Гудериан.