Штирлиц без грима. Семнадцать мгновений вранья
Шрифт:
После Крымской конференции попытки нацистов вступить в переговоры с официальными представителями западных держав зашли в тупик.
Первым в Берлин пришел ответ от германского представителя в Ватикане Эрнста Вайцзеккера. Посол и сотрудники его миссии уже давно имели тесные контакты с представителями союзников. Когда в конце 1944 года Ватикан посетил епископ Нью-Йорка, будущий кардинал Спеллман, Вайцзеккер через немецких пасторов вручил ему памятную записку для передачи президенту США. В ней содержался призыв не допустить «встречи всех союзников в Берлине» и с этой целью провести оккупацию Германии лишь силами американских и английских войск Затем дипломату удалось провести ряд доверительных бесед с бывшим американским послом в Берлине X. Вильсоном и шефом Управления стратегических служб США генералом Донованом. Нацистский эмиссар при этом поставил вопрос о «сокращении сроков войны» политическими средствами. Что касается американских собеседников, то они, и это весьма примечательно, подняли вопрос о возможном расчленении Германии после войны на ряд «самостоятельных образований».
Получив из Берлина «меморандум Риббентропа», Вайцзеккер без промедления довел его содержание до сведения представителей западных держав в Ватикане. Ответ был обескураживающим: переговоры невозможны без персональных изменений в правительстве Германии. Риббентроп на запрос Вайцзеккера ответил: «О персональных переменах не может быть и речи», «только национал-социализм может спасти Германию и Европу.
Не лучше обстояло дело и в Швейцарии. Фон Шмиден сообщил в Берлин, что, как ему стало известно, абсолютно необходимой предпосылкой переговоров с Западом является твердое обещание приостановить осуществление «программы уничтожения духовных лиц, евреев и оппозиционеров».
В Мадриде франкистские власти незамедлительно организовали встречу гитлеровского эмиссара Мелльхаузена с сотрудниками английского посольства. Долгое время пост посла Великобритании при испанском диктаторе Франко занимал Сэмюэль Хор. До войны он был известен как один из лидеров правого крыла консервативной партии, убежденный сторонник сговора с Адольфом Гитлером и Бенито Муссолини на антисоветской основе. После начала Второй мировой войны ему пришлось уйти с авансцены политической жизни, хотя он и получил назначение послом в Испанию.
Сотрудники британского посольства в Мадриде были не прочь вступить в переговоры и с Мелльхаузеном, взяв за основу «меморандум Риббентропа». Германский посол телеграфировал в Берлин:
«… условием каких бы то ни было переговоров о мире является то, чтобы фюрер ограничил себя функциями главы государства и передал руководство правительством господину X». [161]
Тем самым нацистам и монополистическим кругам фашистской Германии подсказывали: стоит отодвинуть Адольфа Гитлера в тень — и возникнет возможность для ведения мирных переговоров с западными странами. Однако это были неоправданные расчеты. В сложившейся ситуации официальные контакты с фашистской Германией были для Англии невозможны. Еще до начала Крымской конференции Хора отозвали с поста посла. Поверенный в делах Англии в Мадриде получил из Лондона распоряжение сообщить Мелльхаузену, что «английская сторона не доверяет ему» и отказывается вступить с ним в какие-либо переговоры.
161
Розанов Г. Л. Конец «третьего рейха». — М., 1985. С. 108.
Последняя попытка вдохнуть жизнь в «меморандум Риббентропа» была предпринята фашистской дипломатией уже после Крымской конференции.
17 февраля Хессе через Копенгаген отправился в Стокгольм с поручением использовать для налаживания контактов с западными державами шведских банкиров Маркуса и Якоба Валленбергов.
В помещении банка Энскильда 20 февраля Хессе встретился с Якобом Валленбергом. Выяснилось, что последний четыре месяца назад имел беседу с президентом США Ф. Рузвельтом и всего лишь за несколько недель до этого с британским премьер-министром У. Черчиллем. Следовательно, позиция западных держав ему была хорошо известна. Коммерсант заявил, что, хотя он серьезно озабочен судьбой интересов своего банка в Германии и вследствие этого желал бы, чтобы «Германия была сохранена», он не берется выступать посредником между гитлеровским правительством и руководителями западных держав, ибо абсолютно твердо уверен, что «западные державы держатся вместе с Россией и кажется полностью исключенным отделить их от нее».
Провал дипломатической акции гитлеровцев, связанной с «меморандумом Риббентропа», произвел самое гнетущее впечатление в Берлине. В своем дневнике Йозеф Геббельс был вынужден написать:
«Мирный зондаж Риббентропа окончательно рассыпался в прах. Он получил полный отказ, как со стороны англичан, так и со стороны американцев». [162]
Риббентроп, хотя и остался на посту министра иностранных дел, окончательно лишился всякого влияния.
162
Розанов Г. Л. Конец «третьего рейха». — М., 1985. С. 109.
Еще до того как дипломаты потерпели поражение, за дело взялись профессиональные военные. В январе 1945 года генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель от имени командующих трех видов вооруженных сил (пост командующего сухопутными силами занимал Адольф Гитлер) обратился с телеграммами к командующему англо-американскими войсками в Западной Европе генералу Д. Эйзенхауэру и его заместителю английскому фельдмаршалу Монтгомери с предложением заключить на Западном фронте перемирие на 100 дней, чтобы дать возможность немецкому командованию сосредоточить против Красной Армии все наличные силы и нанести ей «уничтожающее поражение между Вислой и Одером».
Монтгомери был согласен предоставить немцам свободу рук на Востоке при условии, что англо-американским войскам будет дана возможность без боев овладеть оккупированными немецкими войсками территориями Франции, Бельгии, Голландии, Люксембурга и занять «линию безопасности» на западных границах Германии.
Немецко-фашистское командование отвергло это предложение и выдвинуло новый вариант: если немецким войскам не удастся в определенный срок добиться на Востоке победы, то англо-американским войскам будет открыта дорога даже в глубь Германии и они смогут занять ряд районов Восточной Германии до подхода к ним советских войск.
В тайный торг вмешалось советское командование. «Неожиданная информация советской стороны о тайной переписке с Берлином заставила Эйзенхауэра в кратчайший срок прекратить переговоры с верховным командованием Вермахта, о чем Монтгомери сожалел» — лаконично написал по этому поводу один из западногерманских военных журналов. [163]
Девятая серия
Миссия Карла Вольфа
Штирлиц достал рацию и начал отбивать шифровку в Центр. Он не знал азбуку Морзе, но надеялся, что по радостному бибиканью на Родине поймут, что задание партии выполнено.
163
Розанов Г. Л. Конец «третьего рейха». — М., 1985. С. 94–110.
Основная интрига в «Семнадцати мгновениях весны» развернулась вокруг переговоров между генералом СС Карлом Вольфом и резидентом американской разведки Алленом Даллесом. Но в жизни события, связанные с «миссией Вольфа» (в недрах американской разведки этой акции было присвоено название «Восход солнца»), происходили немного не так, как они демонстрировались в повести и фильме.
Дело в том, что о попытке сепаратных переговоров с американцами знали не только Генрих Гиммлер и несколько руководящих сотрудников РСХА, но и… члены «Кружка друзей Гиммлера» (эта организация объединяла представителей военно-промышленного комплекса Третьего рейха), и сам Адольф Гитлер. В одной из предыдущих глав мы уже рассказали о том, как предприниматели спровогцфоваяи появление «меморандума Риббентропа».