Шторм любви
Шрифт:
Надин услышала то, что ожидала услышать.
Конрад был слишком разборчив, чтобы интересоваться тем типом женщин, которые доступны морякам практически в каждом порту.
– Ты настолько привлекателен, дорогой мой, ты мой самый лучший любовник. Но когда-нибудь, рано или поздно, ты захочешь сына, продолжателя своего рода – этого хочет каждый мужчина. Тогда ты женишься на какой-нибудь молодой, чопорной девице из знатного рода, в то время как я…
Она развела руками.
– ..сожгу полностью свою маленькую свечку и, когда
– Постарайся, чтобы этого не произошло до тех пор пока я не вернусь из Вест-Индии.
– Ну, столько я еще подожду.
Они рассмеялись и вновь принялись целовать друг друга.
Страстно и требовательно целуя ее, он словно брал реванш за долгие бессонные ночи, проведенные на корабле под звездным небом вдали от женской любви и без этого огня, который с такой легкостью разжигала в нем Надин.
Следующим утром, направляясь в Портсмут в почтовой карете – которую, несмотря на прекрасных лошадей, нещадно трясло – Конрад Хорн находился в состоянии полудремы.
Но несмотря на то, что тело его было измотано, мозг прекрасно работал, не испытывая ни малейшей усталости.
Он погрузился в обдумывание данного ему задания и планирование тех дел, которыми он должен заняться по прибытии на новый корабль.
Ему не давало покоя то, что он должен будет уступить капитанскую каюту пассажирке.
Его злила сама мысль, что его заранее нелюбимая родственница, которой, будь его воля, он выделил бы самую маленькую тесную каюту, займет лучшее помещение на корабле, что всегда считалось прерогативой капитана.
Насколько он знал, на двухпалубных судах на юте располагались каюта капитана, которую скорее всего придется отвести леди Делоре, и две маленьких каюты – секретаря и стюарда.
Он предполагал, что леди Делора наверняка будет путешествовать в сопровождении компаньонки и служанки, так что и эти две каюты окажутся заняты.
Таким образом, ему придется обосноваться на верхней палубе в каюте первого помощника. Тот, г, свою очередь, будет вынужден вселиться в каюту второго помощника, и так далее.
На верхней палубе всего шесть кают. Это означает, что самому младшему офицеру придется переместиться на нижнюю палубу, потеснив кого-нибудь из старших матросов, которому, в свою очередь, придется подселиться к кому-нибудь вторым либо ночевать в переполненной оружейной комнате или на батарейной палубе.
Никто лучше, чем капитан Хорн не знал корабельного этикета – этикета людей, для кого корабль стал домом, школой, рабочим местом, а, возможно, и тюрьмой до конца их дней.
И, так как отношения на корабле должны строиться не только на строгой дисциплине, но и на справедливости, Конрад заранее проклинал женщину, столь легко ломающую давно сложившиеся порядки.
Но все проклятья были забыты, как только он увидел «Непобедимый», стоящий в гавани – прекраснейшее зрелище из всех известных ему.
Корабль был скромно украшен; еще не был забыт инцидент с отделкой личного корабля Ее Величества, на украшение которого пошла столь астрономическая сумма, что Адмиралтейство поклялось больше не повторять подобного.
После того, как на судах начали делать подъемные окна, пропускающие много света и воздуха, разошлась шутка, что корма корабля стала напоминать обсерваторию.
Конрад доподлинно знал причину подобного новшества – со времен Трафальгарской битвы адмирал Коллингвуд насаждал во флоте традицию иметь в каютах растения.
Однако хотя Конрада мало интересовали украшения, отвлекающие внимание – и офицеров и матросов – от военных действий, он должен был признать, что новый корабль не только послушное орудие, но и прекрасное зрелище, в полной мере оценить которое может только бывалый моряк.
Офицеры еще не прибыли на борт; исключение составляли те, кто занимался размещением команды, частично нанятой для службы на новом корабле, частично переведенной с ныне ремонтирующихся судов.
Он полностью осмотрел корабль и остался доволен; только после этого он вспомнил, что Надин обещала остановиться в лучшем отеле Портсмута.
Будучи поглощен обследованием корабля он практически забыл о том, что дал себя уговорить, и что ближайшую неделю Надин проведет с ним.
Тем более, что сейчас для него на судне практически не было работы – все необходимое могли сделать офицеры.
Он отправился в отель и обнаружил, что Надин уже устроилась там, как у себя дома.
Она не была бы женой – хоть и бывшей – моряка, если бы не понимала, что небольшие удобства могут сделать уютной даже самую непривлекательную комнату.
Когда Конрад вошел в гостиную, которую по ее требованию обустроили прямо перед спальней, он почувствовал чудесный аромат, сочетавший в себе запах ее духов и благоухание цветов, украшавших, казалось, каждый угол в комнате.
Не успел он оглядеться и даже ощутить присутствие Надин, как оказался в ее объятиях.
Ничего не в силах с собой поделать, он приник к ней, как приникает к колодцу обезумевший от жажды путник.
Глава 2
Этим утром капитан Хорн одевался с особой тщательностью.
Оглядев свое отражение в зеркале, он решил, что производит должное для капитана впечатление.
Камзол его был сшит из тончайшего синего сукна, тяжелые эполеты украшавшие плечи – точно золото с окантовкой золотой же тесьмой по краям и возле петлей.
Широкие золотые шевроны на обшлагах рукавов свидетельствовали, что Хорн был капитаном уже более трех лет.
Отработанным годами жестом он повязал шейный платок из тончайшего китайского шелка, попутно отмечая как прекрасно сочетаются кашемировые бриджи с шелковыми же гольфами – лучшими из тех, что он мог себе позволить.