Шторм
Шрифт:
– Только в этом облике, - молвила красавица, прихлопывая тканью кожу, и я догадался, что она вытирает влагу. Вдруг она схватила меня за руку – с силой, достойной Геркулеса, - и пронзительно заглянула в глаза: - Но я хочу немного побыть человеком…
– Как тебя зовут? – успел я спросить прежде, чем ее хвост исчезнет и она онемеет.
– Белла, - переливчато, как музыка, прозвучало имя, затрагивая самые глубокие струны в моей душе.
Я помог девушке подняться, теперь тоже с удивлением разглядывая белые, без капли загара стройные ноги, даже почти забыв от шока об ее наготе. Белла стояла с трудом, опираясь на мою руку и морща лоб. А потом взглянула на меня с выражением такой безграничной невинности, что я почувствовал себя ее преданным рабом, прикованным к ней
Вместе мы сделали несколько шагов по небольшому помещению, пока Белла училась равновесию, и каждую победу она встречала очаровательной улыбкой, от которой спирало дыхание. Я так увлекся, что забыл абсолютно обо всем – о шторме и разрухе, царившей вокруг, о спасателях, которых ждал, и неизбежно наступающем закате. Лишь когда лицо русалки окрасилось в оранжевые тона заходящего солнца, я опомнился, что день подошел к концу.
Конечно, мы могли не бояться замерзнуть при тридцатипятиградусной жаре, но следовало опасаться нежелательных гостей – змей, скорпионов и прочих кусачих тварей. А еще стоило поесть, у меня давно урчало в животе.
Кухня порядком пострадала, но склад был цел, хотя коробки намокли. Соки, чипсы и прочая ерунда, не нуждавшаяся в холодильной установке, сохранилась, и пока я сооружал подобие дверей, закрывая входы в ресепшен, Белла открыла все пачки, пробуя на вкус содержимое человеческой еды. Когда я вернулся, она была обложена блестящей фольгой и перепачкана шоколадом. Из имеющейся пищи именно он понравился ей больше всего.
Словно юное, очаровательное в своей открытости дитя, Белла протянула ко мне пальцы, покрытые растаявшим какао, и позволила позаботиться об ее чистоте. Вытирая липкую массу сухим полотенцем, я боролся с желанием языком вылизать до чистоты каждый тоненький пальчик, а затем то же самое сделать с губами. Я вздыхал всякий раз, когда в горле образовывался сладострастный ком. Черт подери, у меня почти текли слюни.
А Белла еще и усложняла мою борьбу, с юной непосредственностью изучая рельеф моей груди, пока я вытирал ее. Пальчики порхали по коже, как крылья бабочки, заставляя меня мечтать о том, чтобы сделать то же самое с ее невинным телом.
– Ты не имеешь представления о нашей разнице, верно? – тихо спросил я, накрывая ее ладонь, расположившуюся напротив моего сердца. Зеленые глаза, похожие на нефиты, смотрели искренне и открыто, и я был бы полным кретином, если бы продолжал разговор в этом направлении. Очевидно, что Белла впервые видела мужчину и не понимала, какой эффект производит на меня.
Если бы работало электричество, я бы залез сейчас в интернет и изучил все легенды о русалках, какие только возможно, чтобы хоть немного получить представление, с кем имею дело. Мои познания в этой области ограничивались только голливудскими боевиками и несколькими романами в жанре фэнтези, но я не знал, соответствуют ли они реальности. Русалки в большинстве историй представлялись опасными существами, заманивающими моряков в морскую пучину и топящими корабли. Белла совсем не была похожа на злую бестию. А ее вынужденная немота не позволяла мне задать вопросы и получить ответы.
Сгустившиеся за окном сумерки погрузили ресепшен в полумрак к моменту, когда я убрал обертки и устроил нечто вроде постелей на двух диванах. Пришлось разрезать портьеру. Белла в это время бродила по помещению, наблюдая за мной и с любопытством первооткрывателя изучая предметы быта. Неоднократно я пытался соорудить девушке одежду, чтобы не отвлекаться на ее соблазнительную естественность, но она упорно, словно непоседливый ребенок, скидывала неудобную ткань.
Наконец наступила ночь, подарив темноту, в которой невозможно ничего разглядеть. Я думал, станет легче, если я не буду видеть обнаженную русалку, находившуюся совсем недалеко от меня. Не тут-то было: фантазии о ней заполонили голову, мешая не только спать, но даже мыслить. Я просто обезумел, и было с чего: одни на целом острове, вдали от цивилизации, невинная прекрасная богиня и очарованный ею мужик, давненько не ласкавший женского тела. Впрочем, даже будь я не одинок или женат, уверен, не смог бы устоять перед столь совершенной и необычной красотой морской обитательницы, о которой в нашем мире столетиями слагаются легенды. Я едва мог дышать, представляя, что она лежит на соседнем диване, укрытая лишь тонкой тканью. Хотя нет – наверняка она скинула ее, и если бы я мог видеть в темноте, несомненно, тайком любовался бы ее наготой до самого утра, забыв покой и сон.
Я был воспитан в нормальной семье с традиционными устоями и не в моих правилах было предлагать девушке секс в первый же день знакомства. Тем более такой непорочной и наивной, как Белла. Да еще и не человеку, ведь я не знал, как устроена русалочья природа. Поэтому я лежал, глазел в потолок, слабо освещаемый взошедшей полной луной, и мучился.
Малейший шорох в полной тишине опустевшего острова различался очень хорошо, даже волны перестали сотрясать берег и успокоились до штиля. Так что я отчетливо слышал мягкие шаги босых ног, глядел на движущийся по ресепшену стройный силуэт, видимый в свете луны и пробуждающий во мне отнюдь не джентльменские инстинкты. Я понял, что мне придется уйти ночевать подальше отсюда, если я собираюсь остаться человеком и сохранить честь морской красотки. Но она не оставила мне выбора. Понимала она или нет, что делает, но когда присела на мой диван, и ее руки мягко скользнули по моим плечам, ища меня в темноте, налет цивилизованности слетел с меня, выпустив наружу зверя. Я задрожал, не в силах больше сдерживать дыхание ровным, и судорожно запустил пальцы в роскошные волосы, привлекая девушку ближе. Мой рот искал ее кукольно-идеальные губы, а когда нашел, приник к ним с первобытной страстью. Я не мог поверить в то, что сразу же получил ответ, но это было так. Поцелуй русалки разрушил во мне остатки здравого смысла, и я, окончательно затащив девушку на свой диван, опрокинул ее на спину и прижался всем телом.
– Ты хочешь этого? Точно? – пытался я остановить себя, ища если не в словах, то в знаках, движениях или реакциях девушки хоть какой-то ответ.
Вопрос оказался излишним: пока я говорил, Белла целовала мою шею, и это невозможно было интерпретировать иначе, чем «да».
Мы сплелись под белым светом луны в умопомрачительном экстазе, и не было в моей жизни ночи лучше, чем эта, когда русалка подарила мне себя. С той же естественностью, которую демонстрировала днем, Белла изучала мое тело, отнюдь не стесняясь ничего, что вполне могло смутить обычную девушку. Самые сильные ощущения, которые только мог испытать человек, я познал в эту ночь. И с той же первобытной страстью я, дрожа, исследовал ее хрупкое и маленькое, идеально гладкое юное тело, доказывая на деле, что значит быть человеком. Сладкие стоны наполнили ночь, взмывая к черному звездному небу и не прекращаясь до самого-самого утра.
Полностью истощенный, но счастливый, я спал долго и без сновидений, глубоким сном человека, получившего все, что он хотел. Лишь полуденная жара да дикая жажда смогли пробудить меня. Солнечные лучи пробивались сквозь оконные проемы, освещая разрушенный ресепшен и напоминая о действительности: помимо неординарных ночных приключений, меня все еще ждет реальная жизнь, и вскоре сказка прервется появлением спасателей. Эта мысль оставила неприятный осадок на языке, словно в сладкий напиток попала горечь.
Я спохватился, обнаружив свою постель и ресепшен пустыми. Вторая гадкая мысль с момента пробуждения: приключение мне привиделось, русалок не существует, и все, что произошло ночью, было обыкновенным сном. Красивым и романтичным сном извращенца, пережившего стресс из-за бури.
Подорвавшись, я подхватил первую попавшуюся бутылку воды и выпил ее залпом, купаясь в мрачных мыслях о собственном сумасшествии. Удовлетворение в теле и ноющие после физической нагрузки мышцы немного утешили, также как и лежащие кучкой вскрытые обертки от шоколада, и второй, все еще застеленный диван, но какое-то беспокойство до конца не оставляло. Тряхнув головой, я отправился искать сбежавшую богиню, мечтая поскорее увидеть и убедиться в ее существовании. Мечтая не только об этом, но и о гораздо большем.