Шторм
Шрифт:
Светлана Ключникова
Шторм (СИ)
Мне, можно считать, повезло. Ураган застал меня в пещере на высоте метров ста над уровнем моря. Аборигены не советовали бродить по острову без сопровождения гида – местная флора и фауна бывала не слишком дружелюбна, от укуса некоторых змей можно было легко распрощаться с жизнью. Но
В этот день мой отпуск должен был закончиться, после ужина прибудет катер для переброски в аэропорт и рейс домой, так что я сдал багаж в камеру хранения, освободил бунгало, а напоследок отправился к конусу горы, прямо сквозь непроходимые джунгли навстречу приключениям.
Найденная в обрывистой скале пещера меня разочаровала: в ней не было ничего, кроме летучих мышей и их же костей, усеявших пол. Я провел здесь несколько часов, фотографируя мрачные выступы стен с красноватыми и черными подтеками и старые полуразрушенные сталагмиты. Когда воздух начал завывать в расщелинах, перемежаясь с далеким, приглушенным вертолетным рокотом, я не придал этому значения. Но едва вернулся к выходу, где порыв ветра почти сбил меня с ног, а косой поток ливня полностью перекрыл видимость наружу, я понял, что дело плохо. Так вот зачем кружили вертолеты: должно быть, пока я торчал в пещере, происходила срочная эвакуация туристов и обслуживающего персонала острова. Удивляло, что синоптики пропустили надвигающийся шторм и не позаботились о людях заранее.
Решение переждать дождь в безопасности под защитой скалы было правильным, несмотря на то, что я опоздал на рейс, да и вообще застрял непонятно где неизвестно на сколько времени. Тучи были такими черными, что я не понимал, день еще или уже ночь. Я слышал треск падающих деревьев, удары стволов о твердые камни, и благодарил фортуну за то, что нахожусь сейчас здесь, а не в своем бунгало, от которого вряд ли остались даже стены, и тем более не в аэропорту, изнывая в томительном ожидании открытого неба.
Когда шторм затих, в моем сотовом давно села батарея. Но по подсчетам, прошло не меньше двадцати четырех часов, – что, несомненно, радовало, ведь ураганы на Карибах могли длиться и неделями. Сухпаек, который я брал с собой, закончился, а бутылку я пополнил дождевой водой.
Солнце выглянуло из-за истощившихся туч, осветив удручающую картину разрушения: почти весь лес лежал у моих ног, некоторые пальмы были выдернуты с корнем. Тропку, по которой я поднялся сюда, закрыло слоем сорванной листвы, а цветные пятна, попадавшиеся в мокрой зелени, оказались кусками тряпок и пластмассы – следствием человеческой жизнедеятельности. Влажная духота поднималась обратно в небо, испаряемая жалящими лучами солнца, образуя марево.
Я потратил немало времени, спускаясь по склону к пляжу. Больше не было тени, чтобы укрыться от безжалостного солнца, и я был насквозь потным, в то время как окружающий пейзаж быстро высыхал – вскоре только многочисленные разрушения напоминали об ушедшем урагане.
На берегу последствия оказались куда хуже: волны громко бились о берег, оставляя после себя огромный холм вынесенной мути, пальмовых листьев, водорослей, мальков рыб и людского быта. Оставляя на девственно гладком песке следы ступней, я брел к ближайшему бунгало, от которого остался только остов, сложенный из белых блоков. Ни души, тишину разрывал лишь звук накатывающих волн, шипящая пена которых добиралась до моих босых ног и отступала обратно в море.
Я надел сникерсы, чтобы идти по возвышению и иметь наилучший обзор, в надежде встретить людей. Тут-то я и увидел её. Сначала заметил белую ногу, торчащую из куста искусственной изгороди из роз, порядком истрепанной, но выстоявшей против стихии. Затем, испуганно приблизившись, рассмотрел остальное: присыпанную уже подсохшей листвой изящную спину, вытянутые безжизненные руки, будто девушка ползла от берега. И кудрявые темные волосы.
Я был уверен, что она мертва. Но вдруг заметил движение грудной клетки и понял, что ошибся.
Девушка лежала без сознания, хотя видимых повреждений на теле я не обнаружил. А еще она была полностью обнажена, и я не мог взять в толк, как она здесь оказалась, откуда. На этой стороне острова в маленькой бухточке стояли только три бунгало, и своих соседей я знал в лицо. Немногочисленный обслуживающий персонал крошечного бара знал тоже. Выходит, девушку занесло издалека. Может, она была поклонницей нудизма и ее принесло с соседнего пляжа? Кто знает…
Мне некогда было раздумывать над такими мелочными вещами, я должен был помочь пострадавшей. Поорав в течение пары минут, я понял, что меня никто не слышит. Так что, осторожно перевернув девушку на спину, поднял ее на руки и понес искать более подходящее место, нежели розовый куст.
Бунгало были полностью разрушены, но кухня и ресепшен, построенные более монолитно, пострадали меньше – на втором этаже крышу снесло, но на первом остались целы и столы, и мягкие диваны. Даже аппарат с газированными напитками уцелел, только отсутствовало электричество.
Я осторожно уложил девушку на диван и поискал, чем бы укрыть ее – она была холодной, как ледышка. Водоросли запутались в ее длинных волосах, и по мере высыхания кудряшки распрямлялись, превращаясь в волнистое великолепие. Розовые сосочки на небольшой, но идеальной груди торчали вверх, а вокруг пупка остались белые разводы от высохшей морской соли. Меня впечатлило, что кожа была гладкой по всему абсолютно телу, без признаков растительности где-либо. Чтобы перестать пялиться на обнаженную красавицу, и чтобы согреть бедняжку, я набросил на нее упавшую с окна мягкую ткань.
Следовало поискать помощи, но вокруг стояла глухая тишина, по-прежнему нарушаемая только ударами волн о берег, затихающими по мере приближения заката. Словно природа, вымотанная произведенной разрухой, устала бесчинствовать и отправилась отдыхать.
Телефон, разумеется, не работал. Ни одного человека я не нашел в пределах поселения и вне его, хотя обследовал весь берег. Лишь чайки сотнями слетелись на пир, побираясь выброшенной на берег рыбой и дерясь между собой за наилучший кусок. Выходит, находясь в пещере, я пропустил и объявление об урагане, и саму эвакуацию. А освобожденный мной номер мог дать спасателям ложное представление о том, что я уже уехал, поэтому меня не стали искать.
Когда я вернулся к девушке, ее щеки чуть-чуть порозовели, а дыхание выровнялось, хотя она все еще находилась без сознания. Невольно я залюбовался ее лицом, хотя подобный интерес был неуместным в сложившихся трагических обстоятельствах. Длинные темные ресницы чуть подрагивали, как и удивительно ровные, четко очерченные, соблазнительной формы губы. Маленький аккуратный носик был немного вздернут, придавая лицу выражение диснеевской мультяшности, что делало внешность девушки особенно привлекательной. Кто бы ни потерял ее, наверняка очень волнуется.