Штормовой предел
Шрифт:
Уж она постарается так оформить послание, чтобы у Эрнандо из ушей повалил пар при виде не только её письма, но и образа, который можно было зашифровать в послании. Это, конечно, было вдвое дороже, но дело того стоило. А она-то, дура, думает, что он с пиратами борется, а он, скорее всего, сплавал пару раз на сражения и по борделям шастает. Да ещё и Перес к нему прибился.
Мерседес начала злиться и продолжала себя накручивать дальше.
Уж этих двоих она знает, как облупленных, где Гарсия, там и Перес, где Перес, там и Гарсия. Друг без друга жить не могут.
Мерседес негодующе фыркнула при этой мысли и зло посмотрела на старика-прохожего, который вёл под узду старого, как он сам, осла, везущего воду. Старик, случайно поймав взгляд рассерженной Мерседес, отпрянул в сторону, дёрнув при этом за узду осла. Осёл всхрапнул и негодующе разразился длинной ослиной тирадой: «ИАааа! ИАааа! ИАааа!
Мерседес снова фыркнула и взглянула на осла, отвлёкшего её от мыслей. «Вот же, осёл!». Осёл, видимо, тоже почувствовал настрой бешеной девицы и заткнулся, делая вид, что внезапно увидел в конце улицы свежую зелёную травку. Мерседес вторично фыркнула и, задрав нос, прошла мимо, вскоре зайдя в дом, над которым висела вывеска: «Магическая почта» и болтался уже выцветший от времени флажок с изображением летящего филина.
Внутри помещения было светло и прохладно. Сидящий в углу чиновник магической почты вскинул голову на посетительницу и спросил.
— Что вам угодно, уважаемая сеньорита?
Мерседес дёрнула головой, отчего перо павлина чуть не вылетело с её берета.
— Мне угодно отправить послание моему жениху, и не только мыслетекст, но и мыслеобраз. И этот образ должен быть обязательно зашифрован и недоступен никому, кроме своего получателя.
— Всё, что вам будет угодно, сеньорита. Мы делаем всё, главное, есть ли у вас возможность это оплатить?
— Сколько? — сухо спросила Мерседес, снимая со своего пояса тяжёлый кошель.
— О! Не так много, как вам будет казаться. Всего двести реалов за текст и тысячу за мыслеобраз.
— Ммм, а почему не пятьсот реалов за мыслеобраз?
— Потому что мы, сеньорита, предоставляем полную интимность, и вы его делаете сами в свёрнутом пространстве. Потому как были у нас уже прецеденты, когда молодые сеньориты отправляли своим женихам послания, а их перехватывали и… В общем, были большие проблемы у всех.
— Ааа! Ну, тогда ладно.
Мерседес с досадой подумала, что не одна она такая умная, были и до неё, и даже пострадали от любви. Любовь требует жертв, как и всегда. Главное теперь, чтобы родители не узнали. Своим посланием Мерседес хотела показать Эрнандо, что он ей дорог, и она о нём не забыла. А сам Эрнандо должен тоже не забывать о ней и не вестись на других девиц. Пусть помнит, что его ждёт не дождётся настоящая красавица, а не абы что. Рассуждения на этом прервались, надо платить.
— Хорошо, вот вам ваши тысяча двести реалов! — и Мерседес кропотливо отсчитала требуемое количество крупных золотых монет.
— Прошу вас сюда, сеньорита, — получив деньги, пригласил её почтовый чиновник.
Войдя в неприметную дверь, Мерседес оказалась одна в небольшом, полностью изолированном помещении. Дверь за ней закрылась, а чуть позже прозвучал голос почтмейстера уже внутри этого помещения.
— Вы готовы к записи текста?
— Да!
— Включаю!
Мерседес на секунду собралась с мыслями, а потом разразилась горячей и нежной речью. Через пару минут она закончила говорить, и вскоре снова прозвучал голос чиновника.
— Сеньорита, если вы готовы начать запись мыслеобраза, то прошу вас сделать шаг вперёд и записать образ. После чего громко сказать: «Выход» и сделать шаг назад. Если вы захотите что-то подправить в своём мыслеобразе, то вам подскажет зеркало после вашей команды: «Выход».
— Я поняла, — сказала Мерседес.
— Тогда приступаем.
Мерседес кивнула своим мыслям и сделала шаг вперёд. Мир прокрутился и остановился. Лёгкое головокружение исчезло одновременно с появлением прямо напротив неё магического зеркала, отражающего её в полный рост.
На зеркале в верхней его части красным цветом загорелись буквы: «Приготовиться к записи». Она лихорадочно оглядела себя и, расстегнув две пуговички на куртке, приняла образ искушённой соблазнительности.
Буквы сменили свой цвет на зелёный, собравшись в надпись: «Запись начата». Мерседес начала записывать образ. Она кратко повторила предыдущий текст и закончила всё это фразой: «Эрнандо, любимый, я так люблю тебя и хотела бы тебя увидеть, но обстоятельства пока складываются против нас».
Мерседес послала воздушный поцелуй, обняла существующий только в её воображении объект, и всем телом показала, как она была бы рада увидеть Эрнандо. Больше ничего такого она себе не позволила, записав свой образ красавицы с распущенными волосами и в красивом походном костюме. Для того, чтобы выглядеть ещё более соблазнительной, она убрала несколько деталей, затрудняющих рассмотрение её фигуры во всей своей красе.
«На этом всё!» — решила она и крикнула. — Выход!
В верхней части зеркала сразу же загорелись зелёные буквы: «Запись окончена» и следом за ними: «Предварительный просмотр». После этой надписи зеркало показало все кривляния Мерседес. Кое-что из записи Мерседес не понравилось, и она громко выразила своё возмущение.
Как ни странно, но зеркало пошло ей навстречу и с помощью надписей и голосовых сообщений помогло Мерседес подкорректировать магический образ. Нужно было исправить цвет лица, получившийся слишком загорелым и заменить его более белым и более свежим. Придать некую загадочность лицу, усилить яркость глаз, сделать более заманчивым изгиб фигуры, ну и так далее. А также перезаписать нелепо отставленный зад и казавшуюся толстой талию. Ещё раз придирчиво просмотрев запись, Мерседес осталась довольна. Ну, как довольна… Можно было ещё многое переделать, но, пожалуй, что и так сойдёт.