Штрафники против «Тигров»
Шрифт:
Хаген попытался выяснить, где находится командование ротой или хотя бы кто-то из отделения управления. Дидериц только махнул рукой и пожал плечами, вернувшись к телеге с ранеными.
— Будем держаться вместе… — кричал ему Краузе. Они побежали по улице, которая шла вдоль берега. Навстречу по ней бежали, шли и тащились раненые, просто испуганные солдаты.
— Куда вы?! Куда вы претесь?! — крикнул один из них. — Там только смерть.
В квартале от переправы к набережной выходила следующая улица. Оттуда доносился шум сильной перестрелки. Что ж, если там идет бой, значит, кто-то из стрелков еще обороняется. Значит, кто-то еще жив.
Прямо
— Бегите! Бегите!.. — завопил он, как безумный, и бросился к переправе. Тут же на перекресток выскочил русский танк Отто и Краузе успели отскочить к тротуару и в ужасе прижались к стене углового дома. Бронированный монстр обдал их облаком отработанных газов, вписываясь на повороте, как заправский гонщик. Развернувшись, танк рванул к переправе, на ходу поворачивая башню в сторону понтонного моста.
XXIII
Первый же выстрел разметал самую середину понтона. Бревна и щепки, вместе с людьми и лошадьми, вспучились вместе с водой. Кроваво-красный пузырь лопнул, ухнув вниз, смывая с разорванной цепи плотов тех, кто пытался удержаться. Два гранатометчика выскочили танку наперерез с фаустпатронами в руках, но танковый пулемет тут же в упор расстрелял их.
Еще один выстрел прошел влет по переправе, круша и увеча все и всех. С другой стороны, оттуда, откуда прибежали Отто и Краузе с раненым лейтенантом, на переправу выскочил еще один «Т-34». Зажав с двух сторон отступающих, танки принялись давить их гусеницами, помогая себе огнем пулеметов. Течение развернуло части понтонных конструкций и понесло вниз по реке. В отчаянии солдаты гарнизона и стрелки бросались в воду, в надежде ухватиться за доски и обломки моста, плывущие по воде вместе с трупами.
— Нам нечего тут делать! — крикнул Отто и, не дожидаясь реакции Краузе, бросился прямо к берегу. Оказалось, что здесь берег обрывался почти трехметровым обрывом.
Отто обернулся, чтобы позвать Краузе, и увидел, как вниз по улице прямо на него бегут русские.
— Хенде хох! — крикнул один из них, вскидывая кверху свою винтовку.
Краузе словно остолбенел.
— Скорее, Краузе, скорее!.. — кричал Хаген. Прогремел выстрел, и что-то смертельно горячее опалило левую щеку Отто. Последнее, что он увидел, это медленно поднимавшиеся вверх руки гефрайтера Краузе. Он тоже нелепо взмахнул руками, но оттого, что потерял равновесие. Не удержавшись, он рухнул в воду.
Мутная вода оказалась на удивление прохладной. Но спина горела. Он шлепнулся плашмя почти с трехметровой высоты. Винтовка и сапоги неудержимо потянули Хагена вниз. Подошвы его каблуков коснулись илистого дна. Это словно послужило сигналом к действию.
Организм Хагена, словно не дожидаясь команды рассудка, принялся судорожно бороться за свою жизнь. Отто выпустил винтовку из рук, а ноги стали стаскивать друг с друга сапоги. Спазмы безвоздушия, будто железные пальцы, сжали его легкие. Но выплывать было нельзя. Русские могли быть там, на обрыве. Тогда Отто из последних сил оттолкнулся от дна в сторону середины реки. Он плыл под водой, а грудь разрывалась от отсутствия воздуха и будто подталкивала его горло: «Втяни… Втяни эту прохладную воду… И ты сразу успокоишься… Втяни…»
XXIV
Сознание Отто уже начало становиться таким же мутным, как бугская вода, но в этот момент он ощутил, как его резко потащило наверх. Чья-то спасительная рука, держа его за шиворот, извлекла Хагена на поверхность.
— Хватайся, хватайся за плот!.. — кричали ему в лицо, а он все втягивал в себя драгоценный воздух и все никак не мог надышаться. Кое-как уцепившись за какие-то деревяшки, отплевываясь и отфыркиваясь, он наконец огляделся вокруг. Солдат, который только что спас ему жизнь, уже забыл о нем. Он, как и другие, находившиеся на залитом водой дощатом куске понтона, отстреливались от русских, которые вели прицельный огонь с берега.
Отто попытался влезть на плот, но с первой попытки у него не получилось. Он чуть не выпустил из рук бревно, за которое держался. Борьба с водой отняла у него слишком много сил. Теперь самое лучшее — это просто как можно дольше удерживаться возле плота. В конце концов, вода была не холодная, и еще неясно было, где безопаснее находиться — в воде или на плоту.
Пули свистели повсюду, вонзались в доски, откалывая щепки, шлепали в воду. Вот того солдата — спасителя Отто — ранило в руку. Он обессиленно опустился на доски, не в состоянии держать одной рукой свою винтовку. Тут его и настигла вторая пуля, скорее всего пулеметная. Попав в голову, она толкнула все тело назад, как будто несчастному нанесли апперкот в нижнюю челюсть. Отлетев, он упал в воду, обдав Отто брызгами. Спасать его не было ни сил, ни возможности. Да просто не было и надобности.
Здесь Хаген, цепляясь за стыки бревен, выкарабкался из воды. Винтовка убитого валялась у самого края плота, грозя вот-вот соскользнуть в стремительные темные воды. Течение было очень быстрое и несло их мимо города в сторону леса, обратно к страшному левому берегу. Отто сделал несколько выстрелов по группе врага, появившейся на берегу. Надо было что-то предпринимать. Их сносило прямо в руки к русским.
— Выламывайте доски! Скорее!.. — закричал Отто, закинув винтовку за спину. — Используем их вместо весел!
XXV
На плоту находилось человек пять на ногах и тяжелые раненые в простой деревенской телеге, в которую была запряжена лошадь. Животное пугали эти крики и стоны раненых, она шарахалась при каждом выстреле, раскачивая плот и угрожая перевернуть его, отправив всех ко дну.
Хаген, подавая пример, первым схватился за длинную сосновую доску, кантовавшую борта понтона. Она была прибита накрепко, добротно. Парни из инженерно-саперного батальона постарались на славу, будь они неладны. Вот еще несколько рук ухватились за ту же доску.
— Раз… два… три!.. — задавал Хаген ритм оттяжки. Сообща они вырвали доску с мясом. Кто-то даже не удержался на ногах, поскользнувшись на мокрых бревнах. Не обращая внимания на торчащие гвозди, доску тут же сапогами разломали напополам, и двое добровольных гребцов принялись судорожно работать обломками на манер весел.
Остальные трое уже вытягивали из последних сил следующую доску. Плот понемногу стал править к спасительному правому берегу.
— Быстрее, быстрее, гребем… — приговаривал Отто, черпая своим веслом-доской. Русские подтащили к реке легкие минометы и принялись обстреливать и тех, кто еще находился на воде, и противоположный берег. В основном они были заняты переправой через Буг напротив Сокаля. На правом берегу скопилось много солдат и раненых из гарнизона, они никак не могли покинуть опасный участок и выйти из-под обстрела.