Штрафники Василия Сталина
Шрифт:
Но финала этого эпизода Борис не видел. В этот момент он уже спешил на выручку второму «охотничку»…
Позже выяснилось: на аэродроме технический персонал быстро устранил неисправность в двигателе сироткинского МиГа и они с Красавчиком, не смотря на строгий запрет командира, решили догнать товарищей. На подходе к линии фронта дружкам «повезло» встретить одиночный «Сейбр».
– Командир челюсть уронит от удивления, когда вернётся и обнаружит, что мы пригнали на аэродром этот баркас, – в предвкушении большой удачи заявил напарнику «Одесса». – Пусть знает, что «Краса и гордость Одессы-мамы» Лёдя Красавчик со своим лучшим корефаном – умеют держать фасон! Мы не какие-нибудь там дешёвые понтёры.
Казалось, добыча сама шла им в руки. Красавчик с напарником бросились в атаку и… попались на приманку. За одиночным «Сейбром» следовали десять вражеских машин. Они сразу набросились на русских. Оторваться от не менее скоростных американских перехватчиков не удавалось. Пришлось «Красавчику» принять бой с многократно превосходящими силами врага, хотя он и понимал, что с таким неопытным ведомым долго не продержится.
В завязавшейся «карусели» Лёня, как лётчик высокого класса, начал пилотировать с большими перегрузками, выполняя сложнейший каскад фигур высшего пилотажа. Иного способа уцелеть в начавшейся «собачьей свалке» против целой стаи неприятельских «псов» не было. Сироткин заданного ведущим темпа не выдержал и быстро отстал. Его зажали и вскоре должны были прикончить, если бы вовремя не подоспел Нефёдов…
Выручив «Сынка», Борис переложил самолёт с левого виража на правый, и поспешил на выручку второго «вольного стрелка». С четырёхсот метров он открыл огонь по одному из преследовавших Красавчика F-86, но из-за проблем с прицелом промахнулся. Два из четырёх «Сейбров», «висевших» на «Одессе», тут же навалились на Нефёдова.
Пулемётная очередь хлестнула по кабине МиГа. Борис поблагодарил Бога, что атаковавшие его истребители не были вооружены пушками, иначе он бы уже разговаривал с Всевышним. Но приборная доска разлетелась вдребезги, а через пробоину в стекле ворвался поток ледяного воздуха. И снова Нефёдов мог считать себя рдзким везунчиком, ибо при резкой разгерметизации кабины на такой высоте, на какой он сейчас находился, человек обречён на почти мгновенную смерть. Его лёгкие должны были просто взорваться из-за перепада давления. Но перед вылетом Борис приказал всем надеть экспериментальные высотно-спасательные скафандры…
Расстреливавший МиГ американский пилот удовлетворённо наблюдал, как его пулемётные очереди рвут кабину русского «ястребка». Он видел, как задергался советский самолёт. Это была типичная реакция «обезглавленного» самолёта, после гибели его пилота. Каково же было изумление американца, когда фактически сбитый им МиГ-15 вдруг начал разворачиваться в его сторону. Пилот «Сейбра» не мог поверить своим глазам! Он ошарашенно бормотал, что этого просто не может быть, больше всего на свете ему сейчас хотелось. чтобы творящийся кошмар оказался сном.
В это время Борис, не доверяя больше прицелу, прицелился во врага «на глазок» и ударил из трёх своих пушек. Выстрел получился удачным. Сразу несколько снарядов угодили в правую консоль неприятельской машины, ближе к её фюзеляжу, вырвав из крыла «джета» кусок в квадратный метр! «Сейбр» стал почти неуправляемым, некоторое время его пилот ещё пытался удержать самолёт, но в конечном итоге F-86 начал круто заваливаться набок, словно зачерпнувшая бортом воду лодка. Через мгновение обречённая машина перевернулась и, беспорядочно кувыркаясь, начала падать. Теперь уже американский ас в панике кричал в эфире на английском: «Mayday! 60 Я сбит!!! Катапультируюсь! Вышлите спасателей!!!».
60
Помогите!
Но для Бориса настоящий бой только начинался. Против него ещё оставались «Сейбры», в то врем, как собственный самолёт имел повреждения. Драка вспыхнула с новой силой. Чаша весов клонилась то в одну в сторону, то в другую и исход схватки был не ясен. Так продолжалось до тех пор, пока к американцам не подошло подкрепление. «Вот так фокстрот!» – процедил сквозь сжатые зубы русский одиночка. Теперь для него дело и вовсе запахло керосином. В сложившейся ситуации только бегство оставляло ему хоть какой-то призрачный шанс на спасение… В погоню за ним устремились сразу три «Сейбра»…
Мышцы напряжены до предела, ручаг управления двигателем (РУД) вперёд до отказа. Борис давно потерял из виду Красавчика и «Сынка». Разбитая радиостанция и звон в заложенных ушах не позволяли узнать, живы ли они. На развороченной приборной доске тревожно мигала чудом уцелевшая лампочка аварийной сигнализации с надписью «Пожар». Топлива тоже оставалось в обрез. А «Сейбры» за спиной наседают, эти трое – настырные парни. Они сегодня ещё не участвовали в драке и полны сил, их самолёты не имеют повреждений. Ощущение собственного превосходства придаёт им азарта…
После приземления Борис заглушил двигатель, с наслаждением стащил с лица кислородную маску, свободно вздохнул полной грудью, и долго в изнеможении сидел в кабине, приходя в себя. Куртка и перчатки его были мокрыми от пота. Вокруг самолёта с нетерпеливым тявканьем носился «Бифштекс», ожидая, когда же, наконец, обожаемый им человек выйдет из своей странной железной будки. Но Нефёдов не слышал его лая из-за звона в ушах, перед глазами у него всё ещё стоял вдруг превратившийся в огненный шар «Сейбр». Если бы не внезапное появление Кузакова, американцы ни за что бы не позволили ему уйти…
В кабину заглянул механик и тревожно поинтересовался:
– Товарищ командир, вы ранены?
Борис отрицательно мотнул головой и расстегнул, наконец, привязные ремни…
Остальные лётчики группы уже произвели посадку. У Бориса буквально гора свалилась с плеч, когда он узнал, что вернулись все. Парни возбуждённо обсуждали перипетии недавнего боя. Каждый сопровождал свой рассказ характерными движениями рук, изображая манёвры самолётов.
Борис подошёл к Кузакову, благодарно взглянул на друга.
– Ну и тяжёлая у тебя рука, сибиряк! Если бы не ты…
– Обойдёмся без громких слов, командир, – с усталой теплотой глядя на Нефёдова, предложил Илья. – Такая у нас работа. Посмотри лучше, как наш «Сынок» на одном крыле притопал.
Вокруг машины Сироткина толпилось много народу. Обслуживающий персонал авиабазы и лётчики из других эскадрилий удивлённо рассматривали изрешечённый истребитель. В общей сложности МиГ получил 18 пулевых попаданий в фюзеляж и левое крыло. Механики уже произвели первоначальную оценку нанесённого машине ущерба: было выбито несколько лопаток турбины, повреждены элероны и руль высоты, пробит бензобак. Борису рассказали, что при посадке молодому лётчику пришлось выпускать шасси аварийно, так как из перебитых трубок гидросистемы ушла вся жидкость.