Штрафники Василия Сталина
Шрифт:
F-86 парами или звеньями на большой высоте патрулировали над Корейским заливом в районе устья реки Ялуцзян. Наш аэродром перед американцами, как на ладони. Если там появились клубы пыли, – значит, МиГи запустили двигатели и выруливают на старт. «Сейбры» немедленно переходили в крутое пике и к моменту отрыва МиГов от полосы успевали набрать сверхзвуковую скорость. Далее следовал удар по едва поднявшемуся в воздух МиГу – и сразу уход американца в залив на предельной скорости. Преследовать над морем противника нашим лётчикам категорически запрещалось.
Между тем у пилота, чей МиГ подвергался подлому расстрелу на предельно малой высоте, шансов выжить практически не было. Даже если снаряды и пули не разрывали сразу человека в клочья и его самолёт не разваливался после первой меткой очереди, это позволяло всего лишь выиграть несколько минут отсрочки исполнения смертного приговора. Следовал второй удар и третий… Шанса на спасение не получал никто. Борис видел, как погибали ребята. Некоторые пытались поднабрать на пылающей машине высоту и сгорали ещё в небе, других «Сейбры» добивали на втором заходе.
Не случайно данный аэродром пользовалось у ветеранов этой войны дурной славой. Назначение в базирующийся здесь полк сильно снижало шансы офицера вернуться домой живым. Казалось, что-то противопоставить людоедской тактике «Сейбров» невозможно. Только не ведавшие, куда их занесла судьба новички, могли иметь какие-то иллюзии в отношении своего ближайшего будущего.
Когда нефёдовцы уже находились на этом аэродроме, сюда прибыло свежее пополнение из Союза. Двенадцать молодых лейтенантов в новенькой форме с чемоданчиками в руках высыпали из автобуса. С приветливым любопытством глазеющие по сторонам они казались группой старшеклассников на экскурсии, если бы не офицерские погоны. Не нюхавшим пороху вчерашним курсантам не терпелось скорее в драку. По дороге к штабу мальчишки замучили вопросами встретившего их офицера: много ли полк работает, когда их тоже допустят к полётам и достаточно ли свободных машин.
Кузаков проводил беззаботно галдящих лейтёх печальным взглядом и по-отцовски вздохнул:
– Совсем мальчишки… Неужели для такого кровавого дела не нашлось мужиков. Это же «пушечное мясо»!
– Мы тоже с тобой такими в Испании начинали, – напомнил товарищу Нефёдов. Впрочем, Борису тоже было не по себе от вида салаг, которых начальство уже завтра утром может своим приказом отправить на задание, чтобы вечером хоронить под военный оркестр и красивые слова про загубленную подлым врагом молодую жизнь…
Одного такого пацана убили лишь вчера. Его самолёт едва успел подняться над землёй, как лейтенантика настигла пара выскочивших из-за окрестных холмов «Сейбров». Ему бы на вираж уйти, а он растерялся… Оказавшись под огнём, неопытный лётчик потерял управление. Но его самолёт не воткнулся в землю, а плюхнулся на бетонку. Шасси уже было убрано, поэтому МиГ на «брюхе» заскользил по взлётной полосе. Естественно, через сотню метров самолёт вспыхнул. Подоспевшие на грузовике люди пытались вытащить лётчика из кабины, но у того при ударе о землю зажало ноги в педалях. Он так и сгорел в своём самолёте. Пока ждали, когда из столярных мастерских привезут гроб, жуткий обугленный труп без обеих ног несколько часов пролежал на бетоне перед ремонтным ангаром. Мимо проходили по своим делам люди, все старались смотреть, куда угодно, но только не на труп. Борис нашёл кусок брезента и накрыл им тело, а потом потребовал объяснений у командира полка.
– Что у вас за отношение к останкам своих же товарищей!
– Ничего, злее будут! – высокомерно ответил комполка, имея в виду своих лётчиков.
На скулах Нефёдова заходили злые желваки, сверкнув глазами на рослого красавца-мужчину, он резко заявил:
– Это ты озверел – от пьянства и трусости, если такое проделываешь! У меня бы после такого паскудства злость в первую очередь к мерзавцу-командиру проснулась. Я о твоих подвигах наслышан, Плотников. Жаль не я твоим ведомым был, когда ты полгода назад парашютистов в воздухе расстреливал, а то бы ей богу взял грех на душу…
– Там был экипаж сбитого бельгийского бомбардировщика, – запальчиво воскликнул комполка, – я стрелял по врагам.
– Расстрелять выбросившегося с парашютом лётчика большого геройства не надо.
– Это случайно вышло, я ориентировку потерял, – начал оправдываться полковник, стараясь не встречаться глазами с невысоким задирой, от которого можно было ожидать чего угодно.
– Совесть ты потерял, а не ориентировку, Плотников… Опомнись! Ты же русский лётчик, а не какой-нибудь там штурмбанфюрер…
После этого разговора полковник Плотников старался избегал встреч с пожаловавшим в его хозяйство «Анархистом», но и избавиться от незваных гостей комполка не мог.
Борис со своей группой прилетел на этот аэродром по просьбе самого Кожедуба. Прославленный ас Великой отечественной командовал в Корее 324-й истребительной авиадивизией, в которую входил и местный полк. Воздушные штрафники же ещё в Великую отечественную прославились, как мастера быстро перехватывать инициативу у противника. Кожедуб очень просил знаменитого «Анархиста», чтобы он со своими людьми помог местным лётчикам завоевать господство в воздухе в районе базы.
Бориса и самого заинтересовал этот аэродром, как место, где не было нужды тратить время на поиск противника. Абсолютная уверенность противника в своём позиционном превосходстве также могла оказаться на руку охотникам. Одним словом Нефёдов чувствовал связанную с этим местом перспективу и решил рискнуть. К командиру полка он больше не обращался, решив иметь дело только с его заместителем – гвардии майором Чеботаренко. Майор был полной противоположностью своему начальнику. С виду невзрачный, похожий на затюканного жизнью бухгалтера – толстенький, с узкой щёточкой усиков над пухлой верхней губой, лысеющий, – майор, тем не менее, оказался человеком решительным и деловым. Когда Нефёдов со своей эскадрильей только прилетел на авиабазу, Чеботаренко находился в отлучке по служебным делам, но как только они встретились, то сразу стали действовать сообща.
Борис попросил майора подержать несколько дней лейтенантов из прибывшего пополнения на земле. Майор дал слово, и вообще высказал готовность действовать совместно против обнаглевших вражеских охотников. Как и все в военно-воздушных силах майор знал, кто такой Нефёдов, и очень надеялся, что с прибытием штрафников всё изменится к лучшему. Майор также сообщил, что на партийном собрании лётчиков полка коммунисты приняли решение сформировать временную ударную эскадрилью для совместных действий с нефёдовцами.