Штрафники Великой Отечественной. В жизни и на экране
Шрифт:
Е.А. Гольбрайх:
Для многих людей моего поколения война была лучшим временем нашей жизни. Война, с ее неимоверной, нечеловеческой тяжестью, с ее испытаниями на разрыв и излом, с ее крайним напряжением физических и моральных сил. И все-таки — война. И дело не только в тоске по ушедшей молодости. На войне нас заменить было нельзя... И некому... Ощущение сопричастности с великими, трагическими и героическими событиями составляло гордость нашей жизни. Я знал, что нужен. Здесь. Сейчас. В эту минуту. И никто другой...
Думали ли генералы вермахта, что Брестская крепость, на взятие которой отводилось каких-нибудь час-два, будет держаться месяц? Авангарды фашистских войск
Свидетельством редкого мужества и стойкости защитников крепости стали надписи, оставленные ими на стенах крепостных казематов и бастионов. «Нас было пятеро: Седов, Грутов И., Боголюб, Михайлов, Селиванов В. Мы приняли первый бой 22.VI.1941. Умрем, но не уйдем!» «1941. 26 июня. Нас было трое, нам было трудно. Но мы не пали духом и умрем, как герои». «Я остался один. Жунтяев и Степанчиков погибли. Немцы в самой церкви. Осталась последняя фаната, но живым не дамся. Товарищи, отомстите за нас. 1941 г.». «Умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина! 20/VII—41» {191} .
Имена бесстрашных защитников крепости П.М. Гаврилова, И.Н. Зубачева, Е.М. Фомина, А.М. Кижеватова и многих других удалось установить лишь после войны. Сегодня память героев увековечивает мемориальный комплекс, сооруженный на территории крепости. На каменной глыбе высотой более 30 м высечен величественный лик воина. В его мужественных чертах выражена непоколебимая стойкость и воля к победе.
Вопрос «новопрочтенцам»: какая кара со стороны власти заставляла этих людей стоять насмерть?
Война, едва начавшись, сразу стала всенародной. Тяжесть обрушившегося на страну удара дала людям понять: одна кадровая армия с врагом справиться не сможет. 22 июня 1941 г. была объявлена мобилизация призывных возрастов, но и помимо этого в строй становились все, кто мог. В военкоматах выстраивались длинные очереди добровольцев (пусть иронически улыбаются наши оппоненты — так было). Сюда шли и те, кто еще не достиг призывного возраста, и те, кто давно уже из этого возраста выбыл, имел отсрочки или бронь, но не желал ими пользоваться. Всего по стране заявления о записи в народное ополчение подали свыше 4 млн. человек. Половина из них смогли влиться в действующую армию. Остальных оставили в тылу в основном по самой уважительной причине — возраст и состояние здоровья.
Уже летом и осенью 1941 г. из добровольцев, прежде всего Москвы и Ленинграда, было сформировано около 60 дивизий, 200 отдельных полков, большое количество истребительных батальонов, женских авиаполков.
Воевали за Родину, приближали победу, без преувеличения, все: от мала до велика. На фронте и во вражеском тылу, на заводе и в колхозе. И «ярость благородная», когда за мыслями о Родине, большой и малой, о детишках частенько некогда было думать о собственной судьбе, определяла психологическое состояние фронтового поколения.
Иначе откуда взялась бы беспредельная стойкость защитников Брестской крепости, Таллина, Моонзундских островов и полуострова Ханко, Одессы и Севастополя, Ленинграда и Москвы, Смоленска и Сталинграда, могучий наступательный порыв воинов, освобождавших Киев и Ростов-на-Дону, Харьков и Кишинев, бравших штурмом Кенигсберг и Варшаву, Белград и Берлин? Это о них на бетонной плите Мамаева кургана в Волгограде высечены бессмертные слова: «Железный ветер бил им в лицо, а они все шли вперед, и снова чувство суеверного страха охватило противника: люди ли шли в атаку, смертны ли они!» А в пантеоне, завершающем экспозицию Сталинградской битвы, — слова, содержащие ответ: «Да, мы были простыми смертными, и мало кто уцелел из нас,
Великая Отечественная война изобиловала таким количеством подвигов, что воистину теряешься, делая выбор, на каком из них задержать внимание. Сколько их было — поступков необычных, легендарных, превосходивших, казалось, все человеческие возможности!
Но начать следует, пожалуй, с подвига русской матери — Епистинии Федоровны Степановой. Девять сыновей вырастила эта женщина с Кубани. Старший — Александр — погиб в Гражданскую войну, Федор не вернулся с Халхин-Гола. Семерых парней, одного за другим, проводила она на Великую Отечественную — и всех семерых забрала война.
Павел, служивший на западной границе, в первые же дни 1941 г. пропал без вести. Василий попал в окружение, ушел в партизаны, был захвачен гитлеровцами и расстрелян. Трое сыновей — Иван, Илья и Александр — погибли в 1943 г. Филипп умер в 1945 г. в фашистском лагере под Падерборном. Николай вернулся домой инвалидом и умер от полученных на войне ран.
Последним уходил на фронт самый младший — Саша, названный так в память о старшем брате, первенце Епистинии Федоровны. Может быть, в его гибель мать не хотела верить больше всего. Но пришло от командира дивизии письмо: «Гвардейцы роты старшего лейтенанта Александра Степанова первыми из своей части переправились на правый берег, отбили семь домов на окраине села Селище. Но патроны быстро кончились. Товарищ Степанов уничтожил 15 солдат и офицеров, потом подрывает себя гранатой и вместе с ним гибнет группа фашистов». 25 октября 1943 г. А.М. Степанову было присвоено звание Героя Советского Союза.
В Тимашевске Краснодарского края установлен памятник Матери, без остатка отдавшей Родине все самое дорогое. Епистиния Федоровна сидит, сложив на коленях руки, и смотрит на дорогу. Будто ждет не вернувшихся с фронта сыновей...
Вопрос «новопрочтенцам»: если простая крестьянка действительно ненавидела советское государство, что же она не прятала сыновей от мобилизации, а благословляла их на честное исполнение воинского долга?
Одним из высших проявлений героизма наших воинов стали подвиги самопожертвования, когда во имя высокой цели — выполнения боевой задачи, спасения товарищей они готовы были отдать самое дорогое — жизнь. Кое-кто из современных авторов готов увидеть за этим чуть ли не признак примитивного развития, атрофию инстинкта самосохранения. Думается, собственная атрофия способности к сопереживанию не позволяет таким «публицистам» увидеть подлинную высоту духа и мужество героев.
Свыше 200 раз советские воины закрывали свои телом амбразуры вражеских дзотов и дотов. Традиционно подобный самоотверженный поступок связывают с именем рядового Александра Матросова: ценой своей жизни он заставил умолкнуть вражеский дзот в феврале 1943 г. в бою в районе деревни Чернушки Псковской области.
Справедливость требует отдать должное политруку роты 125-го танкового полка 28-й танковой дивизии Александру Панкратову, первым в годы Великой Отечественной войны совершившему такой подвиг самопожертвования 24 августа 1941 г. В наградном листе на присвоение отважному воину звания Героя Советского Союза говорится: «При штурме Кирилловского монастыря противник открыл сильный огонь. Левофланговый пулемет противника не давал возможности группе храбрецов во главе с Панкратовым войти в расположение монастыря. Тогда Панкратов вырвался вперед на пулемет, бросил фанату, ранил пулеметчика. Пулемет на время замолчал. Затем снова открыл бешеный огонь. Политрук Панкратов с возгласом "Вперед!" вторично бросился на пулемет и своим телом закрыв губительный огонь противника» {192} .