Штрих-кот
Шрифт:
– Понятно, – Макс кивнул.
– Да-да! – Вареники закивали следом.
– Поэтому я не терплю слов «так вышло», «так получилось», «так случилось». Если у ученых не получается эксперимент – виноваты они, а не какой-нибудь Морской Царь или неподходящие условия. Если у ландшафтного дизайнера не растет трава – просчитался именно он, а не Александр Сергеевич Пушкин. И если вы, комиссия по аквариумистике, в течение трех дней не придумаете, как избавиться от зеленого налета на куполе садовой галереи, я доложу вашему начальству и попрошу прислать более толковых ребят. Все ясно?
–
«Вредный надутый индюк», – подумал я и отметил, что прикрытие вышло с изъяном. Просто так нам гулять по станции не позволят. По крайней мере, до тех пор, пока не справимся с этим самым налетом. Возможно, нам повезет и с гремлинами удастся разобраться раньше, но…
А Валерий Валерьевич между тем продолжил свою речь. После подобострастного восклицания Макса и заверения, что все будет сделано в лучшем виде и обязательно в срок, архитектор вновь включил режим «инженер-мечтатель».
– И, разумеется, мы не должны забывать о том, что все, что мы сейчас делаем, направлено в первую очередь на будущие поколения. Триллиан – всего лишь первый подобный проект, но за ним обязательно последуют другие! И нам нужно максимально следовать технологии, максимально предусмотреть возможные последствия и, разумеется, максимально использовать имеющиеся ресурсы.
Максим каждый раз вздрагивал от этих «максимально», потому что Валерий Валерьевич неизменно произносил слово так, словно оно состояло из двух. Получалось что-то вроде «макси-мально»
Глядя на эти вздрагивания, я искренне сочувствовал. У меня у самого было пару раз нечто подобное из-за старухи во дворе, которая любила громко кричать: «Якшаются со всякими!» Зубов у бабки почти не было, потому удавалось более-менее разобрать только первую часть фразы. И пока я не привык, каждый раз подбегал к старухе, а та начинала больно отпихивать меня клюкой.
– Кажется, я вас утомил, – наконец-то сказал архитектор.
Максим резко и предупреждающе посмотрел на Вареников, которые уже были готовы кивнуть, и улыбнулся в ответ:
– Никак нет, Валерий Валерьевич. Слушали бы и слушали.
– Всем бы вам слушать, – устало вздохнул тот. – А работа между тем стоит. Идите и займитесь куполом.
Валерий Валерьевич резко встал, и остальным ничего не оставалось, как последовать его примеру. Прощание вышло сухим – псевдокомиссию почти выпихнули за дверь без тени уважения.
– Ну и тип, – пробормотал я и только затем оглянулся по сторонам.
На счастье, никого вокруг не было. Казалось бы, природа вокруг манит и призывает к отдыху, а рядом с башней, сколько хватает взгляда, ни одного человека, кроме спецагентов. «И я даже понимаю, почему, – подумал я. – От этого дядьки мне самому хочется оказаться подальше».
– Он злой, – сказала Ника.
– Но добрый, – добавила Варя.
– Не понял…
Под недоумевающим взглядом Макса близняшки переглянулись меж собой и пожали плечами. Я же тем временем придумал, как их различать. Нужно запомнить, где какая, а потом просто следить хотя бы краешком глаза и не выпускать из виду. «Или жучок какой-нибудь повешу», – решил я, вспомнив, что иногда все же надо спать
– Так все-таки, – Максим ждал продолжения, – что там про доброго и злого? Надеюсь, вы не собираетесь мне тут рассказывать какую-нибудь мистическую басню про то, что в каждом человеке скрывается доброе и злое начало, что они постоянно борются между собой, ну, и что там еще?
– Техномаги не мистики ни разу!
– Это даже не похоже ни капельки!
– Ты же не пилот?
Внезапный вопрос окончательно выбил Макса из колеи. Он посмотрел сначала на сестер, а затем на меня. Но я весьма ловко сделал вид, что Изпак что-то там показывает, и, как обычно, предоставил людям самим решать, кто там из них главный. Меня этот вопрос мало волновал ровно до тех пор, пока можно спокойно заниматься своими техническими игрушками.
– Почему не пилот? – обреченно спросил Максим. – Ну, то есть да, не пилот… Но почему именно этот вопрос? Какие еще пилоты?
– Ну, ты же военный, – Вареники явно торжествовали.
– Пилоты тоже военными бывают.
– А раз военный, значит – как пилот.
– Ну, раз мистика – как техномагия.
Максим набрал воздуха, чтобы что-то сказать. Внутри у меня все сжалось, я предчувствовал, что вот прямо здесь и сейчас разразится такая же – если не круче! – драка, как была совсем недавно, на Базе. У Вареников вон тоже руки напряглись. Сейчас они начнут все крушить, ломать и рвать на части. Выйдет Валерий Валерьевич, посмотрит на все это дело строгим взглядом… и, добрый он или злой, станет неважно, потому что архитектор отправит на сушу всех разом. И обязательно проследит, чтобы никогда больше никаких подобных комиссий в Триллиане не оказалось. А первое же наше задание можно будет считать проваленным.
Но Макс шумно и протяжно выдохнул, махнул рукой и побрел в сторону бунгало. Даже ничего не сказал и не позвал за собой.
Вареники недоуменно смотрели ему вслед и выглядели если не виноватыми, то уж точно растерянными.
– Вы бы это, поаккуратней с ним, – неожиданно для себя сказал я. – Командир же все-таки. Волнуется, наверное.
И я резво помчался догонять Макса. Потому что действительно командир и наверняка волнуется. Ну, и потому что мне уже давно хотелось не просто походить по дорожкам или посидеть на руках, а попробовать лапами раскинувшийся вокруг газон. И для маскировки полезно – травку пожевать, в кустах притаиться…
Глава 3
Садовая галерея, которую следовало очистить от зеленого налета по заданию грозного архитектора, опоясывала весь главный купол. Подплывая к Триллиану, мы не разглядели ее толком. Издали казалось, что это просто водоросли растут чуть гуще вдоль круговой пешеходной дорожки. При ближайшем же рассмотрении выяснилось, что галерея представляет собой маленькую прогулочную аллею в стеклянной трубе: аккуратно подстриженные кусты самшита, скамейки, фонарные столбы, оплетенные лианами, сине-зеленая плитка под ногами. Видимо, по задумке архитектора или одного из проектировщиков в этом месте подводное и наземное пространства плавно переходили одно в другое.