Штрих-кот
Шрифт:
Ровно через сорок пять минут мы вновь собрались вместе. Посвежевший и отдохнувший морально за время тренировки Максим избавился от рубашки, джинсов и ковбойских сапог и переоделся в спортивные брюки, майку и мягкие тапочки. Он напоминал одного из персонажей любого фильма про единоборства. Из тех, где героя долго избивают, прежде чем у него откроется второе дыхание и уж тогда он всем…
Впрочем, остальные тоже изменились. Я, к примеру, нацепил на хвост небольшое приспособление, которое можно было принять за клипсу или банальную прищепку. На самом деле это был «Измеритель
– Отдохнули, да? – грубо поинтересовался он. – Теперь руки в ноги и на встречу к архитектору. Говорить буду я. Остальные должны кивать и молчать. Особенно слово «молчать» касается котов!
Я презрительно фыркнул. Никаких котов в округе, кроме меня, не было, а потому нечего было устраивать этот театр.
– Вопросы? – на всякий случай спросил Максим тоном, который никаких вопросов не предполагал.
– Всего один, крохотный.
– Про архитектора.
– Чтобы было понятно.
– Куда идти?
Мы с Максимом посмотрели друг на друга, и в глазах каждого плескалось ожидание подсказки.
– А-а-а… – протянул Максим.
– Ага, – буркнул я. – Что-то популярный сегодня вопрос – куда идти.
– Так куда?
– Я вам кто: кот или отвечательная машина? – я сделал вид, что обиделся, но на самом деле внутренне порадовался, что без моих гаджетов и сообразительности коллеги и шагу не могут ступить. Люди, что с них взять. – Попробуйте применить логику и пойти в сторону центра. Человек с главной должностью обязательно живет где-нибудь посередине, в самой высокой башне.
«А если я ошибся… – уже про себя размышлял я, поспевая за Максом и близняшками, – то чем ближе к центру, тем дальше от этой проклятой воды». Попутно старался не смотреть вверх, на стеклянный потолок и зеленоватую толщу «соленой опасности» над ним, но «не смотреть» не очень-то помогало.
– Что, котик, боишься? – Макс заметил мою нервозность и тихо рассмеялся. Не зло, но обидно. Я тут же мысленно добавил Максима в «черный список людей, которым при случае можно бы и отомстить словом и делом». – Ничего-ничего, можешь, если будет свободное время, прорыть тоннель под морским дном. Для экстренной эвакуации, так сказать… Эй! Вы чего током бьетесь?
Максим возмущенно посмотрел на девочек, которые в ответ даже не подумали сделать вид, что чувствуют себя виноватыми. Наоборот, улыбались, как ни в чем не бывало.
– Мы ничего!
– Ты, главное, это, про то, что Яшка боязливый…
– Архитектору не скажи!
– А то он его пожалеет.
– И на сушу отправит.
– Как же мы будем без него?
И Вареники скорчили умилительные гримаски: с тем самым молящим выражением в круглых невинных глазах, которое свойственно скорее котам или собакам, особенно в те моменты, когда они выпрашивают еду или «поиграть», а не хозяйкам этих самых котов и собак.
Я же приосанился и почувствовал себя самым нужным и важным агентом в группе. Да и, пожалуй, просто самым важным агентом в стране. И в мире.
Помимо заступничества Вареников у меня был и другой весомый повод – впереди, в центре Триллиана, виднелась блестящая колонна, которая уходила вверх, будто подпирая купол. И не было никаких сомнений, что именно там и скрывается архитектор.
Все, как я и обещал…
Архитектор принял нас в круглой комнате – в основании той самой стеклянной колонны. Посередине стоял макет подводного городка: купола поднимались, и можно было взять каждое здание, повертеть в лапах, тщательно рассмотреть и поставить обратно. Однако людей сразу усадили в кресла, заняли руки чаем и трогать макет не дали – мол, глупости какие! И вообще, это не игрушка, а серьезная дизайнерская работа!
– Валерий Валерьевич, – сдержанно представился архитектор, когда коллеги расселись. Он был высок и серьезен, носил узкую черную бородку, а тонким носом и морщинами на бледном лбу напоминал строгого учителя. У такого не забалуешь.
Макс представил команду, извинился за опоздание, не преминув свалить вину на хиппи, которые запутали группу и неправильно сориентировали на местности. Варя и Ника мило улыбались, поправляя волосы, и изо всех сил притворялись восторженными ассистентками сурового аквариумиста. Я вежливо мяукнул пару раз, дал потрепать себя за уши, хотя отродясь этого не любил, и принялся бродить по комнате, в которой нас приняли, по-хозяйски размахивая хвостом.
«Изпак» молчал и постепенно превращался из полезного прибора в неудобную штуковину, которая мешает, давит и еще вдобавок чешется. Как костюм химической защиты при марш-броске.
Архитектор между тем говорил. Не так, как Варфоломей, перескакивающий с пятого на десятое, а как солидный ученый: степенно, пространно, логично и последовательно.
Говорил о том, что человечество должно смело шагать в неизведанное; о неправильном распределении приоритетов в современной науке, о том, что, мол, все общественности подавай Марс и Луну, как будто уже планету вдоль и поперек исследовали; о своих мечтах и планах, о том, что аналогов проекту нет нигде…
Через десять минут Макс все-таки решил его перебить:
– Скажите, пожалуйста…
– Молодой человек! Неужели вам не интересно?! – архитектор посмотрел на собеседников так укоризненно, будто они только что совершили ужасно предосудительный поступок. Например, вытоптали все розы в парке.
Вареники переглянулись. Если на садовника Варфоломея так глядят по несколько раз на дню, неудивительно, что он печален. Да что садовник! Под таким кислым взглядом даже розы расти не будут – и не важно, под искусственным или естественным светом.
– Неужели вы не можете потратить минуту личного времени на то, чтобы вникнуть в происходящее? Как вы можете демонстрировать подобное неуважение! Особенно сейчас, когда на сердце у меня лежит камень… скала… из-за того, что мы не успеваем подготовить город к открытию.
– А что именно мешает? – как бы невзначай поинтересовалась Ника. – Или кто?
Валерий Валерьевич удивленно поднял брови:
– Девочка моя, в проект вложено столько сил и энтузиазма! Невозможно представить себе, что мог бы найтись кто-то, чтобы помешать. Во время этапа планирования мы учли интересы заказчиков, работников, будущих туристов… Поэтому здесь человеческий фактор исключен. Виноваты случайности. Досадные неувязки. Я понятно выражаюсь?