Штучки-дрючки в Провансе
Шрифт:
– Но я понятия не имею!
Таня едва не застонала. У нее даже голос задрожал, так она расстроилась.
– Разве ваши люди за нами не следили?
– Зачем? – пожал плечами старик. – Мы точно знали, куда вы направляетесь и зачем. Мы ждали вашего появления здесь, в Провансе... Слежка была совершенно лишней. Мы не хотели светиться.
– Мне кажется, во всем виновата эта карта. И зачем только Павел таскал ее с собой? – нахмурилась Таня.
– Весьма типичное поведение для русского коллекционера, – заметил старик. – Наверное, Жюльен решил, что так будет правдоподобнее.
– Ладно, хорошо. – Таня прикусила губу и некоторое время смотрела в окно, провожая глазами выруливающий на взлетную полосу самолет. – Мне совершенно ясно, кто такая Джейн Родмен. Не знаю, как она пронюхала о том, что Павел – владелец карты и поместья, но как-то пронюхала. Но кто такой этот Морис?! Тот тип, из лап которого ваши люди только что вырвали меня и беднягу Деспла?
– Хм. Морис! Еще одно мое разочарование, – вздохнул старик. – Если помните, я говорил вам, что мне тоже требовалось подставное лицо, чтобы выбросить на рынок карту сокровищ. Выбросить так, чтобы Жюльен ничего не заподозрил.
– Так Морис работал на вас?
– Сначала работал, но потом, как это часто бывает, предал меня. Я никому не говорил о том, что сокровищ не существует, – боялся утечки информации. Морис верил в то, что на территории поместья действительно зарыт клад. И он начал собственную игру. Решил завладеть картой, а заодно и вами.
– Мной?! Зачем это?
– Вероятно, чтобы шантажировать Пожидаева, когда тот появится в Марселе.
– Думаю, будет лучше, если карта вернется к вам, – сказала Таня, вздохнув. Достала из сумочки ручку и блокнот, написала адрес своей коллеги-парижанки, вырвала листок и протянула Лукасу Мусси. – Я позвоню Патрисии и предупрежу, от чьего имени к ней придут за посылкой.
– Я рад, что вы мне сказали, где она. Но, пожалуй, пусть все идет, как и было намечено. Когда вернется ваш друг, передайте карту ему.
– Но он исчез без следа! – расстроилась Таня. – Куда он подевался, вы можете мне сказать?
– Увы, – Мусси развел руками, – понятия не имею. Пока что мои попытки выяснить это не увенчались успехом.
– Возможно, Жюльен все же что-то заподозрил и убрал Павла? Как пешку с шахматного поля? – предположила Таня.
Если прежде она беспокоилась за Пожидаева абстрактно, то теперь опасения ее приобрели вполне конкретные очертания.
– Нет никаких оснований думать, что Жюльен что-то заподозрил. Он рвет и мечет. Его люди ищут вашего друга, я это точно знаю.
– Скажите, – неожиданно всполошилась Таня, – а американский колдун Тоби Мирман не имеет к этой истории никакого отношения?
– Колдун? – улыбнулся Мусси. – Нет, не думаю.
– Дело в том, что этот колдун ехал вместе с нами в поезде. Так вот. Его мать уверяла меня, что Павел сошел на одной из станций под ручку с красивой брюнеткой. А потом, на перроне, брюнетка якобы вколола ему что-то...
– Я тоже располагаю этими сведениями, – спокойно подтвердил Мусси.
– И что? – требовательно спросила Таня.
– К сожалению, ничего. На этом след обрывается. Мы не смогли отыскать ни одного свидетеля. На мой взгляд, это невероятно
– И у вас нет никаких предположений?
– Ни одного дельного, – вынужден был признать Мусси.
Таня тяжело вздохнула.
– Так что же мне теперь делать?
– Возвращайтесь домой, – властно сказал старик. – Довольно уже с вас приключений. Для Павла я сделаю все, что смогу.
– Но ведь он работает на Жюльена! – воскликнула Таня. – На вашего врага.
– Вы спасли мне жизнь, – просто ответил Мусси. – А жизнь дороже мести. Дороже всего. В моем возрасте начинаешь отчетливо это понимать.
– Спасибо, – пробормотала Таня.
Ею владели сложные чувства. С одной стороны, Мусси ей, безусловно, нравился. Она была поражена историей его жизни. С другой стороны, Павла шантажом вынудили работать на Жюльена – и все потому, что старик встал на тропу войны. Вряд ли его беспокоили мелкие сошки, которых он сметал со своего пути, если они путались у него под ногами.
И тут чертик, сидевший у нее внутри, голосом подруги Зои воскликнул: «Ах ты, чертова перфекционистка! Подавай тебе идеальных людей на блюдечке с голубой каемочкой. Идеальных людей не бывает! Запомни это раз и навсегда. И если тебе делают добро, будь благодарна».
Таня всегда прислушивалась к Зое. Несмотря на бурный темперамент, подруга была удивительно рассудительной особой... Когда дело касалось других людей! Сама же она строила свою жизнь, как бог на душу положит. Ее кредо звучало коротко и ясно: «И так сойдет!»
– Спасибо вам за то, что встретились со мной и все объяснили, – сказала Таня, вздохнув.
– Это слишком маленькая плата за спасение моей жизни, – ответил старик. – Помните, мы с вами разговаривали о любви? Вы были очень грустная, сказали, что больше всего на свете хотите вернуться домой, найти одного человека и сказать ему, как вы его любите.
Таня смутилась.
– Я такое говорила? – удивилась она.
– Да, и я надеюсь, вы все еще не раздумали. Вовремя сказать тому, кого любишь, главные слова – поступок, который определяет всю твою жизнь. Это «спасибо», отправленное Господу Богу. А мы так редко его благодарим!
Место по левую руку от Тани, возле прохода, оказалось свободно. Справа сидела маленькая полная дама в черной вязаной кофте с длинным ворсом. Несколько лет назад такие кофты были в моде. Однажды в магазине Таня стала свидетельницей забавной сцены. Покупательница вошла в примерочную кабинку, чтобы надеть понравившуюся ей вещь, а муж остался ждать ее снаружи. Был он маленьким, тощеньким доходягой, тогда как супруга его отличалась и ростом, и статью. И вот отодвигает она занавеску и выходит в этой самой мохнатой кофте в зал. И спрашивает у мужа: «Ну, как?» Тот делает круглые глаза и испуганно восклицает: «Боже мой! Ты похожа на Кинг-Конга!» Продавщицы, от души повеселившись, взяли словечко на вооружение. С тех пор Таня, забегая в магазин, не раз слышала, как одна из них кричит другой: «Люда! Вынеси в зал пять штук «кинг-конгов»!»