Штучки-дрючки в Провансе
Шрифт:
– Знаешь, люди вообще очень странные существа, – ответил Павел, скомкав салфетку в руке. – Чем дольше я живу на свете, тем больше убеждаюсь, что мир непредсказуем, разнообразен и совершенно необъясним. Так что не стоит в каждом событии искать особый смысл. Порой следует просто улыбнуться и забыть о том, что случилось.
Он поставил бокал на стол и посмотрел на Таню обжигающим взглядом. Она мгновенно почувствовала себя так, будто оказалась голой на улице. «У каждого свои таланты, – пронеслось в ее голове. – Один доказывает теорему Ферма, другой умеет раздевать женщин глазами». Чтобы побороть смущение, она стала смотреть в окно. Но стекло запотело так сильно, что казалось, поезд мчится сквозь сплошной
– Я так рад, что ты поехала со мной, – негромко сказал Павел, продолжая свою пытку взглядом.
– Ты имеешь в виду сюрприз?
– Нет, я имею в виду вообще эту поездку. Когда я заказывал тебе билет на самолет, то полагал, что у меня есть всего лишь крохотный шанс. Но ты неожиданно согласилась лететь, и теперь все идет лучше некуда. Ты ведь ни о чем не жалеешь?
– Ни о чем, – быстро солгала Таня и взяла в руки свой бокал, со дна которого бежала вверх тоненькая цепочка пузырьков.
И тут же принялась увещевать себя: «Он хороший босс, профессионал высочайшего класса, я его уважаю, я к нему привыкла. И он пользуется вкусной зубной пастой. А это уже полшага до любви. В конце концов, если Олег полюбил другую, я тоже смогу переключиться на Павла.
Интересно, где Олег сейчас? Что делает? Возможно, ему удалось завоевать Регину, и они вдвоем сидят в каком-нибудь очаровательном ресторанчике и тоже пьют шампанское... Витька наверняка в шоке. Возможно, они с Олегом даже подрались. Из-за чего же и драться лучшим друзьям, как не из-за девушки? Вот за меня Олег в свое время бороться не стал... Жалеет ли он об этом? Не возникало ли у него желания все вернуть назад, переписать набело? Как бы мне хотелось знать, что он чувствует, когда думает обо мне!»
Его заперли в крохотной комнатке, где не было никакой мебели – только голые стены, дверь и маленькое круглое окно в потолке. По правде говоря, окно больше напоминало люк, и пролезть в этот люк смогла бы разве только тощая кошка. Крохотный кусочек неба, до которого можно достать рукой, маячил над головой, словно футуристический глаз без зрачка. Олег несколько раз подпрыгивал и ударял в него костяшками пальцев. Ничего не происходило. За дверью, которая захлопнулась за ним сутки назад, тоже ничего не происходило. Ему не приносили ни есть, ни пить, не слышно было шагов, никто не перекрикивался и не перешептывался. Снаружи, на улице, было оглушительно тихо. Только изредка шумел ветер, проносившийся по верхушкам деревьев. Время от времени к потолочному окошку приникали ветки боярышника, и толстенькие ягоды стучали в стекло, словно чьи-то нетерпеливые пальцы.
На то, чтобы как следует проверить, так ли крепки стены темницы, какими кажутся на первый взгляд, у него пока что не было сил. Каждое движение давалось с огромным трудом – когда его выгрузили из машины и потащили в дом, он начал сопротивляться, и тогда ему связали запястья и долго молча били ногами.
Олег не знал, чего ему ждать от похитителей. За свою двадцативосьмилетнюю жизнь он пересмотрел несметное количество боевиков, триллеров и детективов и отлично знал, что когда преступники не скрывают своих лиц от жертвы, это плохо. То есть очень плохо. Выходит, они уверены, что заложник никогда не сможет их опознать. А значит, его не собираются оставлять в живых. Ему никто не завязывал глаза, и он мог видеть, куда его везут. Правда, путь был чудовищно долгим и утомительным, и Олег совершенно запутался, хотя и пытался запоминать названия населенных пунктов – Кокошкино, Пушаково, Лыточкино... Указатели ни о чем ему не говорили, а потом закончились и они, как закончились и заасфальтированные
Конечно, существовал безопасный вариант развития событий – от пленника хотят потребовать какой-то услуги. Вскоре сюда явится некий босс, Олега со связанными руками приведут в комнату, где будет сидеть незнакомый человек с глазками аллигатора, который заговорит с ним преувеличенно ласковым тоном. Наверняка его похищение связано со службой. Чего от него могут потребовать? Чтобы он поставил какую-нибудь подпись под контрактом? Так его закорючка в «Самшите» ничего не значит без одобрения Генерального или вице-президента.
Позже Олег перебрал еще несколько версий. Например, его могли схватить для того, чтобы что-то вытребовать у отца, который был морским офицером. Но сейчас отец занимается преподавательской деятельностью и читает лекции, у него нет доступа к секретным материалам, и он вообще никогда не занимался серьезными разработками.
А что, если весь сыр-бор из-за Регины? Как ни крути, а она все-таки поет в ресторане, а в ресторан захаживают всякие темные личности. Регина до чертиков хороша собой, она вполне могла приглянуться какому-нибудь бандиту. Но в таком случае первым пострадал бы Виктор, ее официальный жених, а вовсе не Олег. Он и встречался-то с Региной с глазу на глаз всего несколько раз, причем каждый раз все более неохотно. Регина – чудесная девушка, но ему она совершенно безразлична, потому что... Потому что на свете существует Таня Волгина.
А может быть, его вообще взяли по ошибке? И когда все выяснится, просто вышвырнут за ворота: с глаз долой? Или прикончат – чтобы не болтал. Олег обдумывал каждую версию и раз, и два, и три...
Ночью в комнате стало холодно, как в склепе. Ему не связали руки, он мог свободно двигаться, и это помогало ему хоть ненадолго согреться. Хорошо хоть, пол деревянный, а не бетонный, и есть шанс не получить воспаление легких. Хотя в любой момент могут появиться бандиты и всадить в его здоровые легкие парочку пуль. Неведение было страшнее пистолета. Неведение и тревожное ожидание. Он ждал какого-то развития событий, прикидывая, как поведет себя в том или ином случае. Сумеет ли побороться за свою жизнь? И лишь к концу первых суток впервые ему в голову пришла мысль о том, что за ним вообще могут не прийти. Никто. И никогда.
– Тебя как будто что-то беспокоит? – спросил Павел, наклонившись вперед. Он нежно взял Таню за руку.
Она уже хотела было признаться, что весь вечер чувствует себя не в своей тарелке и ее даже немного мутит, но в последний момент передумала. Когда мужчина готовится к любовному штурму, не стоит рассказывать ему о том, что у вас неприятное чувство в животе. Физиология плохо влияет на романтику отношений, а тот, кто утверждает обратное, обычно проводит вечера в гордом одиночестве перед телевизором с грелкой на пояснице.
– Да нет, ничего. Просто ты меня немножко сбиваешь с толку. Готовишь какой-то сюрприз, хотя мы так не договаривались...
Она обиженно посмотрела на Павла, но тот лишь усмехнулся, прижал ее руку к своей щеке и легонько поцеловал кончики пальцев.
– Но милая моя, о сюрпризах обычно и не договариваются...
Она всегда ненавидела этот приторно-ласковый тон. До тех пор пока они не ступили на зыбкую почву личных отношений, он никогда не обращался к ней столь покровительственно. И Таня немедленно подумала: «Ерунда на постном масле! Если двоих сжигает страсть, им, конечно, некогда о чем-то там договариваться. Но сейчас-то все заранее срежиссировано, как бродвейский мюзикл. И дозированное нетерпение Павла выглядит просто нелепо».