Штурм Бахмута. Позывной «Констебль»
Шрифт:
Они выпрыгнули из окопа и растворились в сумерках. По их спокойствию и легкому пренебрежению к опасности было видно, что они, в отличие от нас, воюют давно.
Огромный центральный блиндаж был соединен системой траншей с шестью блиндажами поменьше. Они были накрыты в три наката отборными бревнами и оборудованы внутри нарами, столами и лавками. В траншеях располагались пулеметные гнезда, в одном из которых стоял аналог нашего «Утеса» – трофейный крупнокалиберный пулемет «Браунинг». За девять лет противостояния и гражданской войны на востоке Украины города, находящиеся на линии боевого соприкосновения, были превращены в опорные точки с разветвленной
Я назначил наблюдательные посты, которые были выдвинуты перед основной линией обороны. Прошелся по всем траншеям и расселил бойцов. Дал задания командирам групп и скоординировал свои действия с соседями и «Крапивой». Впереди была первая ночь на передке. Несмотря на то, что можно было немного выдохнуть, адреналин не давал этого сделать.
Мы даже не подозреваем порой своих потенциальных возможностей по вывозу стресса. Спасибо бесчисленным поколениям наших предков, для которых жизнь была сплошным выживанием. Именно тогда и сформировался человек, способный при помощи инстинктов и интеллекта преодолевать опасности. Я был уверен, что, набегавшись по посадке и наигравшись в игру обгони мину, мои бойцы вырубятся и будут спать, но никто не смог уснул.
В темноте каждый шорох казался подозрительным. Любое дуновение ветра, раскачивающего ветки на деревьях, тревожило и заставляло воображение рисовать картины приближения к нашим позициям врага. Мне не нравилась северо-западная часть нашего расположения – очень близко от нас были кусты, которые граничили с садом, и это была идеальная точка для атаки на наши позиции.
– «Бобо»? – позвал я старого душмана и показал ему кусты на карте. – Поставишь там мину направленного действия МОН-50 в управляемом варианте и по сторонам три растяжки из гранат Ф-1 с сюрпризом!
– Карашо, командир!
На его лице появилась довольная улыбка десятилетнего хулигана.
– Может поспишь, «Констебль»? – спросил Рома, который был со мной в одном блиндаже. – А я на рации побуду.
– Хорошо бы, но я подожду, когда рассветет, – ответил я, уставившись в планшет, чтобы сориентироваться, где противник, и понять, что делать дальше.
Ночь разорвала автоматная очередь. Судя по звукам огонь велся с запада, где находился соседний взвод «Пятерка». Я добежал до крайнего окопа и наткнулся на «Зефа» и «Мухомора», которые сидели на фишке.
– Что тут?
– Да хер просышь, епта, оттуда стреляют. – недоумевал «Мухомор», указывая рукой в сторону «Пятерки».
Я вызвал командира и доложил обстановку. Командир не поверил мне и приказал наблюдать дальше за ситуацией.
Я решил остаться на этой позиции и, чтобы скоротать вечер, стал шепотом разговаривать с «Зефом».
– Ты как?
– Набегался. В натуре я по-другому себе представлял все…
Он выглядел усталым и ошарашенным.
– Я, когда думал, идти или не идти в «Вагнер», стал смотреть ролики военспецов, как воевать: как дома брать, передвигаться. Но как гаситься от коптеров никто не говорил.
– Меня тоже не учили. Но вот видишь, все живы.
«Зеф» молчал.
– Ты как сюда попал? Рассказывай. Ты же идейный урка.
Что тебя понесло? Сидел бы да сидел.
– Как сказать… С самого начала рассказывать? – спросил он.
– Как удобно. Мне все интересно. Ты же идейный и «пер по жизни», – «Зеф» улыбнулся, почувствовав мое признание его особенности.
– Ну смотри, командир.
Я протянул ему сигарету, он взял ее и спрятал, не став курить сразу.
– После раскрутки мне добавили еще год сроку, и я приехал на строгий режим. Там уже стала молва ходить, что ЧВК «Вагнер» будет набирать людей на войну. Ну, предварительно, там уже какие-то слухи были, что тем, кто впишется, будет полная амнистия. Вот я был в большом раздумье. Взвешивал и предполагал, что нас могут запустить как пушечное мясо, – он остановился и внимательно посмотрел на меня, показывая мне, что решение пойти в «Вагнер» далось ему не легко, и продолжил: – Когда приехали сотрудники ЧВК, нас вывели на стадион. Они сказали: «Мы вас приглашаем в легальную ОПГ защищать интересы Российской Федерации». Гарантировали, что к нам будут относиться как к людям, а не как к пушечному мясу. С первой секунды нашего контракта мы станем свободными людьми, но связанными обязательствами с ЧВК. После окончания контракта мы будем полностью свободны и с чистой совестью уйдем на свободу.
Он на секунду задумался.
– Короче, я принял решение, что пойду. Сообщил близким, родным и поехал защищать интересы Российской Федерации.
«Зеф» был интересен тем, что, несмотря на свои воровские замашки, он был человеком дела. Я понимал, что даже пройдя серьезный пресс со стороны сотрудников он смог не расстаться со своими убеждениями.
– А остальные как в вашей зоне приняли это? – я намеренно спрашивал про смоленских, потому что брянские были другой категории.
– Про заключенных я могу сказать только одно – у каждого свое. Кто-то шел за тщеславием, то есть подняться высокомерием. Кто-то шел освободиться быстрее. Ну большинство, конечно, шли за наградами, за победами.
– А ты? – задал я ему тот же вопрос, что нам задавали наши инструктора в Молькино.
– Мой интерес заключался в том, что мне оставалось сидеть одиннадцать лет. Когда бы я освободился, мне было бы сорок восемь. Если бы мне дали освободиться. Потому что у меня шли раскрутки за раскруткой. И всякое другое, прочее, – «Зеф» непроизвольно улыбнулся. – Ну и, соответственно, хотелось родителей повидать, и семью создать. И много что. Пришлось ставить многое на кон, – он сделал паузу и продолжил: – Пришлось на кон поставить все. Все что у меня было. Жизнь, которую я очень ценю и которой дорожу.
– Не разочаровался еще?
Черное небо на несколько секунд озарило вспышкой, и где-то далеко в Бахмуте прогремел взрыв. Мы оба повернулись в ту сторону, вжав головы в плечи. Зарево погасло, и «Зеф» продолжил.
– Скажу сначала так. Немножко вернусь назад. Когда я еще решение не принимал. Я для себя решил, что пойду и потихоньку готовился уже в колонии. Затянул себе телефон и начал в интернете изучать тактику городского боя, тактику полевого боя. Начал потихоньку готовиться. Ну и фактически я на зоне всю дорогу прозанимался спортом – физически я был подготовлен. Потом уже когда начали набирать списки, тогда я уже всем сказал, что я иду. Многие из заключенных обрадовались – ну все одобряли мое решение, потому что это было самое правильное решение, которое было. Даже родные меня не отговаривали, потому что прекрасно понимали, что может быть. Что меня могут не дождаться пока закончится мой срок.