Штурм вулкана

Белов Александр Константинович

из-под секции башни высунулась голова, он с ходу рубанул по ней наискось: шея — спина, с таким расчетом, чтобы не убить киллера, но отключить надолго.

— А ну, стой на месте! — раздался сзади крик. — А то стрелять буду!

Кабан обернулся и увидел сержанта Коцубу, которому стрелять было не из чего, а против вооруженного «палашом» Кабана он был как пигмей против игрока сборной по баскетболу. Но Кабан сразу же отбросил свое оружие, по команде сержанта повернулся спиной, руками уперся в опору и дал себя обыскать. И тут сержанту

по рации сообщили, что. Рыков убит. Тот растерялся, схватился за рацию, но не знал, что сказать,

— Передай своим, — попросил Кабан, — что киллера задержали. Вот он! Только что с опоры стрелял. Я отлить пошел, услышал выстрел, потом крик, гляжу, этот спускается. Я с земли железяку схватил и ему по шее. врезал.

— Ты кто такой сам-то? — волнуясь от причастности к раскрытию жуткого преступления спросил сержант.

— Я просто прохожий, — гордо ответил Кабан.

— Ты это… руки-то опусти… — промямлил Коцуба. — Я сейчас сообщу, но ты по-том скажешь, что мы его вместе задержали. Ладно?

— Нет проблем, — кивнул Кабан.

Хотя, если честно, делиться будущей популярностью с тщеславным милиционером ему не хотелось — Кабан все сам продумал и рассчитал, а этот хлюпик тут же примазался. Но выхода у Кабана не было, не будет же он спорить и кричать, что самолично завалил киллера. А довольный Коцуба тем временем передавал сообщение, что киллер обезврежен.

Виктор Петрович пустым взглядом смотрел в экран телевизора. Несколько первых дней пребывания в дурдоме он пытался бунтовать и доказывать свою право-ту, но тогда санитары кололи ему болезненный укол, после которого Зорин некоторое время находился в прострации и впрямь походил на умалишенного.

Главврач психбольницы после завтрака усаживал своих подопечных для утреннего просмотра теленовостей, и хотя большей половине контингента вообще было непонятно, о чем идет речь, но сидели все смирно, потому что боялись дюжих санитаров, которые любой бунт подавляли при помощи смирительных рубашек и болезненных уколов.

Зорин сидел на скрипучем стуле между спившимся пенсионером, который видел инопланетян, и молодым дауном, что-то постоянно бубнившим себе под нос. Главврач прохаживался позади выставленных в ряд стульев и с довольным видом оглядывал смиренных «овец» своего стада.

Зорин, чтобы отвлечься от тяжких мыс-лей, решил послушать новости, и первое же сообщение его крайне заинтересовало. Дик-тор рассказал подробности о захвате само-лета, следовавшего по маршруту «Москва — Красносибирск» такого-то числа во столько-то часов.

Виктор Петрович отметил про себя, что это как раз тот самолет, которым он собирался лететь на празднование юбилея комбината. Хорошо, что он на него не попал.

— Зато попал в дурдом, — громко сказал Зорин, и пенсионер, видевший инопланетян, на него зашипел, тихо, мол, не мешай приобщаться к кипению жизни за стенами психбольницы.

Диктор поведал о том, что самолет удалось освободить благодаря

слаженным и продуманным действиям сотрудников ФСБ. Никто из пассажиров и экипажа не пострадал, а террористом оказался мелко-уголовный элемент, известный в Москве и Подмосковье под кличкой Шаман. Зорин напряг мозговые извилины, стараясь вспомнить, что было в его жизни связано с этим уголовником и, наверное, вспомнил бы, если бы не следующий сюжет.

— И опять о Красносибирске, — с тяжелым вздохом начал телеведущий, как будто его лично это все тоже касалось.

Зорин-внимательно приник к экрану. В сюжете показали нарядный, украшенный разноцветными шарами стадион, веселящихся людей, салют, и вдруг в кадре возник лежащий на сцене с простреленной головой человек. Виктор Петрович его сразу узнал — это был Рыков.

«Ага! — обрадовался Зорин; — Значит, Литвиненко все-таки выполнил задание, уложил упрямца Рыкова! Все, комбинат в моих руках».

Он попытался скрыть свое возбуждение, но это ему с трудом удавалось. Пенсионер,

видевший инопланетян, опять зашипел на Зорина, но тот просто послал его куда подальше и опять прильнул к экрану. Но радость Зорина была недолгой.

— Эта история с покушением на генерального директора и фактического владельца Красносибирского алюминиевого комбината нетипична тем, — продолжал вещать из телевизора диктор, — что киллера сотрудникам правоохранительных органов удалось обезвредить и задержать. И немалую роль в этом задержании сыграл простой прохожий, обративший внимание постового сержанта на подозрительного человека, слезающего с опоры освещения стадиона после выстрела.

Зорин оцепенел. Литвиненко взяли? Не может быть, он же профи! Какой прохожий может его задержать? И тут на экране появился и сам «прохожий» вместе с героем- постовым. "Виктор Петрович обомлел — это был Кабан.

— Я проходил мимо, — вещал Кабан, — зашел в кусты. Гляжу — опускается медленно…

Психи заржали от двусмысленности сказанной Кабаном фразы, и Зорин окончания ее не услышал. Потом что-то говорил сержант, а Виктор Петрович поплыл словно от укола. Может быть, накладка, может быть, взяли не Литвиненко?

Но на его мысленный вопрос тут же был получен визуальный ответ. Сергей Литвиненко с подбитым глазом покорно поворачивался перед камерой направо-налево, диктор говорил, что если кто еще пострадал от этого человека, мол, звоните.

— А-а, а-а, — тихо произнес Зорин, готовый свалиться со стула.

И тут же на экране появился он сам собственной персоной, вернее его фотография.

— Никакой ясности пока нет в деле исчезновения крупного государственного чиновника Зорина Виктора Петровича, — сказал диктор, — он исчез из собственного дома при таинственных обстоятельствах, не оставив никаких следов…

«Конечно! — захотелось закричать Виктору Петровичу. — Какие следы, если о существовании этого подземного хода знал только я один во всем доме!»