Штурмак. История третья. Доблесть и лицемерие

Каменский С. В.

– Как не знаешь? Вообще?

– Ну, когда-то была какая-то война. Ваши пришли, помогли. Мы победили и всё. Тогда были Круг и Квадрат, а потом появился Треугольник, и все стали чтить его.

– Вас здесь хоть чему-то учат? – сокрушённо покачал головой Гюнтер.

– Что не так?

Блондин покачал головой.

– Расскажу, когда придёт время. Поговорим потом. В спокойной обстановке.

И они снова устремились вперед через лес.

Всего одну ночь тому назад в Ганцглайхе на центральной

площади праздновали рождение двойни в семье плотника. Лоскутик и Гюнтер появились в разгар веселья. Развлекавшие жителей шпильманы 1 поначалу оказались крайне подозрительны и неприветливы. Некоторые даже попытались затеять ссору с арфистом, думая, что он покушается на их хлеб, но после того, как Гюнтер без особого труда отобрал у одного из них лютню и пригрозил надеть её на голову любому обидчику, запал приутих. Поползли слушки, что забредший в Ганцглайх музыкантишка припёрся с телохранителем, а значит, он или какой-то статусный типчик или зарабатывает столько, что может позволить содержать не только себя. Конфликт с таким может закончиться не самым благоприятным для репутации образом. И хотя шпильманы вряд ли бы оказались удостоенными чести быть представленными перед княжеским двором в той же степени, как и опозоренными на всю страну, рисковать никто не хотел.

1

Spielmann (нем.) – музыкант (дословно «играющий человек», «игрец»). Также обобщённое название странствующих артистов.

После пары рюмок шнапса и не меньшего количества кружек пива, недоверие и предвзятость уступили место солидарности и профессионализму. Совсем скоро Лоскутик, к удивлению Гюнтера, горланил с другими бардами песенку про Эльзу и ранний мороз, а после изволил выступить и сыграть на арфе балладу о жизни простых людей. К удивлению солдата, бесплатно.

Чуть позже выступление переросло в дружеское соревнование, а затем в самую обычную попойку и травлю баек. К радости красноглазого, к ним присоединился Гюнтер, доставший из заплечной сумки резной рог и своим примером доказавший, что почётные жители княжества умеют пить шнапс не хуже музыкантов. Несмотря на то что блондинчик не совсем вписывался в творческую компанию, очередь делиться залихватскими историями дошла и до него.

– И, стало быть, понимаю, что эта тварь на контакт не идёт, – деловито рассказывал Гюнтер. – Звуки странные издаёт, копытами землю роет. Смотрю и думаю, как дальше действовать. А он замычал, засопел и на меня побежал. Здоровы-ы-ый…

– Что за тварь-то? – спросил один из бардов.

– Минотавр.

– Где это такие водятся?

– Далеко. Он нездешний, – поспешил вмешаться Лоскутик.

Как ни странно, такое объяснение вполне устроило присутствующих, а Гюнтер продолжил.

– И вот он бежит на меня, а я понимаю, что ключи применять негде!

Недоумение на лицах ничуть не смущало рассказчика, и он вещал так, будто находился среди тех, кто понимал, о чём идёт речь. От обилия терминов, понятных солдату с детства, у слушателей лишь появлялись новые вопросы. К тому времени, когда синеглазый приблизился к описанию сражения с минотавром, музыканты разделились на два лагеря. Тех, кто решил, что Гюнтер раньше служил в каком-то элитном отряде, и тех, кто принял его за пустомелю, выдумывающего историю на ходу. Но и те и другие внимательно слушали. Солдат, хоть и рассказывал сбивчиво, история казалась увлекательной.

И вот Гюнтер убегал от минотавра. Тот неотступно следовал за ним. Земля дрожала, и неистовый рёв разъярённого существа оглушал и лишал самообладания. Лес становился гуще. Солдат продирался через цепкие заросли кустов и сплетённые ветви деревьев, раздирая руки, прикрывавшие лицо, в кровь. Впереди показался просвет. Когда под ногами захлюпало, блондин не сразу понял, что вышел к болоту. Большим везением было не угодить в трясину – Гундахар не так уж и сильно разбирался в болотах. Выскочившее вслед за ним чудовище, оказавшись на открытой местности, ускорилось. Солдат бежал и что-то высматривал на земле. Когда минотавр почти настиг блондина, тот резко отпрыгнул в сторону, перекувырнулся, встал на колени и занёс кулак над травой.

Чудовище развернулось. Медленно, будто считая, что жертве некуда деться, пошло в сторону Гюнтера. И, когда эта тварь приблизилась на расстояние в несколько футов 2 , синеглазый ударил кулаком по земле!..

– Потом я связал его и вызвал подмогу, – довольно закончил свою историю блондин.

– Погоди, – нахмурился один из бардов, – просто ударил кулаком по земле и всё?

– Ну да. Его оглушило и отбросило щитом.

– Кажется мне, что ты, камрад, привираешь.

2

Фут – 30 см.;

Музыкант настолько скосил губы в сторону, что ещё чуть-чуть, и они могли бы поменяться местами с щекой.

– А, может, и нет, – задумчиво произнёс другой, покачивая ногой, обутой в коричневый сапожок. – Я слыхал, что во времена Стодневной Войны солдаты и не такие чудеса вытворяли.

– Выдумки это, – с сомнением проворчал первый.

– Что слыхал, то рассказал.

Гюнтер, подвыпивший и возмущенный недоверием, заскользил взглядом по земле. Заметив это, Лоскутик подскочил к блондину как раз в тот момент, когда в его глазах вспыхнул уже знакомый свет.

– Ты что задумал? – шепнул арфист.

– Ладно, погорячился, – смягчился солдат. – Не буду людей пугать. Потом покажу. За городом.

Но давать обещание продемонстрировать силу было уже некому. Внимание шпильманов успело переключиться на компанию симпатичных и явно скучающих от одиночества пастушек.

Гюнтер махнул рукой и, пригнувшись, полез в кусты. Арфист, вновь отвлечённый от своих воспоминаний, последовал его примеру.

– Только «тс-с», – приказал синеглазый, осторожно раздвигая ветки ежевичного куста.

На небольшой поляне в самом центре круга из грибов, на голой земле, скрестив ноги в невысоких сапожках и подперев подбородок обеими руками, сидела смазливая рыжеволосая девица. Измученно вздохнув, она расстегнула несколько верхних пуговиц на рубашке, недовольно взглянула на собеседника и с отстранённым видом принялась крутить вокруг пальца прядь кудрявых волос. Напротив неё, привалившись к крупному грибу спиной, поросшей густой шерстью, сучил волосатыми ножками человечек. Почти всё его тельце было облеплено пожухшими дубовыми листьями. Существо чем-то напоминало Анико. Такое же косматое и нескладное. Одной рукой оно почёсывало макушку, а во второй держало лист бумаги.

– Мне-ем… дорогая… Фрау… Я, как лицо, владеющее интересующим Вас созданием… Мне-ем… Хотел бы ставить свои условия, – говоривший поочерёдно дёрнул обвислыми ушами, больше походившими на лопухи, и затряс облезлым коротким хвостом.

– Слушаю, – без интереса сказала девушка.

– Я с большим трудом… мне-ем… добыл этот экземпляр. Я вёл его аж с самого Роттена. Это же какая… мне-ем… удача, Фрау, чтобы относительно свежий покойник стал такой редкостью… мне-ем. Сейчас такое время, что сподобнее ребёнку превратиться в альпа! Мне-ем… Хотя и женщин, способных управиться с магией конского волоса, почти не осталось.